– А вам, молодой человек, надо бы приструнить свою жену, – назидательно произнёс Виктор Сергеевич, – а то в следующий раз может всё и не так хорошо закончиться.

– Да она нечаянно… – начал оправдываться Вадим.

– За нечаянно бьют отчаянно. Слышал такую поговорку? Вот-вот, мотай на ус.

Анна Брониславовна лишь печально вздохнула.

Домой они приехали в половине шестого утра. Пройдя на кухню, чтобы выпить кофе, Анна Брониславовна увидела совершенный кавардак. На столе стояли три пустые бутылки вина, три бокала и несколько грязных тарелок. На полу валялись мелкие осколки и салат.

– Что это такое? Вадим! Иди посмотри, чем твоя жена занималась, пока мы из-за неё всю ночь не спали.

Вадим молча оглядел кухню. Он чувствовал, как в нём закипает злоба.

– И с кем это она здесь пьянствовала? – возмущалась мать. – Без пяти минут жена, а уже в нашем доме на троих соображает! Шустрая она у тебя.

…Быстрым шагом Вадим направился в спальню. Мать последовала за ним. Распахнув дверь, они увидели, что Верочка в подвенечном платье спит поперёк кровати прямо на покрывале, обнимая пустую бутылку от шампанского.

– Вот это да! – усмехнулась мать.

Вадим рывком посадил Верочку, но та опять завалилась на кровать.

– Да она мертвецки пьяная! – брезгливо произнесла Анна Брониславовна.

Вадим попытался разбудить Верочку, он стал её трясти, но она только невнятно что-то пробормотала. Тогда в нём проснулась такая злость, что он отхлестал Верочку по щекам, пытаясь привести в чувство. Но всё было бесполезно. Вадим вышел из спальни, хлопнув дверью.

Анна Брониславовна торжествовала. Наконец-то сын понял, что она была права.

Вадим вышел на улицу и бесцельно бродил несколько часов, размышляя о том, как нелепо, трагично и в то же время комично начинается его семейная жизнь. Произойди такое с кем-то другим, он бы от души посмеялся над бедолагой. Но это была его жизнь, и потому это было трагедией.

Вадим возненавидел вчерашних гостей, которые были свидетелями его позора. Он явно представил, как они пересказывают всем своим знакомым вчерашний скандал, посмеиваясь и смакуя подробности. Вадим возненавидел Верочку, которая своей непосредственностью умудрялась создавать ему такие проблемы. А он ненавидел проблемы.

В работе и в карьере у Вадима проблем не было, всё складывалось очень удачно. А вот в любви ему не везло. Вокруг него постоянно вилось много девушек. Но он всегда разглядывал в них какие-то недостатки. Одна была недостаточно красива, другая глупа, третья противно хихикала, четвёртая была занудой. Наконец он нашёл, как ему казалось, идеал. Это была Катя. Но она его обманула, предала. Вадим так тяжело тогда переживал!

И вот он, на удивление себе, влюбился в Верочку. Она уступала многим его знакомым по красоте, уму да и по многим другим качествам, но в ней была такая душевная чистота и искренность, она так преданно и самозабвенно его любила, что Вадим всей душой привязался к ней. С Верочкой ему было сначала легко и хорошо. Но то, что она вчера выставила его на посмешище перед гостями, а сегодня ещё и перед родителями, выбило его из колеи. Жизнь перестала казаться такой лёгкой и спокойной. Нужно теперь как-то выпутываться, улаживать скандалы. А этого Вадим терпеть не мог да и не умел делать. И за это он Верочку сейчас ненавидел. Как ненавидел и себя за то, что не сдержался и отхлестал её по щекам. Он всю жизнь старался вести себя так, чтобы другие говорили: «Да, Вадим замечательный человек. Он умный, добрый, благородный. Очень достойный юноша!» А сегодня он ударил женщину. Стыдно. Стыдно и мерзко! И за это он тоже ненавидел Верочку.

Вадим вернулся домой только к обеду. За столом уже сидели мать с отцом.

– А где Вера? – спросил Вадим. От бессонной ночи и долгой прогулки он очень устал. Ему хотелось быстрее пообедать и лечь спать.

– Сидит в твоей комнате как мышь. Носа не высовывает. Мы звали её на обед, но она не пришла. Понимает, каких дел натворила, – ответила Анна Брониславовна.

Вадим встал из-за стола и пошёл в спальню.

Верочка сидела на краю кровати с красными, опухшими от слёз глазами. Она виновато посмотрела на Вадима и жалобно прошептала:

– Вадимка, прости меня за всё, за всё! Пожалуйста, прости!

Злость и ненависть тут же улетучились. Вадим сел рядом, обнял жену и, прижав её голову к себе, сказал:

– И ты меня прости!

– А тебя-то за что? – улыбнулась Верочка. – Ты такой замечательный! Ты лучше всех!

– Но я же ударил тебя.

– Я была виновата. На твоём месте любой бы не сдержался. Прости меня, Вадимка, что я недостойна тебя.

– Ну что ты! Ты тоже лучше всех.

Вадим поцеловал Верочку. Он был благодарен, что она не обижалась, не заставляла его чувствовать себя мерзавцем. Верочка тоже с нежностью обняла Вадима и поцеловала сначала его глаза, потом губы. Вадим увлёк Верочку на кровать и, целуя, стал расстёгивать её халатик. Верочка с готовностью подчинялась всем его желаниям и так нежно и ласково любила его, что Вадим испытал настоящее блаженство.

– Ну где же он? Обед ведь стынет, – Анна Брониславовна не могла есть, переживая, что Вадим останется голодным. Она встала и хотела пойти позвать его.

– Сядь, – строго сказал Николай Ефимович.

– Но…

– Сами разберутся. Не лезь. Когда захотят, тогда и разогреют обед.

Анна Брониславовна села и пыталась хоть немного поесть, но мысль о том, что её сын, всегда такой дисциплинированный, любящий чёткий распорядок, из-за какой-то девицы, которую он должен возненавидеть за всё, что она натворила, пренебрегает семейным обедом, приводила её в бешенство. А то, что он, возможно, занимается сейчас с этой алкоголичкой любовью, доставляло Анне Брониславовне почти физическое страдание.

– Кстати, те тарелки она украла в ресторане. Представляешь?! Не удивлюсь, если её отцом окажется вор-рецидивист. Вот увидишь, она либо сопьётся, либо окажется в тюрьме! – проворчала Анна Брониславовна.

– Не выдумывай глупости, – резко ответил Николай Ефимович, но потом он ласково положил свою большую ладонь на руку жены. – Всё будет хорошо, Анечка. Не переживай, всё наладится и будет хорошо.

– Да какое хорошо, – всхлипнула она.

Николай Ефимович притянул жену к себе и обнял. Анна Брониславовна с нежностью прижалась к мужу и успокоилась в его объятиях.

Так началась Верина семейная жизнь. Но постепенно страсти улеглись, и жизнь потекла в спокойном русле. Был, правда, ещё один конфликт.

Один раз Глаше пришлось уехать на похороны родственницы, и хозяйничать в доме взялась Вера. Как назло Анна Брониславовна достала по знакомству живую форель. Рыбу пустили плавать в ванне, а Вере было велено пожарить её к ужину, когда все вернутся домой. Вера посмотрела на мирно плавающих рыбок.

– Мне их убить?! – ужаснулась она.

– А ты хочешь их живыми жарить? – усмехнулась свекровь.

Оставшись одна, Вера долго собиралась с духом. Ей впервые предстояло убить живое существо. Она несколько раз брала нож, подходила к ванной и уже замахивалась, но тут же убегала. В конце концов Вера поняла, что пока она не выпьет для храбрости, ничего не получится.

В серванте стояло несколько бутылок, но открытым оказался только коньяк. Вера решила, что если она немного выпьет, то никто и не заметит. Отхлебнув пару глотков, она вернулась в ванную. Но вонзить нож в рыбу она так и не смогла. Пришлось два раза возвращаться к серванту, но всё равно этого было недостаточно, чтобы решиться на убийство. Тогда Вера взяла бутылку с собой и уже около ванны отпила столько, что её уже начало покачивать. Решив, что теперь уже может всё, она взяла нож и стала тыкать в рыбу. Но форель ловко ускользала. Изрядно измучившись, на грани нервного срыва Вера догадалась спустить воду, а когда рыба забилась на дне, с криком стала пронзать трепещущие тельца. Она уже не понимала, что делает, вонзая нож снова и снова, так что некоторые рыбины превратились в месиво. С трудом остановившись, Вера поплелась на кухню. Там она взяла сковородку, налила в неё масло. Теперь надо было положить туда рыб. При мысли, что ей руками придётся брать искромсанные тушки, к горлу подкатила тошнота. Тогда Вера взяла совок и с его помощью благополучно сгребла всю рыбу на сковородку. Прикрыв сковороду крышкой, она устало плюхнулась на стул. Вера чувствовала себя убийцей. Руки её тряслись, сердце бешено колотилось. Через полчаса, когда запахло горелым, Вера выключила газ и, отхлебнув ещё пару глотков коньяка, поставила почти пустую бутылку в сервант. С чувством выполненного долга Вера ушла в свою комнату. Там она завалилась на кровать и заснула.