- Ну, я не считаю себя духовным учителем, - сказал Нимай. - Я просто рассказываю ей о том, что услышал от вас и узнал из книг Прабхупады.
Поскольку Нимай не был полностью уверен в себе, Гурудева решил его вдохновить. Ему было известно, что за последние недели поведение его ученика Нимая значительно улучшилось.
- Вот что я думаю, Нимай, - сказал Гурудева. - По-моему, тебе следует держать это при себе. Я не могу сказать точно, что с тобой происходит. Бывало, что преданные испытывали нечто необычное, и, по-моему, далее есть одно письмо, в котором преданный пишет Прабху-паде о том, что у него появились особые отношения с Божествами в храме, и Прабхупада в ответном письме советует ему держать это при себе. Поэтому самое главное, что я могу тебе посоветовать, - это просто быть очень смиренным и продолжать выполнять свои обязанности. Не слишком отвлекайся на эти необычные разговоры. Твоя основная обязанность - повторять Харе Кришна, постигать ведическое знание и служить вместе с другими преданными.
Гурудева хотел добавить: «А если это - очередное твое сумасбродство, то, скорее всего, со временем оно пройдет», но не стал этого делать. Вместо этого он стал давать Нимаю общие советы, говоря, что нельзя гордиться, если ты испытываешь какие-то особые переживания.
- Если мы будем думать, что мы лучше остальных, мы будем виновны в ложной гордости.
Нимай дас почтительно кивал, принимая наставления духовного учителя. Он чувствовал, что Гурудева избегает обсуждения этой темы, но, с другой стороны, он не хотел ставить под сомнение авторитет духовного учителя. Несомненно, у Гурудевы были причины для того, чтобы так говорить, и Нимай старался внимательно слушать его слова. Нимай думал: «Мой духовный учитель попал в самую точку, посоветовав мне быть смиренным».
Когда после встречи с Гурудевой Нимай шел один по дороге, возвращаясь в храм, он еще больше оценил то, что сказал ему духовный учитель. Гурудева не сказал, что всему верит и одобряет его проповедь Чхоте дасу, фактически он даже не дал Нимаю подробней рассказать об этом. Но самое главное - он не запретил это делать. «Косвенным образом, - думал Нимай, - он разрешил мне этим заниматься. И он поставил меня на место, сказав, что я должен быть смиренным. Он даже догадался, что я стараюсь выступать в роли гуру по отношению к Чхоте дасу. Я не могу быть гуру - в крайнем случае только вартма-прадаршака гуру». Нимай шел и думал о своей предстоящей встрече с Чхотой дасом. Он постарается быть более смиренным, и в то же время теперь, посоветовавшись со своим духовным учителем, он постарается более ответственно относиться к этому служению, которое никто не воспринимал всерьез и вряд ли кто-то мог на самом деле понять. «Так уж устроил Кришна, что мне досталось это скромное служение, -думал Нимай. - Как знать, может, в будущем, если у меня получится развить эту проповедь, я смогу убедить Гурудеву, что это серьезное дело, и, может быть, я даже познакомлю его с Чхотой дасом». К тому времени, когда Нимай добрался до чердака, он чувствовал в себе дух проповеди и большое желание говорить о Кришне. Он закрыл дверь, уселся на пол и, наклонившись к трещине в полу, негромко позвал: «Чхота дас! Чхота дас!»
Отношения между Нимаем и мышью были подобны нектару. Во многих отношениях мышь была идеальным учеником. Нимай убедил Чхоту даса принимать омовение дважды в день, хотя это и было больше, чем делал сам Нимай. Он также научил мышь, как, передвигая соломинки, считать, сколько раз прочитана мантра Харе Кришна. Нимай решил, что для начала вполне хватит четырех кругов в день. Он продолжал давать наставления, опираясь на текст «Бхагавад-гиты», а также рассказал все истории о преданных и героях «Шримад-Бхагаватам», какие только мог вспомнить. Нимаю нравилось рассказывать Чхоте о маленьких существах, например, о птице, которая решила выпить океан, чтобы спасти свои яйца, или о науке, который помогал Господу Рамачандре строить мост на Ланку. Чхота не только усвоил основы философии вайшнавов, он также стал вести себя, как вайшнав.
Однажды Нимай поднялся на чердак в угрюмом настроении, потому что его задирал один из преданных. Нимая было легко вывести из себя. В основном этим занимались школьники и подростки, которые называли его «малявка Нимай» и «Нимай-пень». Чхота дас заметил, что его наставник выглядит унылым, и спросил о причине этого. Нимай признался, что его обзывают.
- Будь терпеливым, - сказал Чхота дас. - Разве не так говорил Господь Чайтанья? Считай себя ниже соломы на улице, будь терпеливее дерева, и в таком состоянии ты сможешь постоянно повторять Харе Кришна.
Нимай улыбнулся, услышав ободряющие слова своего ученика. «Он для меня не просто ученик, а друг», - подумал Нимай.
Несмотря на то, что временами у Нимая портилось настроение, он чувствовал себя более счастливым с тех пор, как стал обучать Чхоту даса. Многие преданные стали чаще проявлять дружеские чувства к нему. Однажды, когда Нимай радостно пел Святые Имена на кухне, Сурья даси бросила на него чарующий взгляд. К несчастью, один этот взгляд растопил Нимая. Он растаял, совсем как масло на горячей сковородке, и сразу же потерял всю свою решимость оставаться неженатым. Он вспомнил, как ему нравится Сурья даси. После этого взгляда он продолжал думать о ней, и когда он смотрел на нее, его привязанность росла еще больше. Она была такой симпатичной!
Сурья даси была той самой девушкой, на которой Ни-май собирался жениться, но ему отказали как ее родители, так и президент храма. Ему так и не удалось узнать, что она сама думает по этому поводу, но как только она дружелюбно посмотрела на него, он понял, что его чувства к ней нисколько не изменились. Ей было шестнадцать лет, она недавно закончила гурукулу и теперь служила на кухне, а также вместе с Нимаем помогала пуджари. Ее сари всегда были лучше, чем у других девушек и женщин; звенящие браслеты, юношеское тело и особенно улыбки делали ее очень привлекательной.
У Нимая появилась замечательная идея. Он решил рассказать Сурье о Чхоте дасе. Он приведет ее в свою комнату, позовет Чхоту и попросит его поговорить с ней! Этим Нимай произведет на нее большое впечатление. Она будет ошеломлена и посмотрит на него с восхищением. Она была восприимчивой девушкой, и ее стоило посвятить в его тайну. Это будет их общей тайной и таким образом сблизит их. Нимай грезил о том, как Сурья даси посмотрит на него с глубоким восхищением, когда он попросит ее выйти за него замуж. Он представлял себе, как она говорит: «Да», - и тогда…
Когда они остались одни в кухне, Нимай обратился к Сурье:
- Простите, Сурья Прабху! Не могли бы вы подняться со мной на минутку на чердак посмотреть на Божества Гаура-Нитай. По-моему, Их нужно немного подкрасить, и я подумал, что вы можете мне посоветовать, как это лучше сделать.
Нимай дас убеждал самого себя, что в его идее нет ничего плохого, потому что чердак, на самом деле, не был частью ашрама брахмачари, куда вход женщинам был категорически запрещен. Маленький чердак не относился ни к какому из ашрамов. Нимай спал там потому, что не хотел жить с некоторыми преданными, а некоторые преданные не хотели жить вместе с ним. Так или иначе, Нимай убеждал себя, что не нарушает никаких правил. Поделиться удивительным секретом с девушкой, которая может стать его женой, - это духовно.
- А где же Божества? - спросила Сурья даси, войдя в комнату.
- Сначала я хочу показать вам кое-что другое, - сказал Нимай.
Он наклонился к полу и позвал: «Чхота дас, Чхота Прабху». Мышь вынырнула из щели и побежала прямо к Нимаю и Сурье.
- И-и-и-и! - завизжала Сурья. - Мышь! - и бросилась к двери.
Этот визг поднял Бхиму даса, который прибежал из ашрама брахжачари.
- Что здесь происходит?
Сурья даси открыла дверь, и они с Нимаем предстали перед Бхимой, стоя бок о бок. Смущенная Сурья, чувствуя себя виноватой, оставила общество Нимая и вернулась на свое место.
- Ты понимаешь, что ты делаешь? - спросил Бхима, стоя лицом клипу с Нимаем. - Ты знаешь, что женщинам запрещено подниматься сюда?
