Его руки были подняты вверх, его серая борода и черные одежды бились на ветру. Номис стоял на плоской вершине утеса на высоте добрых ста футов над шумящим прибоем. Белые чайки плыли к нему по течению, а затем неожиданно взлетали с резкими криками, словно их маленькие души испытывали боль.

С трех сторон от него возвышались над морем черные базальтовые скалы. Перед ним простиралось необъятное волнующееся море.

Широко расставив ноги, он стоял в центре замысловатой диаграммы, мелом начерченной на утесе. Вокруг себя он разложил предметы своего ремесла — вещи мертвые и иссушенные, вещи старые и изрезанные, вещи, которые обычный человек выбросил бы и забыл. Своим тонким пронзительным голосом Номис пел под аккомпанемент ветра:

Собирайтесь, тучи черные,

Появляйтесь, злые молнии,

Волны жадные, зеленые,

Моего врага ищите,

В море яростно топите,

Пусть его корабль взорвется,

Мертвым эхом отзовется.

Это и впрямь было похоже на песню, и он повторял эти слова много раз. Тонкие руки Номиса дрожали, устав держать над головой обломки разбитого корабля. А птицы все кричали над ним, и ветер трепал его редкую седую бороду.

Сегодня он был утомлен, чувство, что вся его дневная работа была напрасной, не покидало его. Сегодня ему не было даровано никакого знака успеха. Он и раньше редко их получал. Это были либо его беспокойные символические сны, либо грезы наяву — темные моменты экстаза, пронизывавшие странными видениями его разгоряченный мозг.

За свою жизнь Номису не часто удавалось своей волей вызвать злые силы, чтобы покарать своих врагов. Успех своего колдовства у него самого вызывал гораздо больше сомнений, чем у тех, кого он заставлял верить в свои способности. Он был абсолютно уверен, что силами природы можно управлять посредством магии, но успех зависел не столько от мастерства и искусства заклинателя, сколько от его везения.

Дважды в своей жизни Номис пытался вызвать бурю. И только один раз ему улыбнулась удача. После этого в нем зародилось сомнение в себе. Скорее всего, это было простое совпадение — буря надвигалась сама. С тех пор неуверенность в своих силах не оставляла его.

Теперь же, несмотря на все свои сомнения, он упорно пытался добиться успеха в этом скрытом от всех месте, где провел в заклинаниях уже трое бессонных суток. Таковы были его страх и ненависть к человеку, который должен был в это время находиться в море и приближаться к этому берегу. Он вез с собой нового Бога и желание стать правителем этой страны, называвшейся Квинсленд.

Угрюмые глаза Номиса, вглядывавшиеся в морскую даль, заметили, что там начали появляться сильные всплески волн. Однако, они выглядели насмешкой над его стараниями, так как совсем не походили на ту страшную бурю, способную раздавить корабль, которую он так старательно пытался вызвать.

До скал Квинсленда, лежавших вдали безжизненной полосой, оставалось грести еще день. Погода начинала портиться. Харл нахмурился, глядя на серое море. Его руки с ленивой уверенностью отдыхали на руле корабля.

Тридцать гребцов, вольных людей и воинов, тоже были обеспокоены вспенивающимися впереди волнами. У них было достаточно опыта в мореходстве, и они понимали, что нужно грести медленнее. Это позволяло легче проскакивать волны. По безмолвному согласию люди стали реже опускать весла.

Налетел легкий прохладный бриз. Затрепетали флажки на мачтах со спущенными парусами и бахрома пурпурной королевской палатки, которая стояла посередине корабля.

В палатке, один на один со своими мыслями, находился молодой мужчина, которого Харл называл королем и господином. Хмурое выражение исчезло с лица Харла, как только он подумал, что, вероятно, молодой Ай удалился в палатку, чтобы продумать план битвы, которая неминуемо ждала их. Племенам варваров не было никакого дела до нового Бога или до крушения старой империи, но они непременно захотят испытать волю и храбрость молодого правителя Квинсленда. В этом не было никакого сомнения.

Харл улыбнулся, когда подумал, что его молодой господин может в этот момент и вовсе не думать о войне. Наверняка его сейчас занимает другой предмет — принцесса Алике. От ее согласия принять руку и сердце Айя зависела судьба королевства и армии. Говорят, все принцессы красивы, но у этой, по слухам, был еще и характер. И если она была такой же, как и те девчонки знатного происхождения, которых встречал Харл, то покорить ее будет так же трудно, как вождя варваров, а может быть, и еще труднее.

Лицо Харла, которое только что было настолько веселым, насколько позволяли его шрамы, снова нахмурилось, ему пришло на ум, что король мог уйти в палатку для того, чтобы попрактиковаться в чтении. Ай уже давно был обожателем книг и, без сомнения, взял парочку с собой в плавание.

А может быть, он в это время молился своему новому доброму Богу рабов. Несмотря на молодость и прекрасное здоровье, Ай все же слишком серьезно относился к богослужению.

Хотя голова Харла и была занята разными мыслями, он, как всегда, оставался настороже. Неожиданно у левого борта раздался странный слабый всплеск. Он повернул голову в ту сторону, и его мысли сразу же оборвались, а кровь застыла в жилах.

Прямо возле корабля, закрывая горизонт и далекие облака, возвышалась голова чудовища с мордой дракона из какой-то зловещей легенды. Тускло блестевшая шея, поддерживающая голову, была такой толщины, что мужчина не мог бы обхватить ее обеими руками. Только морские демоны могли знать, каким было его туловище, скрытое под водой. Его глаза были как два затуманенных дымкой солнца, каждый размером с большое серебряное блюдо. Чешуя головы и шеи была серой, тяжелой, казавшейся железной. Рот походил на гроб с приоткрытой крышкой, сквозь щель которого был виден забор из зубов-кинжалов.

Длинная, как якорная цепь, шея, покачиваясь, добралась до судна. Ее чешуя стала скрести деревянное покрытие планшира. Люди в испуге и растерянности закричали, но в следующее же мгновение все храбро схватились за оружие. Большой Торла, самый сильный в команде, на этот раз оказался и самым быстрым. Поставив ногу на скамейку для гребцов, он стал рубить своим мечом эту раскачивающуюся ужасную шею.

Но удары, с лязгом наносившиеся по тусклой чешуе, были абсолютно бессильны. Дракон даже не ощущал их.

Его голова перестала качаться и повернулась к входу в пурпурную палатку. Из щели этой жуткой пасти раздался пронзительный крик. Столь мощного вызова на бой не слышали в своей жизни даже бывалые воины, подобные Харлу.

Шум голосов и звон оружия ясно дали понять королю, что же происходило на палубе. Еще не успел стихнуть вопль дракона, как полы палатки распахнулись, и из нее вышел молодой Ай, вооруженный мечом, в боевом шлеме и со щитом в руке.

Харл почувствовал необычайную гордость за юношу, который ни на шаг не отступил от вставшей перед ним опасности. Харл вытащил левой рукой свой короткий топор из-за ремня и бросил его в чудовище. Не нанеся никакого вреда, звякнув об огромный глазблюдо, топор упал. Чудовище, вероятно, даже не заметило удара. Чудовищная голова дракона, неожиданно широко раскрыв пасть, сделала выпад в сторону короля.

Ай мужественно встретил его. Своим длинным мечом он попытался пронзить черную глотку изнутри, но для дракона этот удар был не страшнее, чем укол булавкой. Мгновенно его челюсти захлопнулись, раздавив Айя. Затем исполинская голова поплыла прочь, уносимая длинной шеей. Взгляду людей предстала жуткая картина: зубы дракона сжимали тело короля, раздробленные ноги которого свисали наружу. Снова раздался слабый всплеск воды, и зловещее чудовище исчезло. Освещенное солнцем море как обычно катило свои волны, скрывая свои страшные тайны в глубине вод.

Остаток дня прошел на корабле почти в полном безмолвии. Судно круг за кругом ходило на том ничем не отмеченном месте, где вода поглотила его господина. Оно было в полной боевой готовности, но не с кем было биться. Стала приближаться большая волна, и люди предприняли все меры, чтобы встретить ее, но волна, даже не успев раскачать корабль, откатилась назад.