106 101. Droz E. La reine Marguerite de Navarre et la vie littéraire à la cour de Nérac. 1579-1582 // Bulletin de la Société des bibliophiles de Guyenne. № 80, juilet-déc. 1964. P. 77-120.
подписи ее супруга – «Henry», и свекрови – «Jehanne». Остается добавить, что ныне рукопись хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге, и мы можем точно сказать, что ее держала в руках и читала последняя королева Наваррская [107]. Кстати, помимо этой рукописной книги в петербургской библиотеке хранятся также сорок два ее письма, ценнейших по содержанию, по большей части датированных 1579-1581 годами (см. нашу вступительную статью к разделу II настоящей книги).
После выхода в 2004 году книги доктора искусствоведения И. Н. Новосельской «Французский рисунок XV-XVI веков в собрании Эрмитажа» можно было бы присовокупить к этому то, что в Санкт-Петербурге также находится неизвестное портретное изображение Маргариты де Валуа – рисунок неизвестного же мастера. Воспроизведение этого рисунка присутствует в книге, а сам он в свое время выставлялся в Эрмитаже как портрет королевы Наваррской эпохи 1570-1580-х годов [108]. Конечно, И. Н. Новосельская в своей книге поставила под сомнение (знак вопроса), что на портрете именно Маргарита, однако, на наш взгляд, там изображена совсем другая (неизвестная) дама. Увы, ничего общего с известными (а их более десятка) изображениями Маргариты де Валуа эрмитажный портрет не имеет. В этом можно убедиться, посетив интернет-сайт французского искусствоведа Франсуа Дюбуа, где собраны все известные (включая эрмитажные Генриха II и Карла IX) на сегодняшний день 107 102. См. подробное описание «Исторической Библии» Л. И. Киселевой: Искусство западноевропейской рукописной книги V-XVI вв. СПб., 2005. С. 124-127.
портреты семьи Валуа [109]. Принимая во внимание характерную внешность королевы, а также ее явное сходство со своей матерью и братьями, можно утверждать категорически, что атрибуция И. Н. Новосельской ошибочна. [216]
Как известно, «Мемуары» Маргариты обрываются неожиданно, на полуслове, в начале 1582 года. Очевидно, их конец утерян. Нам остается следить за судьбой королевы, опираясь на ее переписку, а также прочие источники разного рода. Двенадцать ее писем мы приводим с соответствующими пояснениями в настоящем издании, равно как интересные неизданные документы, которые проливают свет на ее жизнь после этого времени. Вместе с тем эту статью нам меньше всего хотелось бы превратить в традиционную биографию нашей героини с названием «Маргарита де Валуа и ее эпоха», пересказывая все ее многочисленные жизненные коллизии на фоне бесконечных гражданских войн. Скорее – посредством отдельных сюжетов нарисовать, перефразируя Стефана Цвейга, «портрет неординарного характера».
После заключения (при непосредственной помощи королевы Наваррской) мира во Флеи в ноябре 1580 года, который завершил очередную, Седьмую Религиозную войну во Франции, Генрих III и Екатерина Медичи всеми силами пытались заманить Генриха Наваррского – в тот момент бесспорного лидера гугенотов – в Париж ко двору, мечтая тем самым выиграть несколько мирных лет. Маргарите в этом плане отводилась едва ли не ключевая роль. Однако второй раз попадать в луврский плен ему не хотелось, и, несмотря на призывы своей жены (см. 109 104. См. Дополнительные материалы {2}.
письмо № 4 в настоящей книге), в столице он не появился. Помимо политического расчета у наваррца были и другие резоны не приезжать в Париж: в его жизни появилась новая любовница – Диана д’Андуэн, вдовствующая графиня де Гиш, прозванная Коризандой, откровенно враждебно настроенная к Маргарите и мечтавшая заменить ее на наваррском троне. Генрих, обещавший всем (!) своим официальным любовницам корону, вселял в них несбыточные надежды, впрочем, на деле не придавая своим словам никакого значения.
В Париже от мужа не отставала и Маргарита, возобновившая интриги в пользу своего любимого младшего брата Франсуа Алансонского и Анжуйского, который безуспешно пытался утвердиться во Фландрии, приняв титул герцога Брабантского. Придворный Франсуа – маркиз де Шанваллон – стал ее возлюбленным. Помимо графа де Бюсси, о котором она много пишет в «Мемуарах», Шанваллон – второй и последний достоверный любовник королевы. Сохранилась значительная часть их корреспонденции (21 письмо), главным образом письма Маргариты, написанные великолепным и неповторимым ренессансным языком, страстным [217] и наполненным чувством настоящей любви [110]. Судя по началу этой переписки (май 1581 года) и формам оформления писем, не содержащих обращения и подписанных монограммами, королева Наваррская пыталась держать в тайне свои чувства. В своих воспоминаниях она ничего не говорит о Шанваллоне и не указывает главный мотив своего отъезда от неракского двора в феврале 1582 года: в действительности ее влекла в Париж прежде всего любовь.
110 105. Удивительно, но эти бесподобно красивые письма пока ушли от внимания исследователей: Marguerite de Valois. Correspondance. № 110, 115, 117, 124, 155, 157-159, 161-164, 167, 170-175.
В Париже ее связь с Шанваллоном стала общеизвестной и в итоге дала повод для гнева короля, который даже подозревал сестру в рождении ребенка от маркиза и приказал ей отправляться назад к мужу в Гасконь. В августе 1583 года Маргарита безо всякой помпы с небольшим эскортом двинулась назад в Нерак, где ее никто не ждал. Настоящие же причины ее «высылки», конечно же, крылись совсем в другом: она не смогла заставить мужа приехать в Париж, через своих придворных дам поддерживала тайную переписку с младшим братом и, наконец, открыто противостояла новому фавориту короля – герцогу д’Эпернону [111]. Последний, опасаясь повторить судьбу другого фаворита Генриха III, Ле Га, убитого, как полагали, по наущению королевы Наваррской, сыграл на упреждение и сумел спровоцировать короля устроить скандал своей сестре. Оскорбленная королева Наваррская выехала назад в Нерак, но по пути получила приказ мужа остановиться. Генрих Наваррский умело воспользовался ситуацией и потребовал объяснений, а затем и компенсаций от Генриха III, отказавшись принимать жену, честь которой оказалась под сомнением.
Приводимые в настоящей книге неизвестные документы (в разделе III) отражают результат торга Генриха Наваррского с двором и характеризуют его как циничного и дальновидного политика: в итоге он разрешил жене приехать в Нерак, но практически перестал с нею общаться. Прекрасная Коризанда, у которой отношения с королевой Наваррской не сложились еще в Париже, де111 106. Об этом недвусмысленно пишет Брантом, отразивший мнение двора, уверенного в том, что причина отъезда Маргариты заключалась только в ее ссоре с д’Эперноном: Brantôme, Pierre de Bourdeille, abbé de. Marguerite, reyne de France et de Navarre. P. 168-169.
лала все возможное, чтобы ее возлюбленный игнорировал свою жену. [218]
Летом 1584 года королевскую семью Валуа, а Маргариту в особенности, постиг удар, который разом изменил всю политическую и династическую ситуацию во Франции и напрямую повлиял на судьбу королевы: от туберкулеза – наследственной болезни последних Валуа – скончался тридцатилетний неженатый герцог Франсуа Алансонский и Анжуйский, наследник французского трона, претендент на руку Елизаветы I Английской и неудачливый властитель Фландрии – страны, которую он так и не смог удержать. Он был любимым братом королевы Наваррской, которая много лет помогала ему в пику Генриху III и которая спустя годы так тепло отозвалась о нем в своих воспоминаниях. При его жизни у Маргариты еще оставалась надежда, что она вновь станет нужна мужу как посредница в его союзнических отношениях с герцогом, но смерть последнего превратила Генриха де Бурбона в наследника трона Франции, который отныне не нуждался в дипломатических услугах своей супруги и предпочел договариваться с двором напрямую. Впрочем, представить протестанта-гугенота будущим королем Франции не мог никто, главным образом католики во главе с герцогами Гизами, которые восстановили Католическую лигу и заключили союз с Испанией, бросив вызов королям Франции и Наварры. Настал их звездный час: именно в конце 1584 – начале 1585 годов. Гизы развязали новую, восьмую по счету и заключительную гражданскую войну во Франции, получившую также название «войны трех Генрихов» – Генрихов Валуа, Бурбона и Гиза. Ставка в этой борьбе была самой высокой – корона Франции.
