Наконец, всё было готово. Андрей поднял голову и ужаснулся: печать Белиала была почти полностью восстановлена. Только теперь она выглядела не как монолит с выбитым на нём изображением. Перед ними стояла сама печать – синяя крепостная стена с бойницами, которую со всех сторон поддерживали чёрные мальтийские кресты. Но самым ужасным было то, что над возникшей преградой появились четыре глаза, которые, не мигая наблюдали за приготовлениями пришельцев.

- Быстро в круг! – взвизгнул Серафим.

Два человека тут же запрыгнули внутрь магического знака, где их уже поджидал клоун. Как только вся троица оказалась в рисунке, Серафим провёл рукой над открытым пособием. Возник слабый вихрь. Сердце Андрея учащённо забилось. Он почувствовал, что его начинает затягивать в водоворот. Ещё немного, и они окажутся в безопасности. В тот момент, когда студент должен был провалиться в спасительный омут, он почувствовал сильнейший удар по затылку. В его глазах потемнело, почему-то возникла мысль о демоническом произволе, и Андрей потерял сознание.

Глава 15.

Андрей с трудом разлепил веки. Всё, что он смог разглядеть, был только грязный песок да пара чёрных камней. Он попытался повернуться, но затылок отозвался такой болью, что студент решил положения головы не менять. Во всяком случае, пока. Он попробовал вспомнить, что с ним произошло. Память очень медленно, буквально по крупицам, но всё же восстановила картину последних событий. Перебирая эпизод за эпизодом, Андрей постепенно добрался до того места, когда его предательски ударили сзади.

Он застонал. В ответ раздался громкий рык. Андрей, превозмогая боль в затылке, приподнял голову. То, что он увидел, не прибавило ему настроения. Возле синей печати Белиала прямо из песка торчала голова лётчика. Остальные части Макарова были закопаны в землю. Словно ради насмешки рядом был воткнут выцветший зонтик, какие используются  на пляже. Правда солнцем сейчас и не пахло. Андрей сразу же понял, чьи это проделки. Возле торчащей головы на шезлонгах с комфортом расположились два ангела. Они были в белых панамах и тёмных очках. Один из светлой парочки потягивал розоватый коктейль, другой обмахивал себя красным пергаментом.

- Вот ведь ферт! – произнёс про себя Андрей.

Почему “ферт” и откуда это слово всплыло в его мозгу, он не знал. Но студент был уверен, что  подобрал самый подходящий эпитет для щеголеватых ангелов.

- Я всё слышу! – в руках одного из “светлых” появилась золотая пилочка. Он аккуратно водил ею по безупречным ногтям.

- Я в смысле не это… То есть того… - голова у студента просто раскалывалась, и он выражал свои мысли с трудом. Во всяком случае, с извинениями у него возникли проблемы.

Он хотел продолжить свою речь, но снова услышал рычание. Андрей обернулся и похолодел. Прямо над ним нависла отвратительная морда чёрного тигра, на котором восседал Мифарес. Злобный гном был всё в том же колпаке палача, сквозь прорези которого лился зелёный свет.

Но не это больше всего поразило студента. Он разглядел Серафима. Тот снова находился в западне. Только уже не в дьявольской печати, а на странице. Огромный книжный лист стоял вертикально, а в самом его центре расположилась чёрно-белая иллюстрация. На ней был изображён привязанный к столбу Серафим. Рядом с несчастным клоуном был сложен хворост. Возле кучки сухих дров суетились какие-то люди. В отдалении виднелся священник, читающий приговор. Андрей с ужасом наблюдал, как картинка начинает приобретать цвета. А по мере того, как она делалась более яркой, фигурки на странице становились подвижными.

- Это произвол! – раздался вдруг голос Макарова. - Я буду жаловаться!

Андрей посмотрел на лётчика. Тот не смирился со своим положением и, как мог, боролся за свои права. Какие именно, он не знал, но бороться всё равно не переставал. Правда, теперь рядом с его возмущённой головой появилась виселица. Гильотины не было. Её заменил пропитанный кровью чурбак с торчащим из него топором. Инвентарь для отделения головы от туловища выглядел внушительно.

- Сатрапы! – голосил цитатами из кино зарытый по горло пилот. – Душители свободы!

- Тише ты! – хотел осадить друга студент, но из его горла вырвался только слабый хрип.

Андрея пронзил новый приступ боли, а во рту появился противный металлический вкус. Он хотел сделать ещё одну попытку урезонить революционный пыл товарища, но его внимание привлекли голоса, доносившиеся откуда-то сзади. Он сумел обернуться. Книжная страница ожила полностью. Серафим по-прежнему томился на жерди, а множество людей ожидало окончательного вердикта суда.

- … и приговаривается к сожжению на костре! – донеслись до Андрея последние слова инквизитора.

Народ, собравшийся к месту казни, с одобрением загомонил. Кто-то метнулся в сторону, но через некоторое время вернулся. Только уже с горящим факелом. Приспешник инквизиции направлялся прямо к кучке хвороста с явным намерением запалить костёр. Серафим изо всех сил пытался высвободиться, но крепкие верёвки прочно стягивали тщедушное тельце.

Андрей вскочил на ноги. Не обращая внимания на взорвавшийся болью затылок, он бросился к джокеру. Но не успел он сделать и пары шагов, как вновь очутился на земле. Сплюнув набившийся в рот песок, студент повернул голову и увидел маленький сапожок с золотой шпорой. Вредный палач успел подставить Андрею ножку, отчего тот и упал.

- Так нечестно! – возмутился студент.

- Судью на мыло! – не унимался Макаров.

Возле лётчика тут же возник аккуратненький электрический стульчик. Старые провода без изоляции, тянувшиеся из жуткого кресла,  терялись в молочной дымке, нависшей над мрачным пейзажем.

- Ты обещал нас отпустить! – Андрей посмотрел на злобного карлика.

- Вас – да, - согласился палач. – Его, - он кивнул в сторону шута, - нет. Зачем вы вернулись?

- Да он просто боится! – раздалось со страницы.

Зелёные прорези вспыхнули. Колпак палача не спеша повернулся в сторону казни. Человек с факелом уже готов был завершить своё дело. Он ждал лишь команды от падре.

- Хочешь ли ты покаяться перед смертью? – священник поднялся со своего места.

- Этот жалкий трус, – продолжал Серафим, – бьёт только исподтишка, а встретиться лицом к лицу – у него кишка тонка!

Конечно, джокер обращался сейчас к своему врагу, но люди на иллюстрации этого не знали. Они просто не видели, что происходит за пределами их двухмерного мира.

- Вы слышали?! – инквизитор показал пальцем на приговорённого. – Он одержим демоном!

В то же мгновение священник подал знак человеку с факелом. Прислужник средневекового правосудия  тут же бросил огонь в хворост. Сухие ветки мгновенно занялись. Мифарес взмахнул рукой, и картинка, снова сделавшись бесцветной, неожиданно замерла. Застыли люди, оцепенел жестокий судья. Перестал разгораться и страшный костёр. Единственный, кто мог сейчас  двигаться, был Серафим.

- Хочешь драться по-честному? – палач сжал шерсть на тигрином загривке. Зверь взвыл.

- Конечно! - тут же согласился шут. – Если развяжешь.

Злобный гном с силой вонзил золотые шпоры в бока чёрного чудища. Тигр вздрогнул всем телом и зашёлся в жутком вое. Мифарес дёрнул шерсть монстра, и тот, сверкнув красными глазами, двинулся в сторону книжной страницы, на которой томился гаер. Подъехав вплотную, палач нагнулся к голове зверя и что-то произнёс на незнакомом наречии. Тигр затих, а потом ударил лапой по бумаге.

 Страшные когти хищника разорвали лист в том месте, где располагался костёр. Верёвки лопнули, и Серафим выпал с бумажной плоскости. Но тигр на этом не остановился. Он продолжал кромсать несчастную иллюстрацию, пока не превратил её в груду истерзанной бумаги. Андрей, как завороженный, следил за этим актом вандализма. Ему стало не по себе – по обрывкам книжного листа сочилась кровь.

Студента обуяла злость. Он редко выходил из себя, но такое иногда случалось. Сжав кулаки, он двинулся в сторону распоясавшегося палача. Неизвестно, чем бы закончился его порыв, если бы в дело снова не вмешался врытый в землю пилот.