— Разве?! — заметил Макс.

Он попытался открыть кейс, но ему это не удалось. Чемодан был закрыт на кодовый замок. Видимо, когда Витя захлопнул крышку, язычки замков встали на место. Макс достал из кармана брюк перочинный нож и элегантным движением руки откинул лезвие.

— Ну, шифр ты нам все равно не скажешь! — невозмутимо констатировал он. — Придется сломать замок.

Он просунул лезвие в щель между створками кейса, отодвинул защелки и слегка нажал его вниз. Замки щелкнули, и Макс откинул крышку. В кейсе была навалена одежда. Вещи находились в некотором беспорядке по сравнению с тем, в каком порядке они лежали до того, как в нем побывали витины руки. Но Киселевич пребывал в таком убитом состоянии, что этого даже не заметил.

Макс без церемоний отбросил вещи в сторону. Под брюками и сорочками лежали ровными рядами запечатанные пачки долларов. Макс не поверил своим глазам и даже присвистнул. Жорик тоже. Выходит, ищейки Левы Меченого оказались правы. Хорошо поставил дело бывший спорткомитетчик. Завел себе информаторов во всех заведениях, где могут появиться люди с бабками. Ну, а как ещё можно узнать, кто именно располагает достаточной суммой для привлечения разного сорта грабителей и кидал?

— Ого! — восхищенно воскликнул Макс. — Сколько же здесь?

Киселевич сглотнул и еле слышно прошептал:

— Пятьсот тысяч долларов.

Ни Макс, ни Жорик его не расслышал.

— Сколько, сколько?

— Пятьсот тысяч, — повторил погромче Киселевич. — Я должен Леве только триста. Можете их забрать.

Макс даже усмехнулся, настолько жалким казалось предложение гробовщика. В самом деле, после стольких приключений, опасных для жизни, после такой нервотрепки, которую они пережили, пока догоняли проклятый поезд, забирать только лишь требуемую сумму было верхом легкомыслия.

— Какие мы добрые! — усмехнулся Макс. — Теперь мы можем добровольно отдать деньги. Вот спасибо! Вы на редкость благородный человек. Всегда возвращаете деньги без напоминаний!

Макс принялся пересчитывать пачки и насчитал ровно пятьдесят. На то, чтобы их вскрывать и пересчитывать сами купюры, времени уже не было. Да и желания тоже. Пачки были целые, аккуратно заклеенные банковской лентой, не вызывающей сомнений в их подлинности. Никто из троих бедолаг даже не мог и подумать, что в банке могут завернуть в ленту нарезанные листочки.

— Да, действительно, ровно пятьсот тысяч, — подтвердил Макс. — Оказывается, вы ещё и очень правдивый человек. Даже не соврали нам, бедным людям.

Однако Жорику все эти церемонии не понравились. Он привык действовать более грубо и нахраписто, и поэтому удивленно слушал Макса, не понимая, чего это он тут гонит волну. Заявление директора про триста тысяч он воспринял, как личное оскорбление, и высказал довольно резким тоном свою точку зрения:

— А проценты? А оплата за работу? Ты что, Кисель! Мы столько за тобой гонялись! Кто за это будет платить!

Макс с ним полностью согласился и жалостливо посмотрел на Киселевича.

— Жора прав. Мы провели огромную работу, просто рискованную работу по изъятию этих денег. Кто нам её оплатит? К тому же нехорошо обманывать друзей. Короче, мы забираем все!

Киселевич зло скривился. Он сейчас потеряет все, что у него есть, и теперь его уже ничто не остановит. Этих бандитов он уже не боялся. Он бы их даже с удовольствием убил, если б было чем. И как это он не догадался прихватить с собой револьвер! Поэтому он позволил себе высказать угрозу:

— Вы пожалеете! Я знаю, к кому мне обратиться с жалобой! Это деньги не мои, я везу их одному уважаемому в криминальном мире человеку, одному московскому авторитету. Он от вас мокрое место оставит! Будете у него в ногах валяться, вымаливая себе легкую смерть!

Макс захлопнул крышку кейса. Он сразу понял, что гробовщик берет на понт. Если бы у него была серьезная крыша, Лева вряд ли стал бы прибегать к подобным методам отъема денег. Он бы договорился с его крышей лично.

— Жалуйся, кому хочешь! — отмахнулся он. — Можешь даже ментам пожаловаться. И они займутся происхождением этих денег. И когда узнают, какие это грязные деньги, привлекут тебя по полной программе.

Киселевич помотал головой.

— Это чистые деньги! И я получил их законным путем.

— Без залога? — удивился Макс.

— Почему? Я заложил свою фирму.

Макс искренне усмехнулся.

— Твоя фирма не стоит и ломанного гроша. За неё не дали бы и тысячи баксов. Уверен, ты получил эти бабки за взятку.

— Ничего подобного! — возмутился Киселевич. — Мне дали кредит на законных основаниях.

— И что, в этом банке всем желающим дают кредиты? — изумился Макс. — Может, и нам взять! А, Жорик, давай с тобой возьмем по кредиту?

— А возвращать как будем? — поинтересовался тот.

— Дурашка! — усмехнулся Макс. — Кто же кредит возвращает? Кредит для того и берут, чтобы не возвращать. Кисель, сколько ты отстегнул банкиру, который занимался твоим кредитом?

— Десять процентов, — пробубнил Киселевич.

— Вот видишь, а ты говоришь, ментура тобой не займется!

Киселевич осознал всю безнадежность своего положения и понял, что своих денег он назад не получит. И никто ему не поможет эти деньги вернуть. Потому что никакой крыши у него теперь нет. Лева Меченый, который охранял его интересы, теперь не даст за его жизнь и рубля. Да, горько подумал он, надо было сразу отдать этим бандитам триста тысяч, тогда бы хоть двести осталось. Вот она, проклятая жадность фраера! Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и проворчал:

— Изверги!

— Один мужик тоже взял кредит, — вспомнил Жорик одну из своих историй. — Перевел все деньги в иностранный банк и удрал с семьей за границу. Думал, что там его искать никто не будет. Ничего, нашли! Местные бандиты. Они похитили ребенка, и ему пришлось отдать все, что он наворовал. От судьбы не уйдешь, Кисель!

— А я и не собирался их брать… — пробормотал директор. — Само собой получилось!

Макс усмехнулся, показал Жорику на выход, забрал с собой кейс, и они покинули купе. Больше им с гробовщиком говорить было не о чем.

Затем они отправились в последний вагон, где проводник уже приготовил им два места, правда, в обычном купе, и они прекрасно устроились на ночь. Вместе с ними ехали два кавказца, которые болтали что-то на своем языке, но скоро они затихли и улеглись по койкам. Жорик все порывался открыть кейс и проверить подлинность долларов, но Макс останавливал его, говоря, что не стоит так рисковать. Кавказцы могли увидеть деньги, а от них всего можно ожидать. За такую сумму баксов они могут Макса вместе с Жориком порезать на кусочки, и за ночь съесть сырыми, так что потом ни одна собака не догадалась бы, где искать их трупы. Проверить баксы они решили в Москве, когда шумные соседи свалят и оставят их наедине со своим богатством. Тем более что гробовщик до столицы все равно никуда не денется, и если окажется что-то не так, они успеют его прищучить.

А Киселевич в эту ночь так и не смог уснуть. Он слушал в темноте перестук вагонных колес и думал о том, за каким хреном он едет в Москву. Больше у него денег не было ни копейки. Эти два бандита и воровка в юбке вытрясли из него все. Правда, шуршали ещё несколько бумажек в кармане брюк, но этих денег не хватит даже на обратный билет.

В этом году удалось на редкость жаркое лето. Жители столицы спасались от жары в небольших городских водоемах, пили ведрами квас и кока-колу, ели тоннами мороженое. Даже тень не спасала от духоты и зноя. Столбик термометра постоянно держался выше тридцати градусов. Мозги плавились от жары, думать не хотелось, ходить на работу тоже, заниматься бандитизмом тем более. Количество преступлений резко пошло вниз. Но расследованием тех, которые все-таки совершались, тоже занимались с прохладцей. Процент раскрываемости упал на недосягаемую отметку. Менты сидели в тенечке и, попивая холодное пивко, лениво наблюдали, как мимо них бегают преступники всех мастей. Все смешалось в доме Облонских.