Терри, создавая прибор, вовсе не предполагал использовать его для таких целей.

— Не для этого он, — возразил Терри. — Вот, например, в медицине, в частности в невропатологии и психиатрии…

— Я вижу, ты остался большим ребенком, — перебил его Пирс. — Этот приборчик может принести миллионы.

— Каким образом?

— Думать надо!.. — Пирс похлопал себя по лбу. — Ты бывал когда-нибудь в игорном доме?

— Нет.

— То-то же. Я тебя научу игре, отправимся-ка в игорный дом, и твой аппаратик принесет нам миллионы.

— Я не пойду, — возразил Терри.

— Почему?.. Впрочем, если это тебе не по душе, дай на несколько вечеров прибор мне. Доход — пополам.

Терри наотрез отказался и от первого и от второго предложения. Пирс увещевал его, доказывая, что нег никакого греха в том, чтобы выиграть у людей, наживших свое богатство нечестным путем. На личном опыте Пирс достаточно хорошо убедился в том, что из правды не сошьешь себе шубы и честным путем не накопишь миллион. Разоткровенничавшись, он рассказал, каким путем ему самому удалось выкарабкаться «в люди».

Сверх ожидания этот рассказ произвел на Терри обратное действие. Он возмутился, нагрубил Пирсу и заявил, что считает ниже своего достоинства знаться с подобным негодяем.

Тогда означенный негодяй, оскорбленный в своих лучших чувствах, не преминул напомнить Терри об услугах, которые оказал ему, и предложил возвратить долг.

Терри сгоряча заявил, что сделает это без промедления. Пирс не торопил его, сказав, что подождет до завтра.

На другой день он явился. Терри и не пытался раздобыть огромную сумму, которую предоставил ему Пирс для продолжения опытов. Да если бы он и пытался это сделать, можно было бы заранее считать попытку обреченной на провал. Кто мог предоставить малоизвестному ученому подобную сумму под залог честного слова.

Еще и еще раз приходил Пирс и в конце концов добился своего.

К этому времени Терри уже успел испытать свой аппарат во время свидания с Юнитой и на ежегодном собрании акционерного Общества мясников и торговцев мясными изделиями. В первом случае это носило характер шутки. Идя на свидание, Терри не предполагал использовать прибор против своей возлюбленной со злым умыслом. Он хотел «разыграть» ее, а потом рассказать о своем открытии. Но неожиданные последствия этого розыгрыша, последовавшая затем ссора с возлюбленной озлобили молодого человека. В таком состоянии он отправился на собрание акционерного Общества, вызвав там скандал, а затем, уступая настойчивым требованиям Пирса, дал на несколько дней свой прибор с условием, что в игорный дом они пойдут вместе и что после игры Терри будет забирать аппарат.

Боясь, как бы неожиданное появление Терри Брусса в доме отца не закончилось скандалом, Юнита считала нужным предупредить его, что пригласила молодого человека на свои именины. Она долго не решалась затеять разговор с отцом, зная его крутой нрав и неуступчивость. Предстоящий разговор осложняло еще то обстоятельство, что Юнита хотела провести день своего рождения только в обществе Терри и отца. В узком кругу легче будет уговорить старика.

Накануне дня рождения отец вдруг сам заговорил с ней:

— Не забудь бульон приготовить на завтра, я бычьи хвосты принес. Рув любит бульон из хвостов.

— Но я думала, что Рув не придет, — робко промолвила Юнита.

— А почему бы ему не прийти? — удивился Харви. — Мы стоим вдвоем за прилавком. Надо быть в таких случаях уверенным, что рядом с тобой надежный, свой человек.

— Он мне не нравится…

— Я не заставляю тебя выходить за него замуж. А для меня его дружба очень важна.

— Я хочу, чтобы мы были одни, — сказала Юнита, обняв отца.

— Но Рув нам не помешает, он совсем свой парень.

— Он мне неприятен, — заметила Юнита.

— Глупости, — возразил Харви. — Рув — хороший парень. Мы с ним сдружились.

— Он как-то все разглядывает.

— Вот еще выдумка! — Харви сердито отстранил от себя Юниту. — Мне с Рувом дружбу терять нельзя. И я ему уже сказал, что ты завтра именинница… Какой подарок он тебе готовит!

Юнита поняла, что отца на этот раз не переубедить: придется терпеть общество этого филина, как она мысленно окрестила Рува за его большие, немигающие глаза. Тогда она решила ценою этого поражения выиграть главное.

— Хорошо, — сказала она, снова обняв отца. — Именинница — я, и мое слово решающее, когда идет речь о приглашении гостей… Раз тебе хочется, пусть приходит Рув. Но тогда и я приглашу того, кого хочу.

— Кого? — насторожился Харви.

— Терри Брусса.

Лицо Харви налилось кровью.

— Его? — еле выговорил он.

— Его, — уже спокойно подтвердила Юнита. Она поняла: главное выиграно, Харви любил честное пари. И он действительно уступил.

— Ладно, приглашай этого голодранца, — выдавил он из себя.

— Он не голодранец.

— Голодранец! — Харви стукнул кулаком по столу. — Такие только и бывают голодранцами.

Юнита промолчала, не желая раздражать отца. Она вся отдалась хлопотам по хозяйству, чтобы достойно встретить гостей.

И вот они сидят за столом.

К чести и сообразительности хозяйки дома надо сказать, что она не только отлично все приготовила, но сумела использовать подходящий момент и для того, чтобы одновременно, проявляя гостеприимство и стараясь остаться без свидетеля, с особой настойчивостью потчевала Рува. А тот не отказывался. И до бульона из бычьих хвостов добраться не сумел. И так как не только не в состоянии был отведать специально для него приготовленное блюдо, но и стоять твердо на ногах, то был с превеликим трудом выведен из-за стола и приведен в горизонтальное положение на кровати в соседней комнате.

Когда за столом осталось трое, как и намечали с самого начала молодые люди, они принялись выкладывать на этот самый стол свои козыри.

— Простите, — сказал, несколько смущаясь, Терри Брусс, — я впопыхах забыл вручить имениннице подарок. Вот.

И он положил на стол небольшой футляр. Открыв его, Юнита ахнула от удивления. Харви не издал такого же звука, и на лице его нельзя было ничего прочесть. (Харви умел держать себя в руках, когда следует!). Но надо быть круглым дураком, чтобы, даже ничего не смысля в ювелирном деле, не понять, что диадема, лежавшая в скромном футляре, является настоящей драгоценностью.

— Спасибо, — сказала Юнита, тепло улыбнувшись Терри и взглянув на отца. — Зачем такой дорогой подарок?

— Хм-хм… — произнес Харви, и этот звук можно было понять двояко: «подумаешь, велика важность, в нашем доме не такое видели!» или: «а вещь и в самом деле редкая!». Судя по интонации, в голове Харви преобладала вторая мысль.

За столом наступило молчание, которое нисколько не смущало молодых людей, но удручало, однако, хозяина дома. Мучительно раздумывая, как прервать затянувшуюся паузу, но так ничего и не придумав, Харви призвал на помощь себе джин.

— Выпьем! — сказал он, подняв бокал.

Молодые люди охотно поддержали тост Харви, хотя и немногословный, но все же означавший, что лед тронулся, так как до этого хозяин всем своим поведением подчеркивал, что ему в этом доме желанны дочь и сосед по мясному прилавку Рув, а третьего он вообще не считает нужным замечать.

Помня, что железо надо ковать, пока оно горячо, Терри с ходу пошел в наступление и предъявил свои права на именинницу. Сделано это было в форме разговора о том, что человек, хотя и не принадлежащий к деловому миру, какими можно считать Пфайффера и Хамертона, но имеющий голову на плечах, может не только безбедно прожить в Бизнесонии, но и оказаться в ряду именитых граждан.

— То есть? — насторожился Харви.

— Я! — выпалил Терри, опьяневший не больше хозяина дома, но меньше его по неопытности владевший собою. — Какую сумму вы хотели бы видеть здесь на столе?

— Для чего? — удивленно спросил Харви.

— Для чего угодно! — распаляясь, ответил Терри. — Могу проиграть, могу подарить… Могу вообще выбросить или отдать на сооружение памятника господину Пфайфферу.