С первого взгляда он понял, что этот грузин относится к той же категории людей, к какой принадлежал он сам и его бойцы. Жесткие черты лица, прямой дерзкий взгляд, а главное – аура несгибаемой уверенности и силы говорили сами за себя. Ему приходилось убивать людей, он хорошо подготовлен и может за себя постоять. С ним надо держать ухо востро.

– Здравствуй, дорогой, – широко улыбаясь, Оловянный протянул руку. – Давай знакомиться! Я Руслан Оловянный. Слышал про меня?

– Здравствуй, друг. Меня зовут Сосо. Извини, я про тебя не слышал. Не местный я.

– Я вижу, друг! Ты меня извини, но у нас гостю не принято входить в дом с оружием. Его надо отдать женщине-хозяйке. Сейчас выйдет моя мать и примет у тебя автомат.

Сосо пожал плечами:

– Вообще-то я не просился в гости…

Джин и Абрикос за его спиной напряглись.

– Но обычаи я уважаю и с удовольствием доверю оружие такой достойной женщине, как твоя мать…

Саида Омаровна унесла автомат в дом, Оловянный пригласил Сосо к столу на веранде. Бойцы стали в другом конце, облокотившись на перила, и следили за каждым движением то ли гостя, то ли пленника.

– Расскажи – кто ты, откуда, как оказался у нас, – вежливо попросил Оловянный, по-прежнему дружески улыбаясь.

Сосо развел руками.

– Мне сказали, что ты хочешь поговорить про своего друга, но я мало что знаю… Наш старший послал нас помочь ему…

Они с Вампиром прорабатывали, кем могли быть помощники Безрукого, и пришли к выводу, что они, скорей всего, бандиты. Этой версии и решили держаться.

– Кому «ему»?

– Он назвался Азатом и обещал хорошо заплатить, – продолжил Сосо. – Только денег мы так и не получили. Арчил улетел в пропасть, потом мы нарвались на пограничников, началась стрельба… Я еле смог убежать, а что дальше? Назад мне одному было не дойти, а здесь я ни дорог не знаю, ни людей… А чабан сказал, пограничники меня ищут…

– Это правда, – кивнул Оловянный.

– Если Азат твой друг, так может, ты поможешь мне вернуться домой? А если еще заплатишь, то я всем расскажу, как держат слово друзья Азата!

– Думаю, заплатим, как положено, – двусмысленно сказал Оловянный. – А пока давай поужинаем да ляжем спать.

Абрикос оторвался от перил и шагнул вперед.

– Если я тебе не нужен, Руслан, то смотаюсь в одно место…

– Что, и есть не будешь? – удивился Оловянный.

– Потом поем!

Амир усмехнулся:

– Отказаться от еды ты можешь только из-за бабы! Ну ладно, иди!

Абрикос радостно скатился со ступенек и выскочил за калитку.

Зарема ложилась рано и спала крепко. Она не слышала, как клинок ножа протиснулся в щель входной двери и сбросил крючок, не слышала осторожных шагов, приближающихся к ее спальне. И проснулась от того, что чьи-то руки грубо стаскивали с неё белье.

– Кто это?! Что тебе надо?! – она попыталась вскочить, но мужское тело навалилось на неё всей тяжестью, и она смогла лишь повернуть голову. Над ней белело ненавистное лицо Абрикоса.

– Сейчас узнаешь, что мне надо!

– Постыдись! Еще не просела земля на могиле Магомеда!

– Ничего, ты была не очень-то верной женой! Лежи, а то выбью зубы!

Она закусила губу и перестала сопротивляться. Абрикос спустил брюки и оголил ее до пояса снизу.

– Повернись, живо!

Зарема приподнялась, облегчая насильнику задачу, и он вонзил в неё сзади свой отросток, который она бы с удовольствием оторвала и бросила собакам. Но такой возможности не было, поэтому приходилось терпеть. Сделав свое дело, Абрикос отодвинулся и, отдышавшись, натянул штаны и встал, зажег свет. Его автомат стоял стволом вверх на полу, у окна. Он привычно забросил оружие за спину и, довольно ухмыляясь, принялся пристально рассматривать свою жертву.

– Ну что, шлюха, довольна?

Зарема одёрнула ночную рубашку и села на кровати.

– Кто из нас лучше: Магомед, пограничник или я? А может, еще кто-то?

Он захохотал.

Не отвечая, женщина встала.

– Куда? – рявкнул Абрикос, заступая дорогу.

– Мне нужно помыться…

– Помыться! – скривившись, передразнил он. – Ладно, иди… Только вода твои грехи не смоет. Но час, когда ты очистишься по-настоящему, приближается. Ты готова?

– Готова, – тихо произнесла Зарема и покорно опустила глаза.

Абрикос отошёл в сторону. Она прошла к шкафу, достала чистое белье, платье и вышла из спальни. Абрикос шёл за ней. Взяв на кухне ковш, Зарема зачерпнула воды из ведра, стоявшего на табурете возле печки, вышла в прихожую и задёрнула за собой занавески. С кухни донесся звон крышек: видимо, незваный гость искал, чем перекусить.

Сняв с вешалки кепку Абрикоса, Зарема быстро, уже привычным движением, вклеила металлический диск в нависающую над козырьком складку. Потом вымылась над помойным ведром и переоделась. Как только она раздернула занавески, жующий Абрикос встал из-за стола.

– Я пойду, – сказал он с набитым ртом. – А ты готовься к тому, чтобы смыть свои грехи. Я скоро приду за тобой.

Накинув на голову неизменную кепку, он вышел из дома в темноту южной ночи. Зарема смотрела ему вслед. Сейчас чувство вины ее не мучило.

Горный Дагестан – Москва. Управление «Т»

Оловянный никогда не знал наверняка – где находится эмиссар Центра. Тот настолько освоился, что стал совершенно автономен и свободно передвигался по республике. Но амир знал, как с ним связаться. Электроника и Интернет пришли в горы и позволяли обходиться без верховых курьеров, дрессированных собак с запиской в ошейнике, тайников под заросшими мхом камнями или голубиной почты. Руслан просто включил ноутбук, вошел в почтовый ящик Мухаммада и написал сообщение: «Грузин у нас, утром привезу его туда, где мы впервые встретились». А через два часа снова заглянул туда же и прочел лаконичный ответ: «Хорошо!»

После аскетичного завтрака на двух машинах они отправились в Майданское. Дул легкий ветерок, шелестели листвой фруктовые деревья, весело светило солнце, высоко в голубом небе парили орлы. Гораздо выше орлов, в угольно-черной пустоте космического пространства, совершал очередной виток космический аппарат «Космос-1750». Его аппаратура зафиксировала кучное движение трех маячков. Информация была передана на землю, прошла по ступеням технической и оперативной службы, наконец дежурный лейтенант доложил начальнику штаба Управления «Т»:

– Метки сто двенадцать, сто тринадцать и сто четырнадцать соединились и движутся вместе в одном направлении!

– Вот как?! – полковник Шерстобитов побарабанил пальцами по столу. – Ну-ка, соедини меня с инициатором!

Через несколько минут он разговаривал по защищенной связи с полковником Нижегородцевым.

– Что это значит? – переспросил Вампир. – Значит, что наша разработка развивается успешно! Внедренный сотрудник был доставлен к Джебраилову-Оловянному, а сейчас он везет его к представителю террористического Центра.

– Вот так, да? – задумчиво переспросил начальник штаба. – Ты в этом уверен?

– Стопроцентной уверенности в оперативной разработке быть не может, – голос полковника слегка прерывался: следствие работы засекречивающей аппаратуры. – Раз Оловянный со своим ближайшим приспешником его повезли, то больше не к кому! На это мы и рассчитывали!

– Хорошо, хорошо… Значит, все идет по плану? Мне докладывать руководству?

– Пока об этом говорить рано, – эфир донес нотки недовольства в голосе полковника. – Но думаю, что да…

– Ладно, держите в курсе! – резко бросил Шерстобитов. – Конец связи!

Последнее время начальник штаба пребывал в плохом настроении: он ждал пенсии. Не в том смысле, что хотел выйти на пенсию, а в том, что она неизбежно надвигалась. Шерстобитову исполнилось пятьдесят пять лет, его полковничий возрастной потолок достигнут. И хотя он занимал генеральскую должность, в этом возрасте генеральские звания не присваивают. Обычно не присваивают! А вот если отличиться в крупной, стоящей на самом высоком уровне контроля операции, то можно и шитую звезду на беспросветный погон получить, и продолжить службу! К тому же на пенсии генералы устраиваются совсем по-другому, чем полковники… Как это у них получается? Если повезет, он это узнает. А если не повезет, то… Судьба всех пенсионеров, в том числе и военных, печальна. Очень скоро они утрачивают бравый вид, начинают экономить, носят накопившиеся за годы службы форменные туфли с потертыми гражданскими костюмами, на встречах ветеранов жадно набрасываются на дешевую водку и нехитрую закуску… Бр-р-р! Он даже головой затряс. Но сейчас подвернулся шанс, и его надо использовать!