Пистолет, зажатый в руке милиционера, взмыл над головами, вызывающе поблескивая сталью.

В комнате ахнули. Хозяйка квартиры, лишь взглянув на опасную находку, рухнула на пол без чувств. Ее бросились отхаживать. А Сергей Викторович Радкевич только и смог произнести:

— Елки-палки. Кого же это мы сюда позвали?..

— Где вы взяли оружие? — спросили у парня.

Тот молчал.

— Что еще есть у вас в карманах?

Снова ни звука. Один из работников милиции вышел в коридор, где участники пирушки сложили верхнюю одежду. Нашли плащ незнакомца. В кармане его находилась пачка патронов — пятьдесят штук — и вторая обойма...

Отодвинув в сторону бутылки и тарелки, работники милиции здесь же, в комнате, составили протокол.

Через несколько минут оперативная группа, выехавшая на поиски хулиганов, доставила в отдел внутренних дел Советского райисполкома парней, задержанных на квартире Радкевичей. На очной ставке мужчина, пострадавший на улице, ни в одном из парней нападавших не признал.

Следствие по этому делу продолжалось. Хулигана потом все-таки нашли. Его по приметам, которые назвал потерпевший, задержал экипаж патрульной машины. Прямого отношения к участникам пирушки у Радкевичей драчун не имел. Но теперь возникло новое дело...

Пистолет, обнаруженный у электромонтера Мингорэлектросетей Михаила Буряка, ранее судимого за хулиганство, был, судя по номеру, одним из трех, украденных из стрелкового тира.

Глубокая ночь.

Где остальные пистолеты?

— Не знаю! — почти выкрикнул Михаил Буряк.

— Не ершитесь, молодой человек, — сказал Рабок спокойно. — Нам с вами еще толковать да толковать.

— Поймали, ну и сажайте за хранение, — с раздражением, но уже спокойнее отозвался Буряк.

— Ишь как все просто, — улыбнулся заместитель начальника уголовного розыска Жуковский. — Только за одно хранение оружия захотели предстать перед судом. Нет, отвечать придется и за хранение, и за кражу. Слышите, за кражу оружия!

— Я не крал, — произнес уже тише Буряк.

— Но номер-то сошелся!

Молчание.

— Признавайтесь, вы залезли в тир? — продолжал наступать Рабок.

— Я только что вернулся из командировки, был в Минской области...

Почему дрожит его голос? Почему он так не уверен в себе? Правду говорит или пытается словчить? Если правду, то у него насчет кражи алиби.

Немедленно организовали проверку... Томительно тянутся минуты. И вот подтверждение.

Электромонтера действительно направляли в командировку. Судя по отметке в командировочном удостоверении, он вернулся позавчера. Выходит, в самом деле алиби? Ведь кража произошла два дня назад...

Внимательно осматривают командировочное удостоверение — дата без исправлений и подчисток. Но... не вернулся ли Буряк в Минск раньше времени?

В соседнем кабинете другие сотрудники уголовного розыска допрашивают закадычного друга Буряка — Анатолия Пивчука, он должен знать, откуда у дружка оружие и был ли Михаил дома в день кражи.

— Когда вы вернулись из командировки? — снова задают вопрос Буряку.

— В удостоверении отмечено.

— Отвечайте на вопрос.

— Ну на день или два раньше. За это ведь под суд не отдают.

Выходит, три дня подряд друзья не расстаются, бесцельно бродя по столичным улицам. Это значит: Буряк все-таки был в. Минске в ту ночь, когда вор взломал дверь тира.

Подозрения усиливаются. Но сами по себе они не могут служить доказательствами вины. Нужны доказательства, неопровержимые. Надо с достоверностью знать, где находился в ту самую ночь подозреваемый, как появилась в командировочном удостоверении дата прибытия электромонтера в Минск — специально ли была поставлена или же здесь простое совпадение? Тотчас дали задание сотрудникам угрозыска Минской области выяснить эти вопросы.

А пока не снижать темпа допросов.

— Верните оружие, от этого сейчас многое зависит, — снова и снова говорят задержанному и его дружкам,

— Мы не крали, не знаем, где оно, — говорят один, второй, третий...

Молчит лишь Буряк.

— Отказываетесь давать правдивые показания, значит, кража на вашей совести.

И так полчаса, час, два часа подряд. Пока наконец вот это:

— У нас было два пистолета. Второй у Пивчука. Где третий, не знаю.

Пивчук вначале и слышать не хотел об оружии. Но спустя несколько минут и ему пришлось отступить. Рассказ его короток. У него действительно находился пистолет, когда он шел на пирушку. Но... со время вечеринки он случайно забрел на кухню. Увидев из окна работников милиции, направлявшихся к подъезду вслед за служебно-розыскной собакой, спрятал оружие.

— Где?

— На кухне...

Значит, пистолет и сейчас там же — под раковиной умывальника, прикрытый тряпкой?

Мчится милицейская машина на улицу Якуба Коласа, 26. Но... под раковиной умывальника ничего нет — ни пистолета, ни даже тряпки.

— Где оружие?

— Не крали мы, купили, — дает показания Пивчук. — На площади Победы купили, у какого-то мужчины...

— Кончайте, Пивчук, с враньем. То говорили, что пистолет под раковиной умывальника. Теперь о каком-то мужчине выдумываете. Хуже от этого будет только вам.

— Насчет умывальника я правду сказал.

— Так где же то, что мы ищем? Поедемте, вместе посмотрим.

В квартире Радкевичей Пивчук театрально развел руками. Под раковиной умывальника действительно ничего не лежало.

— Кто стрелял в ту ночь во дворе?

— Я.

— Зачем стрелял?

— Так просто. Под хмельком был. Решил с Мишкой опробовать «машинку». Вот и стрельнул вверх.

— А история с ножом ваша?

— Нет. Мы здесь ни при чем. Кого-то, кажется, мы спугнули выстрелом. Они бросились удирать в одну сторону, а мы в другую, к себе в подъезд.

Сведения важные! У пистолета, изъятого па вечеринке у Буряка, чистый канал ствола. Значит, из него не стреляли. Значит, действительно второй пистолет не фикция. Получается, Пивчук не сочиняет о спрятанном на кухне оружии.

— Я не знаю, куда оно девалось, — продолжал упрямо твердить он, пока хозяева квартиры перетряхивали всяческие тряпки, стремясь помочь работникам милиции в их нелегком поиске.

Допросы участников пирушки ясности в эту запутанную ситуацию не внесли. Молодые люди, смущаясь, чувствуя свое неловкое положение в связи со случившимся на их глазах загадочным происшествием, один за другим высказывали предположения, но никто не мог дать в руки милиции нужных сведений.

К концу подходила полная тревог и поисков ночь.

— Не знаю, как его фамилия, — твердил в это время Буряк, когда Жуковский задавал вопрос о загадочном мужчине, якобы продавшем им пистолеты.

— Расскажите подробно о вашей встрече с ним.

— Дело было на Малой Слепянке. Он подошел сам. Мы договорились, что встретимся на площади Победы. Вот и все.

— Где это видано, чтобы первый встречный-поперечный предлагал незнакомым парням пистолеты? Вы только вдумайтесь...

Буряк все так же нервно покусывал губу.

— Но он на самом деле сам подошел к нам.

— Значит, вы были до этого знакомы?

Буряк взглянул на работников милиции. И по этому непроизвольному движению Жуковский понял: вопрос попал в цель.

Кто же мог знать ранее судимого Буряка? Уж не тот ли, кто с ним вместе отбывал срок наказания в исправительно-трудовой колонии? Надо срочно выяснить, кто он такой.

— Послушайте, Пивчук, молчание может дорого вам обойтись, — спокойно говорил старший инспектор уголовного розыска Занько. — Учтите: с вашей помощью или без вашей, но оружие мы найдем.

— Это уж точно, — подтвердил Рабок.

— Я одному парню подмигнул, когда уводили, — уже другим тоном произнес обладатель краденого пистолета.

Похоже, в его поведении наступил перелом.

И снова по утренним улицам Минска мчится милицейская машина. Быстрее, быстрее по названному адресу. Второй пистолет должен находиться у Михаила Оськина.