— Нет, терапия почти не помогла.

Лиза тихонько вздохнула. Она почти ничего не помнила о своей жизни. Ударная волна взрыва стерла ее память. Она решила переменить тему и снова вернулась к Матту, рассказывая о его новых успехах.

Деррон, не слушая ее, на секунду закрыл глаза. Он смаковал те ощущения, которые приносило ему присутствие Лизы. В этот момент он наслаждался прикосновением ее руки, запахом травы и земли под ногами, теплыми лучами псевдосолнца на его лице. В следующий момент все могло исчезнуть — взрыв снаряда снова мог сотрясти воздух или суровая нитка жизни короля Айя могла быстрее, чем ожидалось, распустить ткань истории, ведя к разгадке тайн.

Он открыл глаза и увидел ограду кладбищенского парка и невероятно живых, поющих и порхающих птиц. Там, где были зоны отдыха, как всегда, толпились люди, прогуливаясь парочками и по одному. Места, где затоптанная трава не могла уже подняться, садовники оградили металлическими сетками. Во всем была видна попытка имитировать настоящий, натуральный мир. В присутствии Лизы он несомненно становился лучше.

Деррон показал рукой на деревья.

— Где-то здесь то дерево, под которым ты упала, а я тогда побежал спасти тебя. Но скорее это ты спасла меня тогда…

— Я спасла тебя? От чего?

— Я медленно умирал от одиночества среди сорока миллионов людей. Лиза, я хочу сказать тебе, что ты должна уехать из больничного общежития.

Она отвела глаза, посмотрела вниз.

— Если я это сделаю, где же я буду жить?

— Разумеется, я прошу тебя жить со мной. Ты больше не маленькая заблудившаяся девочка, ты самостоятельная, изучаешь медицину. Поэтому можешь решать. В этом районе есть несколько пустых квартир, и мы вместе могли бы выбрать одну из них. Это возможно. Особенно теперь, после моего повышения.

Она сжала его руку и ничего не ответила. Она была молчаливо задумчива. Ее глаза следили за дорожкой, по которой они шли.

— Лиза, что ты скажешь?

— Скажи, что конкретно ты предлагаешь мне, Деррон?

— Послушай, вчера, когда ты рассказывала мне о проблемах своей новой подруги, мне показалось, что ты имеешь отчетливое представление о взаимоотношениях мужчин и женщин.

— Ты хочешь, чтобы я жила с тобой временно, так? Ее голос был чужим и холодным.

— Лиза, ничего в мире нет постоянного. Только что на совещании… я не должен говорить тебе об этом. Но дела обстоят не так уж благополучно. Я хочу разделить с тобой то хорошее, что еще ждет нас впереди.

Она все еще молчала. Он повел ее по камням, положенным для перехода через ручей.

— Лиза, ты хочешь устроить свадьбу? Наверное, сначала я должен был предложить тебе официально выйти за меня замуж. И все же немногие будут осуждать нас, если мы обойдемся без росписи. К тому же, свадьба — это бюрократическая волокита и канцелярщина, требующая времени. Ты думаешь, мы поступим не правильно, если не зарегистрируемся?

— Думаю… нет. Меня тревожит то, что ты считаешь все временным. Боюсь, чувства тоже.

— Конечно, когда все так непостоянно! Это совсем не значит, что мне все это нравится. Но кто в нашем мире может сказать, что он будет чувствовать или думать через месяц, через год? Через год мы все можем…

Его голос затих.

Она стала подыскивать нужные слова и, наконец, нашла их.

— Деррон, в больнице я прониклась верой в то, что жизнь людей можно сделать более стабильной, не такой уж временной. Просто каждый человек должен иметь цель и идти к ней, строя, создавая ценности, какой бы короткой ни была его жизнь.

— Ты говоришь, что прониклась этими мыслями в больнице?

— Кто знает, может быть, я всегда была уверена в этом.

Где-то в глубине сознания Деррон чувствовал то же самое. Это ощущение появилось целую вечность назад, так давно, что, казалось, это было не с ним, а с кем-то еще. Он не мог, да и не хотел сделать стоп-кадр своей памяти, чтобы поднять завесу над случившимся.

У Лизы был свой пример, подтверждающий ее мысль.

— Посмотри на Матта. Вспомни, как сильно был он покалечен. И с какими усилиями он борется за жизнь…

— Извини, — перебил Деррон, глядя на часы. — Я побежал. Я уже почти опоздал на заседание.

Ученые, разобравшись наконец, со своими вычислениями, пришли к единому мнению.

— Все сводится к тому, — начал объяснять их только что выбранный оратор, — что если мы хотим иметь хоть какую-то надежду на восстановление жизни Айя, то, прежде всего, нужно обеспечить неподвижность поврежденным частям его тела — наложить шину на сломанную руку или ногу, или сделать что-нибудь в этом роде.

— Но каким же образом вы собираетесь наложить шину на его оборванную жизнь? — потребовал разъяснений командир Оперативной службы.

Ученый нетерпеливо продолжал.

— Командир, единственное, что я могу предложить, это послать кого-нибудь на место Айя. Временно, всего на несколько дней. Чтобы он продолжил прерванное плавание короля в Квинсленд. Мы дадим ему коммуникатор, чтобы он, в случае необходимости, мог получать от нас ежедневные или даже ежечасные инструкции. Если берсеркеры на этом успокоятся, то можно будет закончить игру, которая позволит нам выжить.

— Как вы думаете, сколько времени человек может успешно играть эту роль? — перебил кто-то.

— Я не знаю. — Оратор-ученый слабо улыбнулся. — Джентльмены, я не знаю, сработает ли вообще этот план подтасовки. Такие эксперименты еще не проводились. Но я думаю, таким образом мы сможем получить несколько лишних дней или недель, чтобы позаботиться о себе.

Командир оперативной службы поскреб свой давно не бритый подбородок.

— Что ж, на сегодняшний день этот план у нас единственный. Но Ай жил двенадцать столетий назад. Это означает, что человеку, который заменит Айя, придется пройти этот путь во времени, верно?

— Боюсь, что да, сэр, — сказал биопсихолог. — Умственная деволюция происходит уже через четыреста лет. Командир устало стал рассуждать вслух монотонным голосом.

— Что, если выйти из этой ситуации, послав туда робота? Нет, нельзя. Роботы не умеют действовать во всем, как люди. Это не будет достаточно убедительно. Что же остается? Нам нужно найти кого-нибудь из современников Айя, чтобы тот научил нашего человека, как вести себя там.

— Внешность тоже не имеет особого значения, — заметил кто-то. — Никто не знал ничего об Айе в Квинсленде. Была известна только его репутация.

— Полковник Лукас, офицер службы Психологии, откашлялся и сказал:

— Мы должны заставить команду Айя принять нашего посла. Для этого действительно требуется человек, а не машина. И было бы замечательно, если бы нам удалось перенести некоторых из них в настоящее время, чтобы несколько дней поработать с ними здесь.

— Мы можем это организовать, если есть такая необходимость, сказал командир Оперативной службы.

— Хорошо. — Лукас что-то машинально рисовал в блокноте. — Вначале нам потребуются кое-какие транквилизаторы и антибиотики… Затем установим диагноз, обследуем все поврежденные места… Затем несколько дней гипноза. Я уверен, что-нибудь получится.

— Прекрасно, Лукас, — командир обвел взглядом всех сидящих за столом. — Итак, джентльмены, остается решить самую важную проблему. Кто же будет нашим подставным Айем?

« Разумеется, — думал Деррон, — кто-то еще кроме меня должен стать единственным кандидатом «.

Он не хотел говорить этого первым, просто не хотел и все. Но, черт возьми, почему не он! У него было время подумать, и он четко построил каждую фразу своего выступления. Он откашлялся, обратив на себя внимание удивленных людей, которые почти забыли о его присутствии.

— Поправьте меня, если я ошибаюсь, джентльмены. Но разве все мы не знаем человека, которого можно было бы отправить во времена Айя, не причинив вреда его памяти? Я имею в виду человека, явившегося к нам из еще более глубокого прошлого.

Харл ясно представлял себе свои тягостные, мучительные обязанности. Он собирался отвести корабль в Квинсленд, а там предстать перед королем Горбодуком и принцессой. Ему придется смотреть им в глаза и рассказывать, что случилось с Айем. Постепенно Харлу становилось понятным, что ему могли не поверить. И что тогда?