Во дворе хлопнула калитка. Чьи-то быстрые, сильные ноги протопали по веранде. И низкий, звучный девичий голос крикнул:

— Мама! Вы дома?

— Дома, дома, Любаша! Разжигай печурку, доставай борщ из погреба. Я — сейчас! Гости у нас!

— Гости?

Скрипнула дверь. В комнату вбежала рослая, черноглазая красавица. Она была ещё красивее, чем на фотографии. Большие, тёмные глаза отливали золотистым светом. Чёрная коса обвивала голову. Девушка улыбнулась. На её румяных щеках вдруг появились маленькие ямочки-треугольнички.

— Здравствуйте, ребята! — приветливо поздоровалась она. — Вы бы, мама, угостили гостей нашим скороспелым…

— Уже угощала, Любаша…

— Любовь… Любовь… Не знаю, как вас по отчеству, — смущённо заговорил Витька.

— Что?! — Девушка расхохоталась. — Так ты меня по отчеству величать собираешься? Не надо! Просто — Люба…

— Люба! — Виктор встал. — У нас… У нашего пионерского лагеря «Спутник»… Вернее, у нашего шестого отряда… Есть к вам большая просьба.

— Ну, давай, какая просьба?

Глаза девушки смеялись. Она быстро и ловко сновала по комнате, то поправляя занавеску, то снимая пожелтевший листок с цветка, стоявшего на окне в большой глиняной банке.

— Мы все очень хотим узнать, как выращивают виноград. Ведь у нас виноград не растёт. Нельзя ли нашему отряда прийти в ваш сад…

— На виноградник, — поправила Люба. — Почему нельзя? Можно! Конечно, лучше к нам приходить этак в конце августа, когда виноград поспеет. Тогда у нас бывает, чем привечать гостей. Но и сейчас мы гостям рады. Приходите, посмотрите, как мы работаем. А поможете нам — так из гостей хозяевами станете.

— Да мы же ничего делать не умеем, — проговорил Алёшка.

— Была бы охота да умелые руки. А что делать — я укажу… — Лицо девушки стало озабоченным. — После недавних дождей на виноградниках работы не переделаешь. Опрыскиваем мы свой участок, чтобы мильдью не появилась. Опрыскивать сейчас приходится вручную, лоза уже высокая, пышная, Машины не пройдут. А тут и сорняки в междурядьях лезут. Вот вы бы и помогли нам полоть сорняки и рыхлить землю вокруг лоз. Работа эта не хитрая…

— Да мы с удовольствием! — воскликнул Алёшка. — Ребята давно уже хотят узнать про виноград…

— Что же это ты, Любаша? Помощников себе подыскиваешь? — пошутила Любовь Ивановна. — На свои силы, значит, не надеетесь?

— Почему — помощников? Мы на взаимовыгодных условиях. Я виноградники ребятам покажу, расскажу им обо всём. И даже корзиночку спелого винограда с опытного участка нарежу для дегустации…

— Не надо! Мы же не ради винограда! — возразил Алёшка.

— Я знаю, что не ради винограда. — Люба снова засмеялась. — А виноград всё же не помешает! Ты как думаешь? — обратилась она к Витьке. — Не помешает?

— Думаю, что не помешает! — рассмеялся и Витька. — Особенно такой, каким ваша мама нас угощала…

— Ну, вот и договорились! Я постараюсь для вас у дирекции рейс автобуса выхлопотать. Только вы скажите, когда поедете?

— Сегодня же выясним! — пообещал Алёшка. — А вечером и скажем.

— Правильно! — одобрила Любовь Ивановна. — Пойдёте на Виноградную к Находкину и к нам забежите!

— А сейчас пообедаем вместе! — предложила Люба. И нарочито огорчённо вздохнула. — Вот только вина для дорогих гостей не приготовили! Дом-то у нас — женский, вина для себя не держим. Ну, ничего, обойдёмся виноградным соком…

— Спасибо! — поблагодарил Витька. — Но нам нужно в лагерь.

— На полдник обязательно нужно быть! — поддержал товарища Алёшка. — Иначе нам старшая вожатая такой концерт устроит, что не обрадуешься…

— Ну, если надо — то надо! — согласилась Любовь Ивановна, — Тогда не задерживаем. Но вечером, значит, мы вас будем ждать.

Попрощавшись с хозяйками, ребята вышли из беленького домика. И сразу же окунулись в густой, томительный послеобеденный зной. Оживлённые улицы городка опустели. Даже самые ярые поклонники неистового южного солнца в эти послеобеденные часы предпочитали отсиживаться в тени.

— Ну и печёт! — проворчал Алёшка. — Сразу точно в печку влетели!

— А мы жаловаться не имеем права! — засмеялся Витька. — Сами сюда приехали, на солнечный юг, в эту самую печку.

— Тогда давай выкупаемся, когда пойдём через пляж…

— Принято единогласно! — Витька поднял руку. И, помолчав, сказал: — А ведь нам с тобой сегодня здорово повезло, Алёшка…

— В чём?

— А в том, что мы нашли Любовь Ивановну и Любашу! Это же те самые люди, которых мы искали! Сборы выйдут, что надо!

Перед вечером Алёшка и Витька снова забежали к Любови Ивановне и Любаше. Они сообщили, что через неделю их отряд будет готов отправиться на виноградник. А Любаша сказала, что к семи часам утра пришлёт совхозный автобус к лагерю. Потом Любовь Ивановна угостила ребят виноградным соком собственного изготовления и поставила перед ними целый таз золотых абрикосов с пушистыми алыми щёчками. Из-за этих абрикосов приятели вышли на улицу, когда солнце уже нырнуло в облака, затянувшие морской горизонт. Облака запылали тревожным красным светом. И всё — белые стены домов, серая гладь тротуаров, стёкла в оконных рамах и даже зелёные, глянцевые листочки деревьев — засверкало огненными красноватыми бликами. Казалось, что море охвачено пламенем и отблески этого пожара делают город необычным и зловещим.

Алёшка вдруг остановился на углу улицы, и худощавое лицо его стало грустным. Он вздохнул.

— Ты что? — удивился Витька.

Алёшка вздрогнул, точно разбуженный от сна.

Наверное, таким кроваво-огненным был город, когда его отбивали от фашистов наши десантники! Только сейчас красные отблески — неподвижные, застывшие. А тогда они корчились, метались… И их хлестали строчки трассирующих пуль. И маленькая девочка кричала на мостовой, а подполковник Владимиров бежал к ней под пулями. И где-то в своей фанерной будке сидел подпольщик Находкин… Сидел и неторопливо ждал, когда ему не надо будет улыбаться врагам! Или он думал о том, удастся ли ему дожить до освобождения, не выследили ли его фашистские ищейки… Это, наверное, очень страшно — сидеть и ждать, целыми днями, неделями, месяцами ждать, не выследили ли тебя? Вслушиваться — не идут ли за тобой фашисты из гестапо?

— Да, это страшно! Это не всякий вынесет, — согласился Витька. — Уже поздно! Пошли скорее!

На Виноградную они вышли, когда вечерний пожар затухал и пепельные тени домов и деревьев протянулись через всю улицу.

Уличка была тихая, поросшая порыжевшим от солнца бурьяном. По обеим сторонам стояли маленькие домики, утопающие в зелени садочков, увитые виноградом.

Дом номер шестнадцать был четвёртым от угла. За штакетной загородкой разгуливал здоровенный мужчина в спортивных шароварах и майке. На руках у него сидела толстенькая девчонка лет четырёх и звонко хохотала.

Алёшка постучал в калитку. Мужчина обернулся. И Алёшке показалось, что он уже где-то видел это красивое, загорелое и чернобровое лицо.

— Да! — проговорил мужчина.

— Нам нужен товарищ Находкин…

— Ну, я — Находкин…

— Не тот! — прошептал Витька. — Этот слишком молодой!

У мужчины, очевидно, был отличный слух, потому что он кивнул головой и сказал:

— А! Вы, наверное, к бате! Батя! — крикнул он. — К вам пришли!

Откуда-то из-за дома вышел человек в сером брезентовом комбинезоне, испещрённом зелёными пятнами. За спиной у человека был ранцевый опрыскиватель. Лицо человека разглядеть было трудно, так как на него падала тень от шляпы.

— Ну что там у вас, обратно, произошло? — удивительно знакомым голосом проговорил человек.

И снял старую шляпу.

— Пётр Сидорович?! Товарищ завхоз?! — удивились ребята.

— Ясно я! А кто же ещё может быть? — проворчал Находкин. — Так что случилось?

— Ничего не случилось… Мы ищем товарища Находкина!