Потеряв веру в загробную жизнь, автор с презрением относится и к заупокойным обрядам, не веря, что они могут обеспечить человеку загробное блаженство, хотя требуют больших расходов. В словах автора звучит уверенность, что смерть сравняет всех, и бедных и богатых, готовя им одинаковую участь — уничтожение под лучами испепеляющего солнца или всепобеждающей силой воды.
В литературных памятниках других народов Древнего Востока также встречаются произведения, скептически относящиеся к вере в загробную жизнь. Таковы, например, древнееврейские притчи, приписываемые царю Соломону. В талмуде, еврейском религиозном сборнике толкований Библии, написанном более двух тысяч лет назад, упоминаются мудрецы, которые доказывали, что нет никакой загробной жизни. Даже в самой Библии, «священной» книге древних евреев, воспринятой затем христианами в качестве Ветхого завета, неоднократно попадаются отдельные наивно-материалистические взгляды, отрицающие загробную жизнь и выражающие мысли о том, что со смертью человека для него все кончено, он уже не воскреснет и даже сам бог не сотворит такого чуда. Так, автор «Книги Екклесиаст» делает вывод, что человек не живет за гробом, «все произошло из праха, и все возвратится в прах» (гл. 3, ст. 20). В «Книге Премудрости Соломона» написано: «Случайно мы рождены, и после будем как небывшие: дыхание в ноздрях наших — дым, и слово — искра в движении нашего сердца. Когда она угаснет, тело обратится в прах, и дух рассеется, как жидкий воздух» (гл. 2, ст. 2-3). Но эти «опасные места» «священных писаний» столь старательно замалчивались и замалчиваются богословами и настолько тонут в море библейских поучений о загробной жизни, что верующие обычно даже не подозревают об их существовании.
В религии древних греков, основанной на обожествлении различных сил природы и преклонении перед памятью и подвигами предков — «богоравных» героев, не оформилось четко выраженного представления о загробной жизни, о рае и аде. В Древней Греции жречество не сложилось в особое сословие, не представляло собой сильной, централизованной организации и не оказывало большого влияния на формировавшиеся взгляды людей и народное творчество. Это было, по выражению Маркса, «детство человеческого общества там, где оно развилось всего прекраснее...»[7] Свободно развивавшаяся греческая мифология оставила человечеству удивительный и прекрасный мир чудесных сказаний, воплотивших упорную борьбу человека с природой, воспевших подвиги могучих и справедливых героев народа.
Согласно древнегреческим мифам, два брата верховного божества громовержца Зевса (у римлян Юпитера), повелителя неба и земли, разделили с ним мир: Посейдон (Нептун) получил власть над морями, а владыкой загробного мира, или подземного царства (Оркуса), стал Аид (римский Плутон), или Гадес, от имени которого произошло и наше слово «ад».
Древние эллины представляли себе загробную жизнь несчастьем, и всю трагедию людей видели в том, что они смертны. Нет ничего лучше земной жизни для счастливца, но она коротка. За гробом же человека ждут только ужасы подземного мира да унылое странствование бесприютной души. Греки представляли себе Аид населенным бесцельно блуждающими тенеобразными, призрачными существами, лишенными чувства, мысли, сознания. Они носятся, стонут, постоянно дрожат и не могут согреться. Это души умерших проводят в царстве теней свою печальную и однообразную жизнь. Ужасно царство Аида, и ненавистно оно людям.
В героическом эпосе древних греков рассказывается, как однажды Одиссей захотел вызвать души умерших, чтобы узнать от них будущее: он выкопал яму, налил в нее крови жертвенного животного и стал произносить таинственные слова. С жалобными стонами слетелись тени мертвых, жалкие подобия живых людей; они стали тесниться к крови, так как горячая кровь — это жизнь и тепло; только та душа, которая напьется крови, может говорить с живыми. Среди них была и тень богорожденного героя Ахилла. Одиссей спросил: «Каково тебе в подземном царстве?» Ахилл ответил: «Лучше быть последним батраком на земле, чем здесь царствовать над умершими». Столь безнадежно, беспросветно и мрачно было существование душ в царстве теней.
Бог смерти Танат прилетал на громадных черных крыльях к постели умирающего, срезал мечом с его головы прядь волос, вырывал его душу и посылал ее к царю мертвых — Аиду. Через бездонные пропасти, бездны с проводником, крылатым вестником богов Гермесом, спускалась душа — «психе» глубоко под землю, где текут черные, мертвящие реки, среди них все леденящий Стикс, отделяющий подземный мир от действительного. Полно вечного мрака страшное царство неумолимого Аида, куда никогда не доходят ни свет, ни радости земной жизни.
Умершему, по представлениям древних греков, предстояло переправиться через реку печали и слез — Ахеронт, и мрачный старик-перевозчик Харон за плату доставлял его на другую сторону. Для уплаты за переезд греки клали в рот покойнику мелкую медную монету. Ни одну душу умершего этот лодочник не перевез обратно, туда, где ярко светит солнце жизни. Трехглавый адский пес Цербер, на котором извивались змеи, а хвост оканчивался головой дракона, и много других чудовищ сторожили выход, охраняли вечное безрадостное существование умерших.
С того света нет возврата. Только однажды удалось знаменитому певцу Орфею своей сладкозвучной музыкой склонить сурового Аида на милость: отдать ему трагически погибшую молодую жену Эвридику. При этом условие было таково: пока не выйдут они на поверхность земли, нельзя было оборачиваться назад. Орфей не выдержал, взглянул на Эвридику, и тотчас же бог Гермес увел ее опять в преисподнюю.
Одна из рек подземного мира в греческой мифологии — Лета, река забвения, воды которой заставляли души умерших забывать все перенесенные земные страдания. (Отсюда произошло выражение: «кануть в Лету», т.е. быть забытым навсегда, бесследно исчезнуть.) Тут же живут и боги сновидений, радостных и кошмарных, над которыми царит юный бог сна Гипнос; неслышно поднимается он на своих крыльях над землей с головками мака в руках, льет из рога снотворный настой и погружает людей в сон.
На примере древнегреческой религии мы видим, что на ранней ступени общественного развития представление об индивидуальном бессмертии далеко не у всех народов заключало в себе нечто утешительное: грекам оно казалось «неотвратимой судьбой» и даже несчастьем. Можно предположить, что бурное экономическое развитие греческих государств, классовое расслоение общества и борьба классов не успели за сравнительно небольшой исторический период отразиться в религии, и взгляды на «будущую жизнь» у древних греков еще не развились в полной мере. Но жрецы, выражавшие интересы господствовавших классов, использовали и развивали уже имевшиеся представления, извлекая из них доходы и устрашая народные массы. На так называемых елевзинских таинствах показывалось, например, изображение замогильного царства теней, откуда неслись звуки рыданий и слышался звон цепей — это мучились души умерших, терзаемых вечными страданиями и угрызениями совести.
Другие таинства, называвшиеся орфическими, состояли в том, что жрецы сообщали «посвященным» таинственные обряды и учение о загробной жизни, якобы вынесенные из подземного царства самим Орфеем. Жрецы учили, что совершение орфических обрядов обеспечит посвященным в эти таинства блаженную жизнь за гробом.
Таким образом, в Греции только начинали складываться представления о загробной жизни как о воздаянии за земные дела.
Пытливый ум древних греков настойчиво проникал в тайны природы, объяснять которые «потусторонним» миром становилось все труднее. Развитие торговли, ремесел, мореплавания двигало вперед науку, рождало смелых ученых, великих мыслителей и атеистов, которые своим свободомыслием и материалистическим учением разрушали веру в сверхъестественное. Греческий историк и географ Гекатей Милетский, живший в конце VI -начале V в. до н.э., пытался критически пересмотреть старинные верования. Так, он решил исследовать пещеру, о которой в мифах рассказывалось, что она ведет в подземное царство к его страшному повелителю Аиду и что именно отсюда Геракл вытащил из загробного мира на землю адского пса Цербера, с драконом или змеей вместо хвоста. «Я, — записал потом Гекатей, — был сам в этом месте и спускался под землю. Пещера неглубока. Вернее всего дело происходило так: в этой пещере жила змея, и она жалила людей, как все ядовитые змеи. В потемках люди приняли змею за хвост собаки. А так как яд змеи был смертелен, то ее и назвали адской собакой Цербером. Геракл действительно спускался, только не в ад, а в пещеру. Он увидел змею, поймал ее и вынес этого «пса» на свет. Потом сложилась легенда, будто Геракл спускался в ад и вынес оттуда Цербера, у которого вместо хвоста змея».
