Правление обсуждало также вопрос о книжном киоске, в котором продавались бы книги о космосе. Мы даже обратились в центральные газеты с такой просьбой:
«Уважаемые товарищи! Не откажите поместить в Вашей газете настоящее письмо. Ввиду частых запросов, получаемых нами из провинции об имеющейся литературе по вопросу о межпланетных сообщениях и возможности получить ее, сообщаем, что Обществом открыт книжный киоск при Обсерватории быв. Трындина (Б. Лубянка, 13, Москва), куда и следует обращаться с заказами».
К сожалению, реакция газет была неутешительной. Там недоверчиво отнеслись к нашей просьбе, и объявление не было напечатано.
Основное внимание Общества было обращено на развертывание работ научно-исследовательской (ракетной) секции — работ по конструированию реактивных двигателей. В протоколе правления от 7 июля было прямо указано: задачей секции является «преимущественная работа в области реактивного двигателя». Имелся в виду двигатель на жидком топливе (нефть и ее продукты).
15 июля состоялось заседание этой секции, на котором с докладом выступил ее председатель Ф. А. Цандер.
«Многоуважаемые присутствующие! — начал он свою речь. — Нас объединяет одна мысль: надо исследовать возможности, имеющиеся на поприще межпланетных путешествий!
Это великая, большая работа, и многие с вдохновением желают заниматься ею. Только спрашивается: как исследовать? За что сперва браться? Как развернуть всю деятельность?»
«Прежде всего, — сказал докладчик, — мы будем испытывать модели и маленькие ракеты для исследования высших слоев атмосферы, испытывать на опытах правильность теоретических выводов, качество горючего и т. п.».
В дальнейшем, при дружной совместной работе, надо будет заняться постройкой больших аппаратов для подъема людей в высшие слои атмосферы и в межпланетное пространство. Важнейшей работой в лаборатории, сказал докладчик, следует признать: «изучение влияния начального и конечного давления газов, исследование разных горючих компонентов, а также металлов, испытание разных стабилизаторов движения, испытание сложных, вложенных друг в друга ракет, определение конструкций, могущих взять с собой наибольший процент жидкого горючего».
Таковы были наши планы. Было намечено также объявить всероссийский конкурс на ракету для исследования верхних слоев атмосферы.
Не стану подробно останавливаться на том, в силу каких причин так и не удалось создать лабораторию и поставить систематическую научно-исследовательскую работу. В свое время Ф. Энгельс писал: «Если у общества появляется техническая потребность, она продвигает науку вперед больше, чем десяток университетов» Возможно, что тогда у советского общества еще не возникла «техническая потребность в космических аппаратах».
И все же то, что было достигнуто, имело немалой значение. Была установлена прежде всего живая связь между людьми, до того работавшими изолированно в этой совершенно новой отрасли науки и техники. Коллективно обсуждались проекты ракет, например проекты Ф. А. Цандера. Был плодотворный обмен мнениями, часто разгорались жаркие научные споры. Все это укрепляло веру в правильности избранного пути, служило стимулом к дальнейшей работе и создавало реальную почву для будущих успехов теоретиков и практиков советского ракетостроения.
В августе 1924 года происходило великое противостояние Марса. Оно бывает раз в 15 — 17 лет. Расстояние между Марсом и Землей при этом наименьшее, и многие крупные открытия астрономов относительно Марса были сделаны именно во время великих противостояний.
Интерес к астрономии сильно возрос. В обсерваторию, где помещалось наше Общество, ежедневно приходило по 50 — 80 человек. В самый день противостояния обсерватория работала всю ночь до рассвета. Явилось около 500 человек, и это были далеко не все желающие.
Мы — «межпланетчики» — не могли, конечно, остаться в стороне от этого события. На общем собрании 7 августа с докладом о противостоянии Марса выступил научный сотрудник обсерватории Михаил Федорович Федоров.
Большой зал был переполнен. Всем хотелось побольше узнать о Марсе, одной из планет, на которую предполагалось отправить ракету.
О чем же говорил тогда Михаил Федорович?
Я попросил его самого рассказать об этом.
— Скажу прямо, — ответил он, — мало что сохранилось в памяти — ведь прошло сорок лет. Помню, говорил я о том, какое место занимает Марс в нашей солнечной системе, что обычно он удален от Земли на 120 миллионов километров. Так как во время противостояния расстояние уменьшается до 55 миллионов, то наблюдение в этот период дает значительно лучшие результаты.
Я показывал слушателям диапозитивы поверхности Марса. Кстати сказать, я сам вел наблюдения, и у меня сохранились зарисовки.
После доклада все присутствовавшие поднялись на вышку, откуда могли сами наблюдать Марс через телескоп, увеличивавший изображение в 150 — 200 раз.
■
Говоря о создании и начале работы Общества изучения межпланетных сообщений, я уже упомянул нескольких его организаторов и участников. Но мне хотелось бы подробнее познакомить читателя с этими замечательными людьми, неутомимыми тружениками и патриотами, энтузиастами космонавтики. Им я посвящаю следующую главу своей книги.
ЭНТУЗИАСТЫ
Недавно автору этой книги довелось встретиться с одним из активных членов нашего Общества, ныне кандидатом физико-математических наук, доцентом Московского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева В. С. Бердичевской.
— Мне было 17 лет, — вспоминает Валентина Сергеевна, — когда я узнала о возникновении Общества изучения межпланетных сообщений. И я, как и мои друзья, загорелась мечтой принять в нем участие, чтобы скорее полететь на Луну, на Марс, чтобы своими глазами проверить фантастический роман А. Толстого «Аэлита».
Наиболее энергичными среди молодых членов Общества были В. Л. Гинзбург, в настоящее время видный специалист по спектральному анализу, и В. Л. Пульвер, сын известного в то время музыканта-композитора. В. Л. Пульвер трагически погиб во время альпинистского похода в горах Кавказа.
Мы входили в состав научно-популярной секции, одной из задач которой являлось ознакомление членов Общества с современными данными о планетах Солнечной системы. Предполагался ряд докладов. Мне было поручено изложить существующие космогонические гипотезы.
Выступала я 24 сентября в большом зале обсерватории. Аудитория была полна. Я разделила космогонические гипотезы на эволюционные (гипотеза Канта — Лапласа) и катастрофические, допускавшие возникновение Солнечной системы в результате космической катастрофы и содержавшие в себе элементы случайности, т. е. маловероятного события.
Доклад сопровождался показом диапозитивов, воспроизводивших схему Солнечной системы и схемы, относящиеся к космогоническим гипотезам. Часть диапозитивов я нашла в запасном фонде обсерватории, часть изготовила сама. Слушали меня внимательно, а после доклада окружили те, кто особенно заинтересовался происхождением Солнечной системы, и горячо обсуждали ее зарождение».
В ответ на мою просьбу поделиться воспоминаниями о наиболее запомнившихся ей членах Общества В. С. Бердичевская сказала:
— Яркое впечатление произвели на меня молодые люди в форме Военно-воздушной академии — Лейтейзен, Каперский и Резунов. Они старались сплотить общественность вокруг идей К. Э. Циолковского о межпланетных сообщениях с помощью ракет и содействовать их реализации.
— Я хорошо помню, — продолжает В. С. Бердичевская, — Фридриха Артуровича Цандера. Он в то время упорно работал над созданием межпланетного корабля, состоящего из аэроплана и ракеты. В то же время он принимал деятельное участие в жизни Общества...
А упомянутый в рассказе В. С. Бердичевской В. Л. Гинзбург прямо называет Ф. А. Цандера душой «межпланетчиков».
До сих пор работает в лаборатории Н. В. Сысоева. Ее мы некогда звали «метеором» за быстроту, с которой она носилась по зданию обсерватории. И ныне она попрежнему жизнерадостна и бесконечно предана своей работе. Вспоминая 1924 год, Наталия Васильевна сказала о Ф. А. Цандере:
