Революция 1830 года. Бурбоны свергнуты. Париж покрыт баррикадами. Берлиоз доканчивает кантату на соискание Римской премии под звуки ядер и пуль, свистящих мимо окон или сплющивающихся о стену дома. Дописав последнюю страницу, берет револьвер и выходит на улицу, ноет во все горло «Марсельезу», слышит, как на площади распевают его бунтарскую Ирландскую песнь. Инструментует для большого хора и оркестра «Марсельезу», получив от автора ее — Руже де Лиля — горячее и лестное письмо. Революция окончена. Первая премия получена. Кантата «Сарданапал» (на сюжет, разработанный в трагедии Байрона и картине Делакруа) — не без скандала, но исполнена. После напрасных попыток завоевать сердце Гар-риет Смитсон (которую Берлиоз то боготворит, то в припадках бессмысленной ревности обзывает «девкой» и выводит в образе сатанинской куртизанки на шабаше ведьм в финале «Фантастической симфонии») следует любовное интермеццо: мимолетный роман с молоденькой и легкомысленной пианисткой Камиллой Мок — «грациозным Ариелем».
Берлиоз едет в Италию: премия дает право на поездку в Рим для усовершенствования. По пути сходится с карбонариями — подпольной революционной партией Италии; вместе обдумывают грандиозные и утопические проекты общеитальянского восстания. Живет в Риме, в вилле Медичи (общежитие парижских лауреатов), под благосклонной эгидой начальства — знаменитого живописца Ораса Верне. Во Флоренции слушает «Ромео и Джульетту» «некоего маленького проказника по имени Беллини» и «Весталку», но не Спонгини, а «жалкого евнуха по имени Пачини». К итальянской опере Берлиоз вообще питает брезгливое отвращение. Папская власть подозрительно относится к французам — этим «разносчикам революции». Берлиоз мечтает об уличном восстании не без личных интересов: «как хорошо было бы поджечь этот старый академический барак» (т. е. виллу Медичи, консервативная атмосфера которой претит новаторствующему композитору). Впрочем, «старый барак» больше похож на знаменитое Телемское аббатство из «Гаргантюа» Рабле с его девизом «делай что хочешь».
В Риме Берлиоз знакомится с двадцатидвухлетним Мендельсоном, несмотря на свой юный возраст, уже вполис сложившимся и солидным композитором, другом Гёте и Цельтера, к тому же — блестящим импровизатором на фортепиано. Берлиоз с его репутацией экстравагантности, демонизма и байронизма производит на уравновешенного Мендельсона отрицательное впечатление. «Берлиоз — настоящая карикатура,— пишет он,— без тени таланта, ищущий на ощупь в потемках и воображающий себя творцом нового мира; при всем том он пишет самые отвратительные вещи, а говорит и грезит только о Бетховене, Шиллере или Гёте. К тому же он обладает непомерным тщеславием и с великолепным презрением третирует Моцарга и Гайдна, так что весь его энтузиазм мне кажется очень подозрительным». Справедливость требует тут же оговорить, что впоследствии Мендельсон изменил свое мнение о Берлиозе и много помогал ему в устройстве его концертов в Германии.
Тем временем Берлиоз сочиняет увертюру к «Королю Лиру», корректирует «Фантастическую симфонию», разочаровывается в Камилле Мок, уведомившей его письмом, что выходит замуж за богатого фортепианного фабриканта г-на Плейеля, лелеет «адскую месть» — убийство неверной и ее жениха, для чего приобретает два пистолета, бутыль стрихнина и костюм горничной (для переодевания), по дороге передумывает, устраивает нечто вроде инсценировки самоубийства и кончает тем, что пишет «Лелио, или Возвращение к жизни» — симптом душевного выздоровления. Кризис кончился.
В 1832 году Берлиоз возвращается в Париж с несколькими новыми опусами в чемодане. В Париже после ошеломляющего успеха «Роберта-дьявола» (1831) музыкальным диктатором является Мейербер, любимец фешенебельной буржуазии и оперных предпринимателей. Понемногу он вытесняет и Обера и Россини, променявшего музыку на изысканную гастрономию. В концертной жизни царит «инфернальный виртуоз» Паганини; его считают колдуном, и легенды о нем передаются в парижских салонах из уст в уста. Новая встреча с Гарриет Смитсон: ее сценические успехи неважны, материальные дела плохи. Только теперь происходит личное знакомство, на этот раз заканчивающееся браком,— вопреки воле родителей Берлиоза, которые, конечно, считают мезальянсом женитьбу на актрисе. Новое несчастье — Гарриет Смитсон, сходя с фиакра, сломала ногу. Артистическая карьера для нее закрыта окончательно. За Гарриет — только долги. Счастливого новобрачного это не смущает. Он работает как вол. Сочиняет симфонию «Гарольд в Италии», по инициативе Паганини. Сочиняет оперу «Бенвенуто Челлини», освистанную на первом представлении. По ночам пишет музыкальные фельетоны для журналов, блестящие, остроумные, хлесткие; однако пишет их, обливаясь потом, со скрежетом зубовным, будучи порой вынужден хвалить из дипломатических или редакционных соображений музыку, которая позывает его на рвоту. Фельетоны — его каторжный труд, он проклинает их, но они дают ему скудные средства к существованию.58 Музыка приносит только расходы: наем зала, переписка партий, оплата оркестрантов. Рождение сына еще более осложняет материальное положение.
Один год приносит ему облегчение: 16 декабря 1838 года, после концерта, на котором Берлиоз дирижировал «Фантастической симфонией» и «Гарольдом», перед ним бросается на колени сам Паганини — мировая знаменитость — ив слезах восторга целует ему руки. На следующий день Берлиоз получает письмо от Паганини, где тот называет его преемником Бетховена,— и чек на двадцать тысяч франков. Двадцать тысяч франков — это год свободной, обеспеченной работы. Берлиоз сочиняет драматическую симфонию «Ромео и Джульетта» — одно из величайших своих созданий. Затем — опять неудачи, опять фельетоны, опять борьба за кусок хлеба. Париж, кроме кружка друзей — среди них литераторы Бальзак, Гейне, Жюль Жанен,— упорно не признает Берлиоза. Ко всему тому прибавляются семейные дрязги: отставная трагическая актриса, больная, почти всегда прикованная к постели, к тому же начавшая пить,— Гарриет Смитсон донимает Берлиоза сценами ревности. В конце концов Берлиоз действительно увлекается красивой, но бездарной певицей Марией Ресио, полуиспанкой: он протежирует ей, хваля ее в рецензиях и фельетонах. Домашний очаг становится адом. В Париже успеха нет. Остается бежать.
Берлиоз отправляется в концертное турне, дирижируя собственными произведениями. Едет в Германию, где в устройстве концертов ему помогают Мейербер и Мендельсон. Особенно энергично и самоотверженно пропагандирует Берлиоза преданный и бескорыстный друг — Франц Лист, выступая с его произведениями и как дирижер и даже как пианист — при помощи фортепианных транскрипций его симфоний. Берлиоз едет в Австрию со своим новым сочинением — «Осуждением Фауста». По совету Бальзака, сулящего ему золотые горы, едет в 1847 году в Россию, и действительно имеет огромный успех. Второй раз он посещает Россию незадолго до смерти (в 1867—1868 гг.), больной, разочарованный, потерявший веру в себя и в жизнь, разбитый, смертельно усталый. Правда, Балакирев, Стасов, представители Новой русской школы встречают его восторженно, всячески стараются его подбодрить. «Берлиоза я застал в постели,— пишет Стасов Балакиреву,— настоящий мертвец: охает и стонет, точно сейчас хоронить уж надо».59Желая побудить Берлиоза к творчеству, Балакирев в письме предлагает ему разработанную программу драматической симфонии на сюжет «Манфреда», действительно по своему характеру близкий Берлиозу (впоследствии на эту программу написал известную симфонию Чайковский).
Впрочем, мы несколько забежали вперед. В 1848 году Берлиоз возвращается в Париж. Гарриет разбита параличом. Берлиоз по-прежнему без денег и без надежды на успех в «столице мира». Революцию 1848 года он встречает скорее враждебно: бунтарский темперамент остыл; Берлиоз не понимает смысла событий, боится за судьбу музыки среди революционных бурь; впрочем, его опасения скоро рассеиваются. Дальше — опять поездки, опять разорительные концерты за собственный счет, опять провалы или полу-успех. Берлиоз старится, впадает в глубокий пессимизм. Умирает первая жена — Гарриет Смитсон. Умирает вторая жена — Мария Ресио. Умирает горячо любимый сын — моряк Луи Берлиоз. Один за другим умирают друзья. В отношениях с Листом появляется трещина: Берлиозу не нравится, что Лист слишком уж увлечен Вагнером. Без особого успеха идут и снимаются с репертуара «Троянцы в Карфагене» — одно из последних созданий Берлиоза. В одиночестве, в отчаянии Берлиоз ждет наступления смерти. Она приходит 8 марта 1869 года.
