Часы пробили десять. Луи Дрэйк, сидевший в группе дельцов, рядом с разодетой Анной, нервно вскочил и снова сел.

— Странно, — заметил Ван-Коорен. — Почему так запаздывают остальные члены вашей комиссии? Надо опять позвонить в гостиницу.

— Я звонила, — отозвалась Анна. — Их там нет. Видимо, случилось что-то экстраординарное. Надо еще немного подождать.

Ван-Коорен встал и отозвал в сторону Луи Дрэйка.

— Маркиз, — сказал он, — у нас не принято заставлять гостей так долго ждать. Это неприлично!

— А прилично начинать торжественный обед по случаю окончания работы комиссии, когда отсутствует большинство членов комиссии?

Луи Дрэйк подошел к Анне, молча взял ее за руку и так же молча повел к дверям. Анна встретила удивленные взгляды гостей, но сдержалась. Зато наверху, в зимнем саду у фонтана, Анна дала волю своему гневу.

— Если ради коммерческих комбинаций, — сказала она, — я согласилась на тайный брак, то почему ты так бесцеремонно хватаешь меня за руку и тащишь, как солдафон?

Она долго говорила в этом духе, но Луи Дрэйк не слушал ее. Он молча шагал по комнате. Анна села на диван.

— Я уеду! — заявил Дрэйк.

— Милый, я не хотела тебя оскорблять, но пойми…

— К черту мелочи! — заорал Дрэйк. — Я говорю, что уеду на поиски! Скотт ошибиться не мог. Он в бешенстве, что эта девчонка, Бекки Стронг, водила его за нос. Надо было сразу накрыть Бекки Стронг. Можно было ее не убивать — Пирсон запретил ее убивать, — но можно было накрыть и этого Лендока и советских ученых, словом — всю их банду!

— Но друзей мира — десятки и сотни миллионов! — возразила Анна, никогда не терявшая головы. — Тебе надо было сразу взять все дело в свои руки, а не передавать Сандерсу. Может быть, советские ученые погибли на острове от напалма. Ведь доложили о каких-то человеческих криках.

— Это местное население! — досадливо отмахнулся Дрэйк. — А их лодку видели уходившей в море.

— В воде ее бомбили, — заметила Анна.

— Но хоть щепки остались бы? Если бы агент Скотта, этот Бен Ред, не исчез, Юный Боб сразу нашел бы тайный причал партизан, и дело с концом.

— Подождем, — сказала Анна. — Может быть, твои люди давно уже сожгли этих советских ученых и ты напрасно волнуешься. Иди сядь рядом. Я не хочу громко говорить.

Луи Дрэйк продолжал стоять.

— Шайка Юного Боба, — соображал он вслух, — уехала вчера в полночь. Прошел день, и их нет. Настал вечер — их все нет. Не могу же я начинать торжественный обед в честь комиссии, если из одиннадцати присутствуют четверо!

— Но ведь прием только предлог: мы тайно празднуем нашу свадьбу, напомнила Анна. — Садись же рядом со мной!

Дрэйк сел, недовольный, с нахмуренным лицом. Они сидели в разных углах дивана и отнюдь не напоминали счастливых молодоженов.

— Ну, сядь ко мне, милый! — попросила Анна.

Дрэйк нехотя подвинулся ближе.

Анна обвила его шею левой рукой и, упершись лбом в его голову, зашептала на ухо:

— Не волнуйся, милый! Ихара явится, и ты громогласно потребуешь объяснений причины задержки. Он сообщит то, что явится потрясающей сенсацией. Я скажу, что лично предупредила советских ученых, чтобы они не ездили на остров, так как против вредителей применяют средство исключительной силы — «Эффект Стронга». Я скажу, что предупредила их о том, что каждый человек, имевший соприкосновение с «эффектом», становится разносчиком заразы и подлежит уничтожению ради блага человечества. Эти мои слова слышал преподобный Скотт, он был в машине при моем разговоре с Анатолием Батовым… Советские ученые поехали тайно, ночью! Зачем? Изучить явление? А почему они об этом не предупредили, не известили властей? Дальше! Они не вернулись в гавань. Значит, у них есть тайные планы. И вот их находят в лесу с возбудителем «Эффекта Стронга». Значит, они хотели совершить тайную диверсию. С какой целью? Может быть, затем, чтобы приписать это американцам? Советских ученых задержали: они пытались бежать. Печальная необходимость заставила предать их тела огню. Так вся эта скандальная история с филиалом Института Стронга будет скрыта.

— Ты гений, Анна! — в восторге отозвался Дрэйк, отстраняя ее руку. Садись сейчас же за стол, напиши все это, — я передам Скотту. У него зашифруют, и завтра же «Сияющий Эдди» напечатает об этом во всех американских газетах! Пирсон не раз говорил мне: ложь должна быть чудовищной!

Так они и сделали. Все же, когда пробило одиннадцать часов и ждать больше было невозможно, Анна, с согласия Дрэйка, распорядилась пригласить гостей за стол.

Торжественный обед начался речью преподобного Скотта, поблагодарившего Анну за голландское гостеприимство и поздравившего маркиза Анака с благотворной деятельностью комиссии. Поэтому Скотт поднял тост за гостеприимную Анну и энергичного маркиза Анака. Это было скрытое поздравление молодоженов. Все дружно выпили шампанское за здоровье этой пары. Старик Ван-Коорен так расчувствовался, что даже прослезился, поцеловал дочь и долго тряс руку маркизу Анака.

Преподобный Эмери Скотт продолжал свою речь. Он благодарил комиссию за беспристрастное суждение, выразившееся, по его мнению, в том, что она сумела избежать политической тенденциозности и поняла, что нет никаких заразителей, а все во власти божьей (Скотт имел в виду выводы, опубликованные без ведома советских делегатов). Если бог посылает за грехи кару на людей, то надо смирить гордыню и соблюдать заповеди, иначе восторжествует дьявольское семя. А так как все в руках божиих и не хватает ни сил, ни средств справиться с вредителями, то мудрость подсказывает смирение. Если Синдикат пищевой индустрии станет старшим братом «Юниливерс», то это перст божий… Много еще в этом духе говорил Скотт.

Ван-Коорен в своей речи тоже выразил благодарность комиссии и согласился, что никаких агентов-заразителей не было и что действительно все в руках господних, как позволил выразиться преподобный Скотт. И он, Ван-Коорен, благодаря деятельности комиссии перестал заблуждаться и готов принести свои извинения Аллену Стронгу за недоверие к деятельности его института, столь благотворно помогающего народам. А если некоторые (тут Ван-Коорен бросил гневный взгляд на Ганса Мантри Удама) посмели от его имени обвинить Институт Стронга, то это сделали подкупленные лжецы. И единственная польза от этого клеветнического выступления — это присутствие комиссии, благодаря чему он мог познакомиться с маркизом Анака. Ван-Коорен даже задохнулся от такого длинного периода. Это не помешало ему с не меньшим жаром призвать громы и молнии на головы тех, кто видит причину бедствий в конкуренции фирм, в существующем строе, кто не содействует гармонии промышленного процветания (намек на советских ученых).

Было немало речей. Ораторы призывали для создания экономической мощи, необходимой для борьбы с вредителями сельского хозяйства, ввести специальный налог на крестьян, увеличить рабочий день на фабриках, расширить полицейские силы и, главное, не мешать американским капиталам помогать восстановлению страны.

Пили дружно и много.

Все ожидали, что ответная речь маркиза Анака будет так же скучна, и были весьма удивлены обещанием «невероятной сенсации». Дело в том, что об «Эффекте Стронга» знали только посвященные. Взрывы и пожар на острове были объяснены военными мероприятиями против повстанцев. Маркиз Анака поднялся и сказал так:

— Мы тут все выпиваем, а делается такое… — он помахал рукой над головой, — что все упали бы в обморок, да и вы в том числе, господа генералы, — обернулся он игриво к военным, — если бы знали, что произошло. Мы только сегодня предотвратили мировую катастрофу. Вы все узнаете, когда явятся мои члены комиссии!

Маркиз Анака так и сказал: «мои члены комиссии». Он уже изрядно захмелел. Анна, желая его «успокоить», влила ему в бокал напиток покрепче.

— Да, — продолжал Анака, — с минуты на минуту явятся мои члены комиссии и сообщат потрясающую сенсацию, которая поможет нам перебороть тех, кто называет себя сторонниками мира. И эту сенсацию комиссия доложит на Международном конгрессе по борьбе с вредителями и болезнями растений сельского хозяйства, и это потрясет мир. Ждите и пейте, пейте и ждите! Да здравствует Америка! Гимн!