Праву так разволновался, что уснул только под утро.

Прямо с вокзала он пошел покупать билет на самолет и поздней ночью сел в автобус на площади Свердлова.

Москва убегала назад тысячами огней. С глухим рычанием проносились встречные машины. Чем ближе к окраинам, тем выше становились здания, больше огней и шире улицы. Сверкающей скалой мелькнул университет. Автобус-экспресс мчался по темной ленте ночного шоссе.

Праву рисовал свое будущее в древнем, чудом сохранившемся стойбище. Только бы успеть! Может случиться так, что, пока он доберется до реки Маленьких Зайчиков, там все изменится.

В самолете царил мягкий полумрак. Праву удобно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Сейчас на Чукотке только начинается весна. Снег еще не тает. Может быть, в долине Маленьких Зайчиков он уже сошел? В глубинной тундре всегда теплее летом, чем на побережье… Завтра он уже будет в Магадане. Вот это скорость! В Ленинград, пять лет назад, Праву добирался сначала морем до Владивостока, а оттуда поездом через всю страну.

Всего пять лет прошло, а как изменились за эти годы представления о скорости и времени у людей!

В Магадан самолет прилетел рано утром.

Из аэропорта Праву поехал на такси в город. Шоссе, разогнавшись с вершины сопки, неожиданно переходило в городскую улицу.

В гостинице он занял очередь к администратору. Очередь двигалась медленно, Праву вышел на улицу и сел на скамейку. Мимо него текла толпа – люди шли на работу. Праву вспомнил, что у него есть адрес Ивана Семенова, камчадала, который учился вместе с ним в университете, только курсом старше. Теперь он работал лектором в обкоме.

Праву отправился искать улицу, указанную в адресе. Не успел он отойти от гостиницы, как увидел Семенова, идущего ему навстречу. Он был в добротном летнем пальто с кожаной папкой под мышкой. Праву даже не сразу узнал его.

– Как ты сюда попал? – удивился Семенов. – Тебя же собирались оставить в аспирантуре?

– Так решил, – коротко ответил Праву.

– Ну и правильно, – сказал Семенов. – Кадров маловато. Не так уж много чукчей на свете с высшим историческим образованием. Подберем тебе здесь работу.

Семенов говорил покровительственно и с такой важностью, будто был по крайней мере заведующим отделом.

– Где устроился?

– Занял очередь, – сказал Праву. – В гостинице столько народу, боюсь, что места не достанется.

Праву говорил это в тайной надежде, что Семенов по закону северного гостеприимства пригласит его к себе. Иван писал, что получил хорошую комнату в квартире со всеми удобствами.

– Ну, мы тебя устроим, – самоуверенно произнес Семенов. – Пошли.

В гостинице Семенов протолкался к окошку администратора. Очередь зашумела, но Иван внушительно сказал:

– По брони обкома, – и жестом подозвал Праву.

За окошком сидела женщина с усталым лицом. Не дав ей раскрыть рта, Семенов представился:

– Я из обкома. Вот товарищ Праву из Ленинграда. Историк. Необходимо устроить.

Праву дернул за рукав Семенова.

– Чего тебе? – обернулся тот. – Заполняй анкету, устраивайся и приходи ко мне. Четвертый этаж. Пропуск спросишь у дежурного… Ах, да! Я и забыл, что ты член партии. В общем, жду.

Стараясь не смотреть в глаза людям, стоящим в очереди, Праву поднялся в номер.

Переодевшись и умывшись, он спустился вниз и пошел искать, где бы позавтракать. Недалеко от гостиницы на красном кирпичном доме он заметил вывеску «Диетическое кафе» и вошел туда. Сидя за стаканом простокваши, Праву обдумывал, как ему быть дальше. Лучше всего действовать через Семенова. Он, по всей видимости, знает тут все ходы и выходы и, разумеется, наслышан о загадочном древнем стойбище. Праву согласен был ехать туда в любой должности.

Обком партии располагался в большом светлом здании, зажатом со всех сторон новостройками и маленькими, хлипкими, вросшими в землю бараками, оставшимися от старого Магадана.

Семенов сидел за просторным письменным столом, лицом к двери. Он что-то сосредоточенно писал, поминутно заглядывая в многочисленные книги и брошюры, разложенные перед ним.

– А, это ты? – кивнул он. – Садись. Я уже кое-что успел выяснить.

Он взял листок бумаги, лежащий возле телефонного аппарата.

– Областной краеведческий музей – вакантная должность заместителя директора по научной части. Дальше – инспектор областного отдела народного образования…

– Я не собираюсь оставаться в Магадане, – прервал его Праву.

– Как?

– Давай я тебе все скажу по порядку, – предложил Праву.

– Ну, рассказывай, – сухо кивнул Семенов, и Праву понял, что он недоволен. Сделать столько для человека и услышать, что все это не нужно.

– Ты, может быть, помнишь, что в университете я увлекался историей первобытного общества? – доверительно заговорил Праву. – Так вот, перед отъездом из Ленинграда я получил письмо от брата. Вот оно. – Праву вытащил смятый листок из кармана и прочитал вслух то место, где говорилось о неизвестном стойбище.

– Слышал, – прервал его Семенов. – Не понимаю только, какое отношение имеют полудикие чукчи к науке? Да и не совсем ясно, как они очутились в таком положении: одни утверждают, что никакое это не племя – просто группа чукчей, заблудившаяся в тундровых горах, другие – что это настоящее дикое племя… Ими занимается сам Савелий Михайлович.

– Кто это?

– Секретарь обкома, – Семенов кинул на Праву уничтожающий взгляд: не знать такого человека!

– Послушай, Иван, – заговорил просительным тоном Праву, – сделай так, чтобы я встретился с Савелием Михайловичем. Пойми, это для меня очень важно.

Семенов пожал плечами:

– Признаться, я тебя не понимаю… Зачем дикарям человек с высшим образованием?

Праву терпеливо объяснил:

– Если окажется, что это племя или стойбище действительно мало или совсем не тронуто цивилизацией, можно будет в натуре изучить многие пережитки родового строя или, наконец, окончательно доказать, что чукчи никогда его не знали… Это же находка для науки!

– Ну, если это так важно для науки, могу тебе оказать содействие, – покровительственно сказал Семенов и сиял телефонную трубку.

Секретарь обкома мог принять приезжего историка или сейчас, или же через неделю, когда вернется из командировки.

– Иди, желаю успеха, – напутствовал Праву Семенов.

В просторной комнате за столом, покрытым зеленым сукном, сидел седоватый человек с простым русским лицом.

Он встал из-за стола и мягко пожал Праву руку.

– Рад вас приветствовать в родных краях, – радушно сказал секретарь обкома. – Присаживайтесь. Рассказывайте.

Секретарь обкома слушал терпеливо. Когда Праву сказал, что открытие неизвестного стойбища – ценная находка для науки, Савелий Михайлович забарабанил пальцами по сукну.

– Вы должны понять меня, – с надеждой закончил Праву.

– Сколько времени вы в партии? – спросил Савелий Михайлович.

– Полгода, – ответил Праву.

– Где родились?

– На Чукотке, – недоумевая ответил Праву.

– Я спрашиваю, где именно, – мягко уточнил Савелий Михайлович.

Праву назвал место рождения. Ему не понравилось выражение лица секретаря обкома. Не найдя ничего другого, чем еще можно было бы подкрепить просьбу, Праву сказал:

– Стойбище открыл мой брат – Еттытегин.

– Так это ваш брат? – оживился Савелий Михайлович. – Хороший парень. А что касается открытия, должен вас огорчить – мы об этом стойбище знали давно. Народ кочевой, трудно было угнаться за ними. Умный человек водил их. Сегодня они здесь, а завтра, глядишь, – укочевали в Якутию… Рядом с местом их кочевки строим обогатительный комбинат и рудник, теперь есть куда их «привязать».

Савелий Михайлович встал из-за стола и отдернул серую шелковую штору на стене. За ней оказалась большая карта Северо-Востока.

– Вот здесь находился небольшой поселок геологов. Геологи перешли в другое место, а постройки мы отдали тундровому колхозу «Торвагыргын». Этот колхоз и будет заниматься стойбищем Локэ. Правда, школа там только начальная, так что с работой не знаю, как вам быть…