— На этом этаже мы все уже сфотографировали, — сказал он. — У меня три группы, по количеству фонарей. Они делают обмеры и зарисовки. Мы надеемся все закончить к четырем часам, но, конечно, без завтрака.

— Вы быстро управились. Сказывается руководство опытного археолога, — заметил Пенроуз.

— Это же ребячество! — почти с раздражением ответил старый ученый. — Ваши офицеры не такие уж неучи. Все они были в школах разведчиков или на курсах криминалистов. Самые дотошные из археологов-любителей, которых мне когда-либо доводилось знать, были в прошлом либо военными, либо полицейскими. Но здесь не так уж много работы. Большинство комнат — пустые или вот как эта: здесь немного мебели, битая посуда, обрывки бумаги. А вы нашли что-нибудь на нижних этажах?

— О да, — сказал Пенроуз, загадочно улыбаясь. — Как по-вашему, Марта?

Она начала рассказывать Селиму об их открытии. Остальные не могли сдержать возбуждение и то и дело прерывали ее рассказ; фон Олмхорст слушал в немом изумлении.

— Но ведь этот этаж был почти полностью разграблен, как и здания, которые мы видели раньше, — произнес он наконец.

— Те, кто разграбил это здание, здесь и жили, — ответил Пенроуз. — Они до самого конца пользовались электроэнергией. Мы нашли рефрижераторы, набитые едой, нашли плиты с готовым обедом. Они, видимо, на лифтах спускали все необходимое с верхних этажей. Весь первый этаж они превратили в мастерские и лаборатории. Мне кажется, что здесь было что-то вроде монастыря, как в средние века в Европе. Вернее, если бы монастыри, известные нам по средневековью, появились в результате гибели высокоразвитой культуры, они могли бы быть такими вот убежищами. Мы нашли большое количество пулеметов и легких автоматических пушек на первом этаже. Все двери забаррикадированы. Люди, которые там жили, очевидно, пытались сохранить цивилизацию уже после того, как остальная часть планеты впала в состояние дикости. Я думаю, что время от времени им приходилось отражать набеги варваров.

— Я надеюсь, вы не собираетесь превратить это здание в квартиры для экспедиции, полковник? — обеспокоенно спросил Селим фон Олмхорст.

— Нет, что вы. Это здание — настоящая археологическая сокровищница. Более того, судя по тому, что я видел, здесь много нового и интересного для наших ученых-техников. Но вы все же постарайтесь поскорее все здесь закончить. Тогда я велю продуть сжатым воздухом все нижние помещения, начиная с седьмого этажа. Мы поставим кислородные генераторы и электроустановки и пустим пару лифтов. Верхние этажи мы будем продувать постепенно, этаж за этажом, с помощью портативных установок. Когда мы создадим нужную атмосферу, все проветрим и прожжем, вы с Мартой и Тони Латтимером сможете приступить к систематической работе уже в спокойной обстановке. Я вам буду помогать все свободное время. Ведь это — пожалуй, самое важное событие в жизни нашей экспедиции.

Вскоре на седьмом этаже появился и Тони Латтимер со своей группой.

— Мне не все здесь ясно, — сказал он, подойдя. — Это здание было опустошено каким-то особым образом, не так, как другие. Ведь вещи всегда начинают выносить с первого этажа, так мне кажется, а потом уже принимаются за верхние, а здесь все наоборот: они начали с верхних этажей, оттуда все вывезено, только самый верх не тронут. Кстати, теперь я выяснил, для чего наверху конус. Это — ветряная турбина, а под ней — электрогенератор. Здание питалось собственной электроэнергией.

— А в каком состоянии генераторы? — спросил Пенроуз.

— Как обычно. Полно пыли. Но мне кажется, что сама турбина в исправности. У них бы\а энергия, и они могли пользоваться лифтом для переброски людей и вещей вниз. Я уверен, что так все и было, но некоторые этажи они не тронули. — Он замолчал и, казалось, усмехнулся под своей кислородной маской.

— Не знаю, должен ли я говорить об этом в присутствии Марты, но двумя этажами ниже мы наткнулись на комнату, где, по-видимому, находилась подсобная библиотека одного из факультетов или справочный отдел. Там около пятисот книг.

В ответ раздался звук, напоминающий крик попугая. Это смеялся под шлемом своего скафандра Айвн Фитцджеральд.

Завтракали наскоро в библиотеке. За столом все время слышались возбужденные голоса. Хаберт Пенроуз и несколько офицеров, быстро покончив с едой, занялись обсуждением плана дальнейших работ. Человек пятьдесят были временно освобождены от работы на своих участках и направлены в университет. К вечеру было закончено обследование седьмого этажа; были сделаны все необходимые обмеры, снимки и зарисовки. Росписи в центральном зале были покрыты специальным защитным брезентом. После этого группа Лорента Джиквелла принялась за работу. Центральный зал решили герметически закупорить. Инженер, молодой француз из Канады, весь вечер разыскивал и заделывал вентиляционные отверстия. Было обнаружено, что клеть лифта в северной части здания шла до двадцать пятого этажа, второй лифт центрального зала вел вниз; таким образом соединялись все этажи. Никто не решался испробовать древний лифт. Только к следующему вечеру специальная ракета доставила лифтовую кабину и оборудование, изготовленное в мастерских на корабле. К этому времени закончили продувание комнат сжатым воздухом. Были установлены электроатомные трансформаторы и включены кислородные генераторы.

Прошло два дня; Марта работала в нижнем подвале, когда из лифта вышли два офицера Космической службы, которые принесли дополнительные фонари. На пришедших не было кислородных масок, и один из них даже курил. Она не сразу это осознала; потом она сняла шлем и маску, отстегнула коробку и осторожно вздохнула. Воздух был прохладным; пахло чем-то заплесневелым. Запах древности, первый запах Марса, который она почувствовала. Она зажгла сигарету. Легкое пламя горело спокойно, но табак попал в горло и сильно жег его.

В этот вечер пришло много народу — археологи, военные и штатские сотрудники экспедиции, Сид Чемберлен и Глория Стэндиш. Они расселись на складных стульях, которые принесли с собой. Офицеры установили электрические плитки и холодильник в старом читальном зале и оборудовали стойку и столы для завтрака.

В течение нескольких дней в древнем здании было людно и шумно, но постепенно офицеры Космической службы, а вскоре и все остальные вернулись к своей прерванной работе. Нужно было продуть сжатым воздухом те из обследованных раньше зданий, в которых можно было бы разместить пятьсот членов новой экспедиции: ее прибытие ожидалось через полтора года. Не были еще закончены и работы по расширению посадочной площадки для ракетных кораблей, предстояло также сооружение резервуаров для технического топлива. Решили очистить древние городские водохранилища — и сделать это до того, как новое весеннее таяние снегов принесет воды в подземные акведуки, которые наблюдатели с Земли в свое время неправильно назвали каналами.

Университет был почти полностью обитаемым, когда Марта, Селим и Тони со своими помощниками — по большей части девушками-офицерами — подошли к концу своей работы.

Они начали с нижних этажей: разделив весь пол на квадраты, целыми днями делали записи, зарисовки, снимки. Все образцы органических пород отправлялись в лабораторию на корабль для радиокарбонного анализа и датировки. Они открывали банки, кувшины и бутылки; жидкость, которая в них когда-то была, испарилась сквозь пористые стенки сосудов, если не было других отверстий. Повсюду, куда бы они ни заглядывали, их ожидали следы сознательной деятельности, неожиданно оборвавшейся и уже никогда не возобновившейся: тиски с зажатым в них куском железа, наполовину перерезанным; горшки и сковородки с окаменелыми остатками пищи; тонкий лист железа на столе, а рядом, под руками, — ножи; предметы туалета и умывальники; незастеленные кровати, на которых лежало постельное белье, рассыпающееся от прикосновения, но все еще сохраняющее очертания тела спящего; бумага и письменные принадлежности на столах создавали впечатление, что писавший вот-вот войдет и продолжит работу, прерванную на пятьдесят тысяч лет.