– Лиль, с завтрашнего дня собирательством заниматься будем вместе, – нашел я компромисс.

Сестренку это устраивало.

Спать легли, привязав себя веревками к ветвям, чтобы не упасть ненароком. Двенадцать метров высота серьезная – если не убьешься, то покалечишься. Костер затушили не полностью. Угольки тлели в черноте ночи под нами, и на душе становилось чуточку светлее.

Мы лежали в темноте, смотрели на гаснущее кострище и думали. Я составлял план на следующий день, выбирал, пойти пешком вдоль реки или построить плот. Преимущества и недостатки есть у каждого варианта. Идти на своих двоих медленно, на берегу существует вероятность нападения хищников, подстерегающих жертв на водопое. И на агрессивных туземцев нарваться можно. Из явных плюсов – сбор грибов, ягод, орехов. Плыть на плоту по течению сравнительно быстро и неутомительно, знай отталкивайся от бережка шестом. Попутно наловим рыбы. На остановках будем ягодами запасаться.

Звери на реке нам почти не страшны. Опасность теоретически представляют водоплавающие хищники. Речка небольшая, гигантов повстречать в ней маловероятно, впрочем, до нуля понижать шансы на неблагоприятное знакомство с местными зубастиками а-ля бегемоты и аллигаторы – глупо.

Не уверен я в абсолютной безопасности на реке, и все тут. Вдруг какой зверюге взбредет в башку в речушке искупаться? Сомнения у меня и насчет порогов и водопадов. Если я их не видел, это не значит, что их на реке нет.

– Ты почему не спишь? – спросила сестренка, прервав мои размышления.

– Думаю о будущем. Ты как определила?

– У тебя дыхание неровное. И что надумал?

– Да мелочи. Спи.

– Я дом вспоминаю. Школу, друзей. Как они там? Наверное, нас объявили пропавшими без вести жертвами бури. Мы с Танькой договаривались в киношку сходить завтра.

Лилькин голосок задрожал. Вот я дурак! Весь в заботах, вспоминать прежнюю жизнь некогда, а она в башне день-деньской скучала в одиночестве. Загрустит – в депресняке завязнет. Боюсь, не сотворила бы чего плохого. Завтра припрягу ее к общественно-полезным работам по строительству плота, отвлеку от мрачных дум. Оставлять ее надолго одну больше не буду.

– Лиль, мы вернемся. Не знаю когда, но обязательно вернемся, – пообещал я. – А сейчас спи. Береги силы.

Снизу послышалась возня, затрещали кусты под весом крупного тела. Коротко рыкнуло, взвизгнуло, захрустело. Во тьме зажглись огоньки желтых глаз, хруст смешался с чавканьем и утробным рычанием. Огоньки множились. Большущие и маленькие, они слетались к подножию холма на дикое застолье.

До чего же хорошо находиться вверху, на недостижимой для них высоте, подумал я, засыпая.

Кто-то негромко верещал, пробегая по моему голому телу и царапая коготками. Чувство опасности выдернуло меня из сонного состояния, заставив вскочить и тут же шлепнуться назад из-за страховочной веревки.

Рядышком Лилька скармливала сухарик умостившемуся у нее на коленях рыжему существу, походящему на вполне земную белку-летягу. Зверек оценивающе покосился на меня, не переставая разгрызать белое подношение. Его товарки облепили ветку над нами и активно переговаривались трескучими звуками, сливающимися в то самое разбудившее невыспавшегося меня верещание.

Сестренка мило улыбалась, откровенно наслаждаясь картиной «старший брат испугался стаи белок-мутантов».

– Доброе утро, – промолвила она.

– Доброе. Что за животина?

– Ты о белках? – Лилька погладила пальчиком головку любителя сушеного хлеба. – Они живут в том дупле и спозаранку решили навестить новых соседей.

– Золотой запас дефицитных сухарей зачем разбазариваешь?

– Угощение, – блеснула белозубой улыбкой сестренка. – Белки нам добром отплатят.

Она в некотором роде права. В беличьих кладовых обычно припрятано немало съестного. Орехами, грибами разживемся. Прирученный зверек предупредит о хищниках, при условии что Лилька его приручит. Фанатов сырого мясца в лесу полно, ночная возня – доказательство.

Я потянулся, вдыхая свежий утренний воздух. Прохладно, однако. Отвязавшись, глянул вниз. Никого. На земле размялся. Пробежать бы километров пять, да по лесу бегать опасно. Потревожу, чего доброго, почивающего после банкета волка, он меня погоняет похлеще Михалыча, тренера нашей университетской футбольной команды. Набегаюсь еще за день.

Позавтракали бутербродами с паштетом, прикончив консервы. Пустые жестянки завернули в пакет: посуда – вещь теперь в прямом смысле слова незаменимая. Бутылку положили на дно пакета, крошки подарили белкам. В дупле одолжили пригоршню орехов и три сушеных боровика. Во всяком случае, выглядели добытые грибы вылитыми боровиками.

В этом мире не все растения и животные оказались нам незнакомы. По мере углубления в лес, а шли мы вдоль реки, стараясь не терять из поля зрения берег, узнали лопухи, обильно росшие под деревьями. Изредка мелькали акации, папоротники. Грибных мест, жаль, не попадалось.

Дойдя до поваленного дерева, наполнили бутылку водой. Я копьем битый час пытался проткнуть крупную рыбину, плававшую на мелководье и резво уворачивающуюся от наконечника в последний момент. И не уплывает, зараза. Вертится поблизости, словно издевается. Плюнув с досады, переключился на сбор раков. Их в речке полно.

Сестренка по моему распоряжению насобирала хворосту. Развели костер, в банки от тушенки налили воды и вскипятили на углях, кинули туда раков. Лилька варила обед, я в реке добывал пропитание на ужин. Ниже по течению насадил на копье неповоротливую рыбину длиной сантиметров сорок, без чешуи, схожую с зеркальным карпом. Ее и чистить не пришлось. Выпотрошив, запекли на углях и съели. Вкуснятина!

После перекуса затушили костер и двинулись по берегу. Солнце в зените припекало немилосердно, вынудив нас отступить в тень деревьев.

На плече сестренки постоянно вертелась белка, покусывала ее за ухо, трещала без умолку. Лилька прекрасно ладит с животными. В нашем подъезде когда-то жил злющий пес, невзлюбивший жильцов. Жильцы отвечали ему взаимностью, устраивая скандалы его хозяину, одинокому пенсионеру. Единственной, на кого не рычал соседский питбуль, была моя сестренка.

Она совершенно не боится животных. Дома смело брала в руки ужей, гладила матерых, никому не дававшихся бездомных котяр, частенько лечила больных и покалеченных. Животные прямо липли к ней повсюду. Белка не стала исключением.

– Привал, – скомандовал я.

Место идеально подходило для осуществления задуманного плана. На пологом берегу свободное от деревьев пространство. Построим плот и спустим здесь на воду.

Никогда не думал, что найти нужные деревья в лесу так сложно. Для плота не станешь же рубить гиганта толщиной в три обхвата. Таких «динозавров» в здешней пуще большинство.

Заняв сестренку собиранием ягод и раков на ужин, я углубился в лес. Полутьма, клубящаяся у корней, распадалась под лучом фонаря. Блин, зайду в дебри, заблужусь. По собственным следам возвращаться придется, а Лилька одна. Чем дальше, тем сумрачнее лес. Приходилось тратить драгоценный заряд батареек впустую. Молодняк душится старожилами – плот строить не из чего. Разве что залезать на деревья и срубать ветви подходящей толщины и формы.

Крик сестренки, приглушенный расстоянием, заметался меж стволов испуганной птицей.

Я не раздумывал о причине. Бросился к берегу, выделяющемуся светлой линией. Хорошо, не зашел далеко, бежать недолго. Копье в руки, готовность номер один! Выскакивая из леса, ожидал чего угодно. Медведя, группу агрессивно ведущих себя аборигенов, волков, летающую тарелку.

Лилька стояла над кучкой серого пепла, сосредоточенно в ней что-то разглядывая.

– Саш, – воскликнула она, – мы тут не одни.

Сестренка будто возвестила о находке неопровержимых доказательств существования внеземной цивилизации.

Цивилизация не цивилизация, а разумные точно недавно задержались на берегу. Кострище с теплой золой тому подтверждение. В пепле четко отпечатался след двупалой когтистой лапы длиной сантиметров тридцать пять. Ни птица, ни тем более человек подобной стопы не имеют. Помесь бигфута и динозавра. Нет, динозавры, насколько мне известно, имели трех- и четырехпалые стопы. Что же оно? Костер развели разумные существа, и двупалый их домашнее животное? Либо хищник, выслеживающий добычу, то есть тех самых разумных. Второй вариант мне как-то не по душе.