Андрей вдруг почувствовал, как в нём закипает злость. Пустяки, значит!

- Так ты что, - тут студент сотворил сочный щелбан в шутовской колпачок, - мог и раньше нас сюда переместить?

Серафим посмотрел на студента взглядом, сулящим тому скорую расплату за столь безобразную выходку. Судя по выражению хмурой мордочки она, эта расправа, будет представлять из себя медленный костёр или, на худой конец, колесование. Но и лицо Андрея горело праведным негодованием. Два персонажа буравили друг дружку глазками, как застоявшаяся невеста пробегающего мимо мачо. Визуальный поединок победителя так и не выявил. Первым решил прервать паузу карлик.

- Надо было оставить тебя там, - он махнул ручонкой  за иллюминатор, - да и дело с концом!

- Эх ты! – на Андрея накатила обида. – А мы вот тебя не бросили, хотя и могли…

Он отвернулся от клоуна, олицетворяя собой растоптанную дружбу и намекая на чёрную неблагодарность сидящего рядом человечка.

Далее последовала пауза. Она была неловкой, потому что каждой из конфликтующих сторон хотелось, чтобы первым нарушил молчание его оппонент. Так продолжалось ещё некоторое время. Наконец, сопение карлика переросло в тираду.

- Да не мог я раньше перетащить нас сюда! – взвизгнул он в сторону своего визави. – Что я тебе, монорельс, что ли?

Почему у клоуна монорельс отождествлялся с перемещениями по мирам, Андрей уточнять не стал. Наверное, шут плохо представлял назначение этого устройства. Скорее всего, ему понравилось звучность данного термина, а его принадлежность к транспорту довершила образ чудодейственного пути.

- Моношпала ты! – студент начал успокаиваться, но запал злости ещё не совсем покинул его организм.

 - Чего?! – не понял гаер.

- Я говорю, - пояснил Андрей, - что не понимаю, как это у тебя получается!

- Что?! – карлик снова вскочил ножками на кресло. В его глазках искрило возмущение.

- То у тебя получается перебросить нас, - Андрей посмотрел прямо в возмущённые глазки, - то не получается. Вообще, ты – это сплошная неувязка.

Пока карлик осмысливал, серьёзное ему нанесли оскорбление или не очень, Андрей, прикинув размер собеседника, довершил обрисованный им образ:

- Я бы даже сказал – неувязочка.

Серафим был всё-таки существом книжным. А потому посчитал для себя унизительным продолжать текущую перепалку. Он решил более не уподобляться базарным тёткам, а расставить все точки над “и”. Тем более что отсутствие этих самых точек возбудило в голове его друга такой вирус, как недоверие. А Серафим считал, что он этого совсем не заслуживает.

- Понимаешь, - он снова принял сидячее положение, - в тот момент, когда мы там, у Робинзона, нырнули в рекламный плакатик, всё пошло не так.

Андрей осознал, что речь Серафима перестала носить истерический характер и перешла в конструктивную фазу. Поэтому он повернулся к человечку лицом, его лицо изобразило интерес.

- Вместо того, - продолжал излагать свои мысли шут, - чтобы оказаться в этом, как его…- клоун пощёлкал пальчиками.

- Вашингтоне, - пришёл ему на помощь Андрей.

- Вот-вот, - качнулся тройной колпачок. – Так вот, чтобы оказаться в… - новая пауза, - в нём, мы очутились в Малом ключе Соломона. Где вы – не знаю, а я угодил прямиком в печать Белиала.

Андрей вспомнил вежливого духа, его передёрнуло.

- А в ней, - вздохнул человечек, - в этой самой печати больно-то не разгуляешься. Там не то, чтобы перемещаться – шевелиться трудно. Можно только стоять и смотреть, что твориться вокруг.

Серафим надел на своё личико скорбную маску и трагическим тоном проговорил:

- Меня даже могли разбить!

“Меня даже царицей соблазняли, только я не поддался!”-  в голове студента почему-то всплыл образ шепелявого Бунши.

Киношного домоуправителя из сознания студента изгнал Серафим. Он шмыгнул носом - ВРиО Ивана Грозного распался в сознании Андрея на куски.

- Нет, всё это понятно, - кое в чём студент был согласен с джокером, - злобный карлик Мифарес сотворил с нами нехорошую пакость, и мы попали туда, куда не рассчитывали в начале. А потом?

- Потом явились вы, - клоун развёл ручки в стороны, - и освободили меня из застенков.

Человечек посмотрел на Андрея честными глазками. Тот ожидал продолжения.

- За что вам огромное человеческое спасибо, - карлик спрыгнул на пол и изобразил шутовской реверанс.

 Андрей взялся за клоунскую шапочку рукой и потянул вверх. Этот приём способствовал принятию гаером вертикального положения.

- Ты что издеваешься?! – Андрей почувствовал, как начинает закипать снова.

- И в мыслях не было! – Серафим изобразил на лице искреннее непонимание. Весь его вид говорил о том, что он подвергается напрасным нападкам и несправедливым гонениям.

- Я спрашиваю о том, - студент призвал на помощь остатки своего терпения, - что, когда ты выбрался из камня, почему сразу не перенёс нас куда-нибудь подальше от этих, - он запнулся, - из гримуара?

 - Да потому, - карлика поражала дремучая непроходимость его товарища, - что я просто не мог этого сделать!

Взгляд Андрея по-прежнему выражал непонимание.

- Находясь в Ключе Соломона, - пояснил гаер, - то есть во вражеской среде, я не мог ничего предпринять. Кроме того, я всё время подвергался воздействию со стороны Мифареса и Белиала. Я как бы находился в их власти. Они были у себя дома, в привычной обстановке, а я был ослаблен гримуаром.

- И что дальше? - студент уже начал понимать, в чём дело.

- Дальше, - голос клоуна стал спокойнее, - дальше ты и сам, наверное, уже догадался. Ты сотворил из змеюки Магический круг, чем внёс полную сумятицу во вражеские ряды. Влияние демонов на меня ослабло, а Круг нейтрализовал силу гримуара. Мы воспользовались книжкой по самолётам и очутились тут. В этом рыдване, который направляется в сторону… Как его…

- Вашингтона, - подсказал Андрей.

- Название какое-то, - поморщился карлик, - к бегемоту больше подходит, чем к городу. Переименовать его, что ли…

 Студент не стал выяснять причин, по которым у карлика имя американской столицы ассоциировалось с неуклюжим представителем африканской фауны. Ему было не до того, он хотел кое-что прояснить.

- А как тебе удалось оживиться? – в сознании Андрея всплыл образ лежащего в пыли карлика. – Ты же умер!

Серафим одарил товарища взглядом, каким дежурный психиатр в приёмной смотрит на доставленного к нему пациента.

- Запомните, юноша! – у Андрея от этого “юноша” отпала челюсть. – Никто и никогда оживиться не может! – пауза. – Это попросту невозможно!

Андрея задел менторский тон товарища. Когда с ним начинали так разговаривать, он ощущал себя идиотом. Конечно, он засомневался в смерти Серафима, но кончина клоуна выглядела такой натуральной, что просто не верилось в обратную версию.

- Как же тогда…

Это всё, что он успел вложить в следующий вопрос. Карлик понял общую направленность студенческого недоумения. Он вздохнул, в его глазках промелькнул хитрый огонёк.

- Я просто взял, - не без гордости сообщил он, - да и прикинулся мёртвым.

Вот так! Всё гениальное – просто! Карлик изобразил из себя беззащитный трупик. Сделал он это с единственной целью - чтобы от него отстали нехорошие дядьки.

- А колыбельная?! – Андрей вдруг вспомнил об ещё одном важном нюансе. – Как ты с ней справился?

- Именно здесь и кроется главная хитрость! – гаер вздёрнул маленький пальчик. – Колыбельная должна усыплять, а я прикинулся спящим. Понял?

Андрей не понял, о чём тут же сообщил клоуну. Тот, удивляясь вопиющей недогадливости товарища, мотнул тоненькой ножкой.

- В общем, минуя подробности, это выглядит приблизительно так, - клоун на секунду задумался, - Колыбельная, обнаружив меня как бы мёртвым, решила со мной не возиться. Зачем, если я и так мёртвый? Правда, далеко не ушла, а осталась болтаться поблизости. А когда её хозяин запылал факелом, она осталась без хозяина. А колыбельные без хозяев обретаться не могут!