«Выручил меня мой маузер!» — обрадованно подумал У Чжи и стал внимательно осматривать ущелье. Вскоре он заметил, что большой отряд бандитов — человек восемьдесят — в беспорядке отступает по узкой тропинке вниз. Прошло еще немного времени, и У Чжи вдруг увидел перед собой Сяо-хая. Он бросился навстречу своему ординарцу. У того лицо распухло от побоев, одежда была разорвана, но, увидев командира, он вытянулся во фронт и, лихо отдав честь, отрапортовал:

— Противник захватил меня в плен, но я ничего не сказал!

— Тише, Сяо-хай! Не ори так громко! — У Чжи внимательно огляделся вокруг и понизил голос: — Пойдем спрячемся в кустах и поговорим.

Они сошли с дороги и углубились в густые заросли кустарника. Забравшись подальше от тропы, они присели на корточки и сразу же скрылись, словно фазаны, в густой траве. Теперь их никто не мог увидеть.

— Вот теперь рассказывай! — нетерпеливо произнес У Чжи.

— Дело было так: я, как ты мне и велел, шел прямо по дороге. Неожиданно из лесу выскочили два каких-то типа и наставили на меня пистолеты: «Ты что здесь делаешь? Кто такой?» Я подумал, что мне, пожалуй, не стоит объяснять им, кто я такой. И я ответил: «Крестьянин!» Они тут же схватили меня за руки и потащили в кумирню к своему атаману. Я начал ему объяснять: «Я пастух, у меня потерялась овца, и я ее ищу. Что я вам сделал плохого?» Их атаман ударил меня кулаком в лицо и как заорет: «Ах ты, сволочь, какой ты пастух? Набрался нахальства обманывать почтенных людей!» Я ему отвечаю: «Я вправду пастух, а если ты не веришь мне, то проверь. В нашей деревне Циншиянь все меня знают, ведь я на Летающего тигра Чэнь Гуй-шэня работаю!» Отвечал я ему вроде бы как надо, но этот подлец, снова набросился на меня: избивал кулаками и ногами, а потом крикнул: «У тебя произношение неправильное, ты не горный житель! Будешь врать — здесь же прикончу!» Я ему на это отвечаю: «Действительно, я раньше жил не здесь, а в провинции Шэньси. Но из-за стихийных бедствий вынужден был бежать в эти места и, чтобы не помереть с голоду, стал пастухом у господина Чэня». — «Ладно, — говорит — допустим, что ты и вправду пастух Чэнь Гуй-шэня. У твоего хозяина появились трое гостей с четырьмя тюками каких-то товаров. Ты наверняка должен знать, кто это такие». Поставил он меня в тупик таким вопросом. «Откуда, гад, узнал все это? — думаю я. — Очень странно!» А сам между тем отвечаю: «Я целыми днями пас овец и не знал даже, что у хозяина гости!» Но от него не так-то легко отделаться. Все пытался выведать, что находится в этих тюках, куда делся второй гость хозяина, который пришел вместе с «этим У». Но я на все вопросы отвечаю одно: «Ничего не знаю!» Они начали меня стращать, грозили отрубить голову, живьем зарыть в землю или увести с собой. Но тут с одной горы раздались выстрелы, потом — с другой. Бандиты заметались, словно растревоженные осы. Главарь их выскочил из кумирни и кричит: «Красноармейцы, бежим быстрее!» Я воспользовался суматохой, выскользнул из кумирни и укрылся в кустарнике. Подождал, пока они ушли, и бегом бросился к тебе.

«Кто нас выдал?» — недоумевал У Чжи.

Тем временем совсем стемнело. Холодный горный ветер пронизывал до мозга костей, у обоих не попадал зуб на зуб. Но вот из темноты вынырнул Го Чжэн-юнь, за ним подошли четыре незнакомца в крестьянской одежде с плетеными корзинами за плечами. У Чжи махнул рукой в сторону от дороги, и все быстро скрылись в кустарнике. Здесь старший группы, крепко пожимая руку У Чжи, спросил:

— Товарищ У, ты узнаешь меня?

У Чжи пристально всмотрелся в лицо незнакомца и только тогда убедился, что перед ним политрук Чэнь. Зная его немного, У Чжи все же не поверил бы, что этот человек, недавно перенесший тяжелую операцию, отправится сейчас на выполнение боевого задания.

— Рана твоя уже зажила? — с тревогой спросил У Чжи.

— Все в порядке, зажила! — немного покривил душой политрук Чэнь: только то обстоятельство, что он лично знал У Чжи, помогло ему настоять на своем и добиться разрешения участвовать в этой операции.

— Товарищ У, как ты думаешь: сегодняшний налет бандитов был заранее намечен или это случайное совпадение? — опросил политрук.

У Чжи рассказал ему все, что узнал от Сяо-хая, и сделал такой вывод:

— Определенно, бандиты имеют в Циншияне своих осведомителей! К счастью, сегодня Го Чжэн-юнь успел вовремя предупредить нас. А то мы бы так легко не отделались! — Он обернулся к Го Чжэн-юню: — Старина Го, как ты думаешь, кто из местных жителей мог нас подвести?

— Я слышал, что Чжан Чжань-у и Ли Вэнь-куй — оба живут в нашей деревне — связаны с кем-то из шайки Сюй Яо-мина.

У Чжи вспомнил встречу с двумя подозрительными людьми в свой первый приход в Циншиянь и в раздумье произнес:

— Пожалуй, ты прав, налет бандитов — это их рук дело. Бандиты скрылись в направлении деревни Гуанцзядянь — значит, они из банды Сюй Яо-мина. Товарищ Чэнь, — обратился он к политруку, — что будем делать?

— Будем действовать, как и намечали. Я уже расставил дозорных на самых опасных участках пути.

— Хорошо! — сказал У Чжи и велел Го Чжэн-юню возвращаться в деревню одному, чтобы односельчане ничего не заподозрили. Сам он повел группу бойцов узкой тропой прямо к дому Летающего тигра.

Ворота им открыла Сян-цзы, и У Чжи шепотом спросил у нее:

— Что сейчас делает твой дядя?

— Курит опиум.

— Ко мне пришли приятели, они скоро уйдут. Я думаю, не стоит его беспокоить!

Он осторожно проводил гостей в свою комнату, где Сян-цзы уже готовила для них чай. Политрук вручил У Чжи письмо от комиссара Фу. У Чжи быстро пробежал глазами письмо и сказал:

— Передай комиссару на словах, что я сделаю все так, как он пишет. А о тех, кто нас выдал, пусть не беспокоится — я сам ими займусь.

Политрук и его спутники отказались от чая, взяли тюки и осторожно покинули деревню. Этой же ночью они благополучно возвратились в советский район.

Проводив их, У Чжи присел на табурет в своей комнате и задумался. С отсутствующим видом смотрел он на коптящую лампочку и ничего не замечал. В комнату тихо вошла Сян-цзы и, положив руку на его плечо, негромко спросила:

— Чем занимаются твои приятели?

— Они люди простые, живут мелкой торговлей.

— Нечего дурачить меня! — девушка сдержанно улыбнулась. — Сверху на них крестьянская одежда, а под ней — военная форма, я ведь все видела. Это красноармейцы?

— Сян-цзы, попридержи язык!

— А я ничего и не сказала. Но все же красноармейцы отличаются от гоминдановских солдат, они ведут себя намного вежливее. Я приготовила для них чай, а они постеснялись даже его выпить.

— Сян-цзы, — он взял ее за руку, — два подлеца из вашей деревни — Чжан Чжань-у и Ли Вэнь-куй вредят мне, как только могут. Если не принять меры, мне придется туго… Пойдем к твоему дяде и пожалуемся на них.

Они вместе вошли в комнату хозяина дома. Здесь стоял легкий опиумный туман. Сам Чэнь Гуй-шэнь лежал на кровати и раскуривал трубку. Жена сидела рядом с ним и держала над огнем проволочку с небольшим шариком опиума на кончике. Она торопливо вскочила навстречу У Чжи и подала ему стул.

С тех пор как состоялось сватовство, молодой офицер всячески старался показать свое расположение Летающему титру и его жене, называл их не иначе, как «дядюшка» и «тетушка». И сейчас, обращаясь к Чэнь Гуй-шэню, он сказал:

— Дядюшка, вы слышали выстрелы?

— Слышал, а кто стрелял?

— Стрелял я. Дело в том, что бандиты Сюй Яо-мина поймали зачем-то моего ординарца и только после того, как я открыл пальбу, они испугались и убежали. Очень странно получается: не успел я в этот раз приехать к вам в гости, как бандитам каким-то образом уже стало известно об этом. Они даже осмелились подвергнуть допросу моего ординарца! Не иначе, как в вашем селении есть люди, связанные с этой шайкой.

Летающий тигр ничего не сказал, закрыл глаза, сделал несколько глубоких затяжек, затем вдруг вскочил с кровати и зло спросил: