Литмир - Электронная Библиотека
A
A

9

Первое, что почувствовал Ростислав, — это боль. Болели крылья, болели запястья, а еще спина. Юноша застонал и открыл глаза. Он стоял у каменной стены, распятый грубыми гвоздями за руки и перепонки крыльев, а на животе у него виднелся след от непрофессионально исцеленной сквозной раны. Причем руки были прибиты так, что гвозди проходили и через них, и через крылья. Растительной брони не было, как не было и оружия.

Камера, в которой он находился, представляла собой темное каменное помещение без окон, в котором, правда, было довольно просторно. На противоположной от юноши стене виднелись смутные очертания железной двери, за которой, судя по полоске света, горел факел или масляный фонарь.

Боже мой, подумал Ростислав, как больно… Он попробовал вспомнить исцеляющее заклинание, но обнаружил, что магия блокирована стоящим в углу талисманом на треножнике. Небольшая золотистая сфера только тускло сверкнула, когда заклинание Ростислава бессильно ушло в нее. Что ж, следовало ожидать.

Двинуться не представлялось никакой возможности: юноша стоял на полу у стены, а гвозди, удерживающие его тело, были, похоже, вбиты прямо в камень. Ростислав попробовал дозваться Мирласа, но тот не отвечал.

Юноша вздохнул. Что ж, он проиграл. Лия и Грэг так и не дождутся его в условленное время, наверняка полетят его спасать и сами попадутся в плен. Или же погибнут. От этой мысли запершило в горле, а на глаза навернулись слезы. Он не выдержал и тихо расплакался. Мысль о том, что может пострадать Лия, причиняла еще большие страдания, чем гвозди, тем более что он был сейчас бессилен и не мог ничего предпринять.

Шло время. В камеру никто не приходил, и делать было нечего, кроме как тихо страдать от вбитого в тело железа. Малейшее движение причиняло боль в пробитых руках и крыльях, так что даже расслабить ноги, стоящие на полу, было невыносимо. Утешало одно — бесконечно так держать его не станут, раз не убили сразу и, более того, вылечили смертельное ранение.

Неизвестно, сколько прошло времени, но дверь наконец открылась, впуская внутрь лорда Деймоса, которому пришлось согнуться, чтобы не сбить шлемом притолоку. Ростислав поднял на него взгляд. Лорд выглядел как новенький, двигался даже более непринужденно, чем раньше, — очевидно, внес какие-то изменения в новое тело или же попросту полностью обновился.

— Избранник, — сказал он, и голос прозвучал в камере низко и мощно. — Полагаю, ты понимаешь, почему тебя оставили в живых.

— Конечно. — Ростислав прочистил пересохшее горло и сплюнул. — Тебе надо преподнести меня Аргаррону.

— Ты что-нибудь хочешь сказать?

— Где мои родители? — Лорд хохотнул:

— Меня на твоем месте волновала бы прежде всего собственная судьба. Но раз ты настаиваешь…

Он поднял руку ладонью вверх, и в ней появился тускло светящийся шар, в котором иногда проскальзывали то одно, то другое лицо. В лицах угадывались знакомые с детства черты…

— Подонок, — проговорил Ростислав.

— Я решил, что будет лучше их не разлучать. — В голосе Деймоса звучала издевка. — Но не беспокойся. Как только Аргаррон с тобой покончит, вы все встретитесь.

Юноша промолчал. Продолжать эту дискуссию, доставляя удовольствие Деймосу, он не собирался. Тот положил шар рядом с антимагическим талисманом и сказал:

— Пусть полюбуются на своего сына. Уверен, они тебя узнают.

— А они нас слышат? — спросил Ростислав.

— Да. — Лорд кивнул. — Так что можешь с ними поболтать. Впрочем, ответить они тебе не смогут.

— Зачем?

— Что зачем? — не понял лорд.

— Зачем ты это сделал?.. — Деймос с лязгом дернул плечами:

— Если ты имеешь в виду, зачем я сходил в твой мир, то я всего лишь выполнял приказ. Аргаррон так сказал, а я сделал по его слову.

— Если бы… — Ростислав опять закашлялся. — Если бы ты их не тронул, у вас оставался бы шанс, что я всё брошу и вернусь в свой мир…

— Не льсти себе, мальчик. — Деймос приблизился к Ростиславу вплотную, обдав из-под забрала леденящим дыханием. — Если бы ты мешал Аргаррону или представлял хоть малейшую угрозу, ты не прожил бы и дня после принятия решения о твоей смерти.

Их разговор прервал гроск, который, осторожно постучав в дверь, заглянул в камеру.

— Лорд, по Эху Тьмы Повелитель передает, чтобы Избранника продержали в заточении до его прибытия, но в живом и вменяемом виде.

Деймос кивнул.

— Хорошо. Тогда позовите кузнеца, пусть снимет его со стены, и потом принесите воды и еды.

Гроск поклонился и исчез, а лорд повернулся к Ростиславу.

— Моя бы воля, я бы оставил тебя сохнуть на этой стене, а потом бы сделал отличного рыцаря смерти, пополнив тобой свою гвардию. Но раз Повелитель решил пока что оставить тебя в живых, пусть так и будет.

С этими словами он повернулся и вышел, а через полчаса пришедший гроск вытащил из стены удерживающие Ростислава гвозди, после чего оттащил рухнувшего без сил юношу на чистую и сухую солому в углу. Спустя пару минут пришел другой гроск, который принес миску с едой непонятного происхождения и кувшин воды, после чего оставил Ростислава в одиночестве. Тот, превозмогая боль в руках, проглотил безвкусную пищу и вдоволь напился. Хорошо еще, вода была чистой и холодной, как раз то, что надо.

Ростислав выплеснул остатки воды себе на голову, чтобы немного прояснить мысли, после чего подошел к шарику на треноге с талисманом и взял в руки узилище своих родителей.

— Мама, папа, — сказал он, — я не знаю, слышите ли вы меня… Но если да, послушайте то, что я вам скажу…

Сын начал рассказывать родителям о своих приключениях. Он долго говорил, иногда ловя себя на том, что к горлу подкатывает комок. Но всё же рассказал обо всём или почти обо всём, что касалось его пребывания в Каеноре, пропустив только мелочи, а некоторые моменты упомянув вскользь.

— Очень трогательно, — сказали рядом, и Ростислав чуть не подскочил от неожиданности. Он обернулся и увидел Эаллойенума, который стоял в уголке, облокотившись на стену.

— Ты что тут делаешь? — спросил Избранник.

— Да пришел узнать, как ты.

— А, блестяще, — саркастически проговорил Ростислав. — Трехразовое питание, пятизвездочный сервис и кабаре по вечерам… Господи, ну что за вопросы, Эай!

71
{"b":"23759","o":1}