"Выглядит не слишком хорошо",- сказал я Джаятаму.
"Не волнуйтесь, - ответил он, - до начала программы ещё 15 минут".
Выйдя из машины, я увидел преданных, занятых последними приготовлениями. Поскольку фестиваль должен был начаться через несколько минут, все, чем бы ни были заняты, лучились широкими улыбками. Я осмотрел сцену, осознавая важность нашего присутствия в самом центре города. Через несколько минут начали подходить люди.
Вдруг в главных воротах появился мужчина и начал раздавать листовки входившим. Интуиция подсказала мне, что это был член антикультовой группы. Я попросил Джаятама пойти взять листовку. Судя по его лицу, когда он вернулся, было очевидно что я прав. А то, что некоторые люди, прочитав их, выглядели озадаченными, был ещё одним доказательством. "Позови охрану, и пусть они выведут этого человека",- сказал я Джаятаму, в то время как изморось перешла в дождь.
Когда на сцене началось первое представление, я заметил, что два наших охранника препираются с несколькими молодыми парнями, пившими пиво в первом ряду. Охрана хотела, чтобы они ушли, но парни, уже поддатые, уходить не хотели, и спор становился всё жарче. Большая часть зрителей стояла позади, подальше от скамей, не рискуя приближаться к сцене.
"Отличное начало для фестивального сезона",- сказал я себе.
Как раз в этот момент ко мне подошёл начальник охраны.
"Это одно из самых трудных мест, которые нам только приходилось охранять,- сказал он.- Парк пересечён улицей, и в нём много пьяниц и бродяг. Также, мы заметили много подозрительного молодняка, слоняющегося вокруг. Это потенциально опасная ситуация".
Вдруг подбежал преданный. "Махараджа!- закричал он, - Несколько скинов избивают бхакту Доминика позади книжной палатки!"
Я повернулся было бежать туда, но охранник остановил меня. "Мы позаботимся об этом", - сказал он.
Скосив глаза, я заметил Доминика, сидевшего на земле. Кровь стекала в его лица на футболку. Опасаясь продолжения насилия, я быстро забежал за ближайшую палатку - посмотреть, не происходит ли там чего-нибудь подозрительного. Через несколько минут вернулся начальник охраны.
"Они сломали Доминику нос одним ударом,- сказал он.- Мы поймали одного из парней".
"Может, разумно было бы расставить несколько наших людей снаружи? - Предложил я. - И что там с человеком, раздававшим листовки?"
"Мы попросили его уйти",- ответил начальник охраны.
Я вернулся в микроавтобус, чтобы оценить вид фестиваля с разных позиций. Осматривая окрестности, я заметил того же мужчину, снова раздававшего листовки, на этот раз у другого входа. Я увидел, что многие люди, находящиеся на фестивале, читают их.
Я позвал Джаятама. "Антикультист вернулся,- сказал я,- он раздает свои листовки на другой стороне фестиваля. Пусть охрана сделает что-нибудь, или он испортит всю атмосферу".
"Я займусь этим сейчас же, - ответил Джаятам. - Охрана только что выгнала пьяниц, сидевших перед сценой и проверяет, не осталось ли кого из скинхедов. Они, также, разбираются с мужчиной, который кричал на преданных в одном из магазинов".
"Если это показатель того, что будет дальше,- подумал я,- мы можем переехать в другое место".
Я чувствовал разочарование и целый час просидел, наблюдая за фестивалем в надежде, что Кришна пошлёт знак, что наши усилия не пропадут. Постепенно дождь прекратился, и люди начинали заполнять фестивальную площадку. Я решил пройтись и прочувствовать, как проходит фестиваль.
Я зашёл в книжную палатку, и там Кришна послал первый луч надежды. Радха Чаран дас подошёл ко мне: "Гуру Махараджа,- сказал он,- несколько минут назад произошла удивительная вещь. Сюда пришла женщина с приглашением на фестиваль, который мы проводили в этом городе в 1991 году".
"В 1991-м?"- спросил я.
"Да,- сказал он,- Это должно быть, один из наших первых фестивалей и намного, намного меньший, но он произвёл такой эффект на её жизнь, что она держалась за это приглашение как за память все эти годы. На том фестивале она купила Бхагавад-Гиту и регулярно читала её. Однажды она дала почитать её другу, которому Гита так понравилась, что он её не вернул. Она стерпела это, не желая нарушать дружбу, и сегодня пришла купить другой том. Она сказала мне: "Эту книгу я уже не отдам никому".
"Ещё раньше подходила другая женщина,- продолжал он,- явно бедная. Рассказала, что живёт одна, и у неё нет ни семьи, ни работы. Она собирает и сдаёт использованные пивные банки за мизерные деньги, тем и живёт. Она пришла сюда с недельной выручкой - несколькими мелкими банкнотами. Очень интересовалась сознанием Кришны и задавала удивительные вопросы. Её искренность, очевидно, исходила из реализации о страданиях материального мира".
"Я уже собирался отдать ей книгу бесплатно, но повернулся ответить на вопрос другого гостя. Пока я с ним говорил, она решилась купить книгу у другого преданного. Она сказала ему: "Эта книга для меня важнее, чем три дня еды на эти деньги. Не успел преданный понять, в каком она положении, она уже ушла".
"Спасибо, что поделился этим со мной, - сказал я,- Это придаёт всему смысл".
"Придаёт смысл чему? - переспросил он. - Что Вы имеете в виду?"
Я улыбнулся: "Расскажу позже".
Покинув палатку с книгами, я увидел, что солнце пробилось сквозь тучи, и люди заполняют фестивальное поле. "Полагаю, это выглядит уже лучше",- сказал я себе.
Издалека глава охраны показал большой палец, в знак того, что всё под контролем. "всё лучше, и лучше", - продолжил я на выдохе.
Я осмотрел территорию фестиваля и увидел, что все скамейки перед сценой переполнены, программа на сцене была в полном разгаре, много людей находилось в ресторане, магазинах, выставках и в палатке йоги.
"Так или иначе, прорвёмся",- сказал я себе, вспоминая разговор с Джаятамом в машине. Я, также, вспомнил его осторожное согласие и помолился, чтобы благоприятные знаки продолжались.
Мне не пришлось долго ждать. Нандини даси подошла ко мне с хорошо одетым джентльменом. "Я хочу представить Вам человека, который отвечает за культурные мероприятия в этом городе",- сказала она. Мы пожали руки.
"Он сказал, что это самое большое количество зрителей, что когда-либо собиралась на зрелище в этом городе, - продолжала Нандини,- В прошлом месяце на площади выступала одна из самых знаменитых групп в стране, но пришла только горстка людей. Он хочет поздравить Вас".
Мы снова пожали руки, и отпустили их посмотреть другие части фестиваля.
Не успел я сделать и двух шагов, как подбежал Джаятам. "Шрила Гурудева, - взволновано сказал он, - только что звонили из Television Polska. Это второй по величине канал в стране. Они хотят приехать завтра и заснять фестиваль. Один из их репортёров сейчас здесь, и он послал в Варшаву очень благоприятный отчёт. Они хотят подготовить специальное шоу, которое будет показано по окончании национальных новостей в пятницу вечером и субботу утром".
"Это знак с небес",- сказал я, затаив дыхание.
"Сколько человек увидит передачу?"- спросил я.
"Около 20 миллионов", - сказал он с улыбкой.
"Важно не то, как начнёшь,- сказал я тихо, - а как закончишь".
"Простите?",- переспросил Джаятам с озадаченным выражением на лице.
"ЭаАнглийская поговорка",- ответил я.
Осматривая пространство фестиваля, я видел тысячи наслаждавшихся людей. Мужчину с листовками заставили уйти, пьяниц выгнали, да и скины не возращались.
"Скажи Television Polska, что они могут прийти в любое время, - сказал я, - побережье чисто".
"Побережье? - переспросил Джаятам. - Вы о чём?"
"Это значит, ну… ты ведь знаешь, что такое побережье? - сказал я. - Побережье - это граница океана и суши, и эээ…" (Русский эквивалент - "горизонт чист". Прим. переводчика)
