Мыслью о неизбежности смерти проникнуто и другое произведение, которое принято называть «Беседа господина с рабом», в котором вавилонская религиозно-философская поэзия достигла своих вершин.

Вот заключительные сильные слова диалога, в которых выражена главная мысль автора. Разочаровавшись во всем, господин, наконец, восклицает: «Что же теперь хорошо?» Дерзко и насмешливо звучит ответ раба: «Сломать мою шею и шею твою и бросить их в реку — вот это хорошо. Кто столь высок, чтобы взойти на небо, и кто столь велик, чтобы заполнить землю!» Разгневанный господин грозно говорит рабу: «О раб, я хочу тебя убить и заставить тебя идти передо мной». Но в ответ раздается предостережение раба: «Воистину, господин мой только три дня проживет после меня».

Если в Вавилонии мало верили в посмертное существование, зная, что, умерев, человек превращается в прах, в тлен, в ничто, то в древнем Египте вера в загробную жизнь была очень сильна и имела там особое значение. Ни один народ никогда не заботился так о мертвецах и не думал так много о загробном мире, как египтяне. Они не искали бессмертия, подобно жителям Двуречья, так как считали, что обладали им, будучи уверены в том, что смерть есть не уничтожение человека, а лишь переход его в другой мир. Подобные представления рождались под влиянием естественных факторов, прежде всего географической среды. На западном берегу Нила, у песков Ливийской пустыни, где находились египетские кладбища, в условиях жаркого, сухого, климата тело не столько разлагалось, сколько высыхало, и египтянам удавалось предохранять трупы от гниения.

Пышный заупокойный культ мертвых в Египте был, связан с почитанием бога Озириса, представление о котором, как об умирающем и воскресающем боге, отражало ежегодный расцвет и увядание природы.

Из поколения в поколение рассказывали египтяне бесконечно древнюю сказку о борьбе жизни и смерти — миф об Озирисе. Содержание его таково. В Египте некогда правил бог солнца, влаги и растительности Озирис. Но его убил злой брат Сет, который растерзал тело Озириса на 14 кусков и разбросал по всему Египту. Жена Озириса, богиня Изида, после долгих поисков собрала останки мужа, сложила их вместе и воскресила бога. Но Озирис не остался на земле, а сделался царем и судьей в загробном мире.

В мифе об Озирисе отразились представления египтян о смене времен года и вечности постоянно возрождающейся природы: когда все засыхало и гибло от знойных ветров пустынь, это означало, что Озирис убит; оживление природы связывалось с воскресением божества. Египтяне считали, что, как оживает природа, так могут ожить в загробном мире и умершие люди. Озирис победил смерть и ожил. Значит, думали египтяне, могут воскреснуть и обрести бессмертие и верующие в него люди. Эта мысль четко выражена в следующем религиозном тексте:

Чувствуя свою зависимость от природы, они думали, что их земная и особенно будущая загробная жизнь целиком зависит от Озириса, бога умирающей и воскресающей природы, бога «вечной» жизни и владыки страны умерших. Царство мертвых — «Аменти», где правит Озирис, по одним легендам, было в далекой блаженной стране Запада, куда вместе с солнцем улетают души умерших, по другим — в подземном мире.

В 125-й главе «Книги мертвых» — религиозно-магических сборников текстов древнего Египта — описывается страшный посмертный суд над душой умершего, отразивший в искаженной форме земной и грозный суд фараона. Озирис восседает на царском троне под балдахином в большом зале правосудия, украшенном огненными языками и большими перьями (перо — символ истины). Позади его сидят 42 судьи-чудовища (по одному от каждой египетской области). Посредине стоят весы справедливости, на которых взвешивают сердце покойника, для того чтобы узнать, вел ли он праведную жизнь. Если человек не нарушал воли фараона и вообще совершил мало грехов, сердце его должно было быть легким, не тяжелее пера (правды), положенного на другую чашу весов. Сердце, по представлениям египтян, было символом души умершего, средоточием его нравственной жизни, вместилищем добродетелей и пороков. Представ перед судом, душа произносит отрицательную исповедь, в которой покойный объявляет себя невиновным в совершении им 42 основных грехов.

«Я не отзывалась дурно о фараоне, не бунтовала, не уменьшала жертв, посвященных богам, не уменьшала хлебов в храмах, не убавляла пищи богов... не ловила рыбы в прудах, посвященных богам... не наносила ущерба скоту, принадлежавшему храму...»

Классовая сущность представлений о загробном суде ярко сказывается в характере этой исповеди. Если человек не запятнал себя грехами и преступлениями против фараона и жрецов, ему выносили оправдательный приговор и оставляли душу жить в царстве Озириса. Там было много воды, которой не хватало на земле, а на райских полях Иару росла пшеница выше человеческого роста. Египтяне верили, что покойный будет жить там вечно вместе с богами, ездить в солнечной ладье по подземному Нилу и вкушать пищу богов. Но если сердце умершего весило много, если его отягощали пороки, чаша весов опускалась вниз, а сердце и душу грешника тотчас пожирало страшное чудовище Амамат (полулев, полубегемот с головой крокодила), и умерший навсегда лишался права на загробную жизнь. Характерно, что понятия об аде у древних египтян не существовало: лишиться бессмертия вообще считалось самым ужасным.

В классовом обществе древнего Египта заупокойный культ был средством идеологического воздействия господствующего класса на сознание трудящихся масс в целях их подчинения. Вера в загробную жизнь, в страшный суд Озириса помогала господствующим классам запугивать народные массы, притуплять сознание бедняков, убеждая их безропотно терпеть земные лишения и муки, суля им в награду мнимое райское блаженство за гробом.

Вера в загробную жизнь имела в Египте широкое распространение и развитие. Живой должен был готовиться к своему загробному существованию, а мертвый требовал от потомков на земле сложного поминального культа.

Стремление обеспечить умершему вечную жизнь выражалось в заботе о сохранении трупа и способе его погребения. По религиозным представлениям египтян, посмертное существование зависит от степени сохранности тела. Египтяне верили, что душа умершего вылетает из тела, но затем постоянно возвращается в него, принося пищу и поддерживая связь с внешним миром.

Поэтому, чтобы душа могла найти тело, его обязательно надо сохранить от разрушения. Этим и объясняется обычай мумифицировать трупы и сооружать прочные гробницы. Поскольку вначале способы бальзамирования были несовершенны и тело могло не сохраниться, в гробницу ставили статую умершего, которая должна была служить заменой тела. Считая, что настоящая жизнь начинается за гробом, каждый имущий египтянин задолго до старости в силу своих средств и возможностей принимался строить себе гробницу.

Загробный мир рисовался египтянам в виде фантастического отражения и своеобразного продолжения земного мира, где в стране мертвых душа будет вести такое же существование, как и на земле. Родственники старались снабдить умершего всем необходимым вплоть до мебели и музыкальных инструментов, чтобы обеспечить ему благополучие в загробном мире.

Сначала, еще со времени родового строя, в гробницу клали подлинные вещи и пищу — «хлеб, гусей, мясо быка и пиво» — все, чем, по понятиям египтян, надо было кормить душу, чтобы она не голодала в загробном мире. Знать завещала жрецам и храмам свой скот и земли «на помин души». Впоследствии египтяне подлинную еду заменяли ее изображениями, всевозможными рисунками яств и напитков на поминальных столах и стенах гробниц, твердо веря, что все это превратится в настоящую еду и питье и обеспечит «загробные потребности» покойного.