Ростислав тем временем сделал несколько пассов рукой, произнес слова магического языка. Его правая рука окуталась белым свечением, потом в сжавшейся ладони появилась блестящая рукоять с богато украшенной крестовиной. Из нее с шипением выдвинулось метровое лезвие, полыхающее белым пламенем и рассыпающее искры.

— Ого, — сказал Эай. — Можешь вызвать меч Света…

— Только сейчас вспомнил заклинание в точности, — пояснил Ростислав. — Мы его как-то вскользь прошли с Ломдар-Каюном, ну а потом я не доучился… Короче, пока будет держаться. Пошли.

— А Радужный меч можешь? — спросил Эай. — Он получше будет…

Ростислав покачал головой.

— Нет, Радужный меч я вызвать пока не могу. Мы с Ломдар-Каюном вообще еще не рассматривали это заклинание. К тому же я его вызову, а он погаснет через полчаса, у меня просто сил не хватит его всё время поддерживать.

Они вновь побежали по коридору. Эай тоже вскоре был вынужден сложить крылья — потолок опустился довольно низко.

— Ты уверен, что мы тут пролезем? — спросил Ростислав, уже вынужденный немного нагибаться на бегу.

— Конечно, — ответил Эай. — Иначе бы я не повел тебя этим путем, где мы точно не встретим гросков.

— Откуда ты знаешь, что не встретим?

— Ну, во-первых, гроски сюда попросту не пролезут, а во-вторых, ветер знает всё, надо только уметь слушать.

Через какое-то время Ростислав был вынужден ползти на четвереньках, прижав крылья к телу. Эаю, очевидно, тоже не нравилось замкнутое пространство, но он упорно полз вперед, не жалуясь. Ростислав хотел было спросить для чего нужен такой тоннель, но сильф сам объяснил, что это технический канал, служащий одновременно вентиляцией.

Вскоре они оба ввалились в какой-то зал с толстыми колоннами, вершины которых терялись в кромешной темноте. Ростислав почти сразу увидел лорда Деймоса, стоящего перед черным алтарем, на который как раз укладывали очередного карлика. На этот раз это была старая женщина, которая жалобно кричала и вырывалась, но двое подручных — закованных в черные доспехи рыцарей — держали ее мертвой хваткой. Взмах жертвенного кинжала — и кровавые брызги окропили красные латы Деймоса и подножие статуи Аргаррона, стоящей перед алтарем с другой стороны. Мрачные воины отбросили тело в какой-то ров и выдернули из толпы следующего пленника — подростка с едва пробившейся бородой.

— Отвратительно, — сказал Эай.

— Да, чего уж хорошего, — буркнул Ростислав, поднимая сверкающее лезвие. — Нежить проклятая…

— Я тебе тут не помощник, — сказал Эай. — Я могу поджарить молнией кого-то одного, но живого и желательно не очень большого.

— Да я и не настаиваю, — отмахнулся юноша. — Мне сейчас пригодилась бы броня Мирласа, но он что-то молчит…

Ростислав, подняв оружие, вышел из-за колонны.

— Деймос! — крикнул он, привлекая внимание призрака. — Я пришел поквитаться с тобой!

— Взять! — коротко приказал лорд, не отрываясь от своего занятия.

Он быстрым движением перерезал горло визжащему от ужаса подростку, а два рыцаря пошли за новой жертвой. Дрожащих от ужаса, но безмолвных пленников охраняла целая толпа зомби, а в стороне стоял еще довольно большой отряд черных рыцарей.

Ростислав зарычал и бросился вперед. Его сейчас защищала только магия, даже оружие в его руке тоже было нереальным, однако смотреть и дальше на происходящее алтарном чертоге действо он просто не мог. Юноша чувствовал, что меч Огнекрылого находился определенно где-то рядом, но, как ни всматривался в полумрак зала, так ничего не разглядел.

Отряд рыцарей смерти, разворачиваясь дугой, двинулся к Ростиславу, стремясь поймать его в клещи. Тот знал, что такая нежить считалась практически самой высшей, а ритуалы, которые порождали на свет этих тварей, были просто тошнотворными. Сделанный «на совесть» рыцарь смерти — всегда отличный боец, разумный, в отличие от безмозглых зомби или скелетов, но при этом полностью подчиненный своему господину.

Юноша притормозил, протянул вперед свободную руку и швырнул свое любимое заклинание против нежити. Сверкающие кресты пробили нескольких рыцарей насквозь, но те и не подумали падать или сгорать, хотя и споткнулись, сбившись с темпа атаки, а двое выронили мечи. Ростислав плюнул и создал второй клинок из света. В следующий миг он бросился на левый фланг строя. Один против двух десятков, не считая еще зомби и самого Деймоса, который продолжал методично резать карликов на алтаре.

Избранник закружился в атакующей серии ударов, и два невесомых клинка скрестились с красно-черными прямыми мечами рыцарей смерти. Он прекрасно понимал, что клинки его врагов были отнюдь не простыми и ранение такими могло повести за собой самые неприятные последствия в самые кратчайшие сроки. Он много читал про последствия ран, нанесенных проклятым оружием, и ему вовсе не хотелось разложиться заживо, превратиться после смерти в призрак или во что-нибудь подобное. Не говоря уж о сравнительно безобидных последствиях — вечной неудаче или ослаблении. Не говоря уж о том, что рану от проклятого оружия было практически не вылечить даже магией.

От врагов веяло могильным холодом, от мечей Избранника, наоборот, жаром летнего полудня. Вот, пораженный оружием Света, упал один из рыцарей смерти, издав громкий стон боли и отчаяния, второй лишился руки с мечом и отошел в сторону. В зале разнесся хрип еще одного пленника, и Ростислав с рыком бросился на безмолвную нежить с новой силой. Воители-призраки один за другим падали от ударов его мечей, от изредка бросаемых заклинаний Света сжигающих сущность нежити.

Неупокоенные не отступили. Деймос успел зарезать еще с десяток пленников к тому времени, как Ростислав справился с его гвардией — отличными бойцами, которых лорд собирал довольно долго. Вдобавок он потом так же долго исполнял все нужные ритуалы, чтобы сделать из них рыцарей смерти. Деймос так и не отвлекся от своего занятия, пока двое его помощников не вспыхнули в белом пламени. Приготовленная жертва — худощавый карлик преклонных лет быстро откатился в сторону, выйдя за пределы досягаемости жертвенного кинжала.