Значило это следующее.

Вопрос о переговорах с командованием 4-й армии решен положительно, генерал Ян Хэ-линь дал согласие на посылку человека для установления контакта. «Двоюродный брат Ли» — это командующий Ли Юй-тин. Он посылал своего доверенного Ван Ли-жэня в Нанкин к Чан Кай-ши с заданием добиться для себя должности генерал-губернатора провинции Ганьсу, но эта миссия закончилась безрезультатно, и поэтому обиженный командующий не прочь вступить в переговоры с Красной армией немедленно. И теперь Ду Бинь («мой брат может в ближайшее время сделаться влиятельным человеком») советует У Чжи «подогревать» недовольство командующего «стариной Чаном».

«Итак, первый ход в игре сделан, но как быть дальше? — задумался У Чжи. — Командующий для беседы меня не вызывал. Не могу же я первый явиться к нему — это только повредит делу!»

Неожиданно вечером на квартиру к У Чжи явился советник штаба Ван Ли-жэнь. У Чжи в это время в расстроенных чувствах рассеянно листал сборник стихов танских поэтов, и нежданный визит такого гостя поверг его в изумление.

Ван Ли-жэнь носил сильные очки, так как страдал сильной близорукостью, и поэтому в штабе его прозвали «Слепой Ван». Он был тайным осведомителем гоминдановской разведки. В свое время он служил у самого Чан Кай-ши; но, по-видимому, не сумев выслужиться, он переметнулся к Ли Юй-тину, намереваясь сделать карьеру в его армии. Как и другие офицеры, он весь свой досуг отдавал пьянству и разврату. Любил пустить пыль в глаза, умел угодить начальству. Вскоре после приезда его назначили советником штаба, и он стал доверенным лицом командующего. Для У Чжи важен был тот факт, что именно Ван Ли-жэню была поручена секретная поездка в Нанкин, о которой говорилось в письме Ду Биня.

У Чжи до сих пор относился к советнику с большой осторожностью и старался быть от него подальше. «Как это он решился прийти на квартиру к простому офицеру? Что скрывается за этим визитом? Что он от меня хочет? — напряженно думал У Чжи. — С ним нужно быть настороже и ссориться тоже нельзя. Сейчас он может пригодиться!» — решил У Чжи и с приветливой улыбкой поднялся навстречу гостю.

Вид у Ван Ли-жэня был очень таинственный. Он плотно прикрыл за собой дверь и, прежде чем сесть на предложенный хозяином стул, приподнял на окне занавеску и окинул взглядом внутренний дворик.

Квартира У Чжи находилась в небольшом флигеле около здания штаба. Обставлена она была очень просто: обычный письменный стол, стулья, солдатская койка. Обращало на себя внимание лишь обилие книг на этажерке, сконструированной самим У Чжи: в случае необходимости этажерка легко разбиралась и превращалась в ящик для перевозки книг.

Слепой Ван уселся на предложенный ему стул и, увидев в руке хозяина сборник танских стихов, счел нужным для начала похвалить образованность молодого офицера. Естественно, что и тому ничего не оставалось, как ответить любезностью на комплимент. После обмена вежливыми фразами У Чжи поднялся, чтобы позвать денщика и заказать чай, но гость остановил его:

— Не следует беспокоиться, я скоро уйду! — Он снял и зачем-то протер свои очки, затем, вытянув шею и обнажив в улыбке полусгнившие, почерневшие зубы, загадочно произнес: — У меня для вас есть письмо из Сианя! — Он вынул из кармана это письмо и вручил его У Чжи.

Молодой офицер с первого взгляда узнал почерк генерала Ян Хэ-линя. Написано было всего лишь несколько слов:

У Чжи в душе был изумлен: «На что намекает генерал? Если он имеет в виду переговоры с коммунистами, то почему такую важную переписку ведет через этого Ван Ли-жэня?» Он натянуто улыбнулся и сказал:

— Господин Ван, мне не совсем понятно, что имел в виду генерал Ян, когда писал это письмо. Я нахожусь в числе приближенных командующего Ли и, естественно, по мере своих слабых сил помогаю ему…

Советник хитро прищурил свои близорукие глаза, так что остались две маленькие щелочки (в эту минуту он действительно был похож на слепого), и все выражение его лица стало крайне недоверчивым: «Ты ведь сам давно все знаешь, чего же валяешь дурака!» Он поднял кверху пожелтевший от табака указательный палец и произнес:

— Конечно, генерал имеет в виду не обычную вашу работу! — и, вытянув шею еще больше, прошептал: — Он имеет в виду «ту сторону» — переговоры с коммунистами! Главный советник штаба Ду Бинь не мог не говорить вам об этом.

У Чжи слушал и мысленно искал выхода из этого щекотливого положения. «Каким образом ему все стало известно? Намерение генерала Яна вести переговоры с Красной армией держалось в секрете, как я понимаю. Если о нем будут знать такие ненадежные люди, как этот Ван Ли-жэнь, дело может кончиться плачевно. Но с другой стороны, если и генерал Ян и командующий Ли сообщили об этом Вану, значит они ему доверяют».

Эти мысли с быстротой молнии пронеслись в голове У Чжи, и он решил предусмотрительно изменить свой тон. На лице его появилось равнодушное выражение и, еле улыбнувшись, он сказал:

— А-а-а! Так вот он что имеет в виду! Да, я слышал, Ду сяншэн упоминал как-то об этом.

Гость сквозь круглые стекла очков оценивающим взглядом посмотрел на него и спросил:

— Если командующий Ли пошлет вас для переговоров, то вы пойдете к коммунистам?

— Это, безусловно, очень рискованное и трудное предприятие. Но ведь я военный и должен подчиняться. Если командующий Ли и вы, господин Ван, остановите на мне свой выбор, то я, конечно, постараюсь с честью выполнить поручение.

— У Чжи, вы всегда выделялись своими способностями среди остальных офицеров! — похвалил его Ван Ли-жэнь и уже официальным тоном добавил: — Командующий Ли просит вас прибыть к нему для беседы завтра в восемь часов вечера. Запомните, что все должно содержаться в строгом секрете!

— Слушаюсь! — по-военному ответил У Чжи.

Слепой Ван поднялся с места. В маленькой комнатке У Чжи он казался еще выше и худее, чем был на самом деле, и чем-то напоминал цаплю. Откланявшись, он направился к выходу. У Чжи вызвался проводить его до ворот, но Ван Ли-жэнь отрицательно покачал головой и, таинственно подмигнув, сказал шепотом:

— Не нужно, чтобы нас видели вдвоем! — открыл дверь и легким шагом вышел из комнаты.

После ухода гостя У Чжи впал в долгое раздумье. «Почему Слепой Ван проявляет необычный интерес к переговорам с командованием Красной армии? Пожалуй, главная причина — перемена позиции генерала Яна и Ли. Прихвостни вроде Ван Ли-жэня не имеют никаких принципов в жизни и на все смотрят глазами своего начальства… Как вести себя с командующим? Нужно предусмотреть его вопросы и не ударить лицом в грязь…»

Заснул он уже глубокой ночью.

На следующий день У Чжи пошел в магазин и купил два белых сатиновых носовых платка. После ужина достал припрятанное заранее воззвание Красной армии (содержание этого воззвания совпадало с тем, что он прочел в прокламации, которую ему давал товарищ Ван; подписано оно было командующим 4-й армией Китайской рабоче-крестьянской Красной армии Сюй Сян-цянем и политическим комиссаром Чэнь Чан-хао, а вверху темнел оттиск круглой печати) и отправился в резиденцию командующего Ли Юй-тина.

Командующий Ли был сегодня любезнее, чем обычно. Он встретил молодого офицера, как равного, и, проводив в свой кабинет, усадил на диван. Адъютант принес чай и молча застыл у двери. Командующий махнул ему рукой.

— У меня гости, никого сюда не пускать!

Адъютант кивнул головой, низко поклонился и исчез.

— У Чжи! — как к близкому другу, обратился командующий, опускаясь, на диван рядом с офицером. — Хоть ты еще и молодой офицер в моей армии, но я держу тебя при себе и не отправляю на фронт… — На его гладком, выбритом лице появилось брюзгливое выражение.

— Я такой же, как и остальные. Среди офицеров вашего штаба много умных людей, — поспешно сказал У Чжи. — Они хорошо знают свое дело, очень хорошо!

Командующий закурил сигарету, закинул ногу за ногу и, пристально взглянув в лицо собеседника, медленно проговорил: