У подножия одной из гор, высившихся справа и слева от этого дома, находилась пещера, столь же древняя, как мир. Там из-под земли сочился ключ, обладавший способностью молодить, ключ, который и теперь еще зовется Источником юности. В древнейшие времена смертные могли черпать из него сколько хотели, но они так злоупотребляли своим правом, что боги вынуждены были лишить их этого блага. Плутон, царь подземного мира, приставил огромного дракона сторожить источник. Дракон никогда не спал и пожирал тех, кто безрассудно приближался к нему. Несколько женщин все же рискнули жизнью, предпочитая лучше умереть, чем влачить существование без счастливых дней и любовников.

Примерно через неделю Киферея сказала своей рабыне:

— Сейчас же ступай к Источнику юности и принеси мне оттуда кувшин воды — не для меня, как ты сама, конечно, понимаешь, а для двух-трех приятельниц, которые в этом нуждаются. Если ты придешь без воды, я еще раз подвергну тебя пытке, которую ты вытерпела.

Подкупленная Амуром служанка, о которой я рассказывал раньше, поспешила предупредить бога. Он велел сказать Психее, что чудовище нетрудно усыпить, спев ему какую-нибудь длинную песню, которая ему сначала чрезвычайно понравится, а потом надоест; как только он задремлет, можно безбоязненно зачерпнуть воды.

Итак, Психея запаслась сосудом и пошла к источнику. Другие не решались подойти к нему ближе, чем на двадцать шагов. Ужасный страж этого дворца большей частью лежал у входа. Он так ловко запрятывал хвост меж кустарников, что его нельзя было заметить, а затем, как только показывалось какое-нибудь животное — олень, лошадь или бык, — чудовище начинало вертеть хвостом из стороны в сторону, и обвивалось вокруг ног животного с такой внезапностью и силой, что оно падало, после чего дракон набрасывался на него и пожирал. Из путников мало кто был застигнут врасплох: место это пользовалось более печальной славой, чем пещеры Сциллы и Харибды[65]. Когда Психея направилась к этому источнику, чудовище нежилось на солнышке, которое то золотило его чешуйки, то заставляло их переливаться сотнею красок.

Психея, знавшая, какое расстояние надо оставлять между ним и собою, ибо вытягиваться чересчур далеко оно не могло: Рок приковал его брильянтовыми цепями, — Психея, говорю я, не слишком испугалась: она уже привыкла видеть драконов. Она припрятала как можно лучше свой кувшин и мелодичным голосом начала:

Психея спела еще много других не связанных меж собою смыслом песенок, запомнить и пересказать нам которые местным птицам не удалось. Дракон сначала слушал с огромным удовольствием, но под конец стал позевывать и, наконец, заснул.

Психея воспользовалась случаем. Ей надо было проскользнуть между драконом и одним из выступов входа, а там едва хватало места для одного человека. От ужаса красавица чуть-чуть не уронила свой кувшин, что было бы хуже, чем пролитая ею капля масла. Этот сонливец был не похож на того, другого: придя в гнев и бешенство, он раздирал людей в клочья. Нашей героине посчастливилось — она довела свою затею до благополучного конца. Она нацедила свой кувшин и с торжеством вернулась.

Венера почувствовала, что Психее помогает какая-то неземная сила. Оставалось узнать одно — какая именно. Ее сын не вставал с постели. Юпитер и прочие боги не оставили бы Психею в рабстве, но богини последними пришли бы ей на помощь.

— Не воображай, что мы теперь свели счеты, — объявила Психее Венера. — Я задам тебе задачи настолько трудные, что решая их, ты обидишь кого-нибудь, и наказанием тебе будет смерть. Пойди принеси мне шерсть баранов, которые пасутся на том берегу реки, я хочу себе сделать из нее платье.

То были бараны Солнца! У них росли рога, они отличались необыкновенной злостью и накидывались даже на волков. Шерсть у них была огненного цвета, такого яркого, что слепила глаза. В тот день они паслись на другом берегу реки, необычайно широкой и глубокой, которая протекала по долине в какой-нибудь тысяче шагов от замка Венеры.

К счастью для нашей красавицы, Юнона и Церера пришли навестить Венеру в ту самую минуту, когда она отдавала это приказание. С тех пор как заболел ее сын, они уже нанесли два визита ей, а заодно и Амуру. Приход богинь помешал Венере заметить, что происходит, и облегчил нашей героине выполнение ее задачи. В противном случае это ей не удалось бы, ибо на реке не было ни моста, ни корабля, ни лодки.

Служанка-предательница сказала Психее:

— Мы располагаем лебедями, которых Амуры обучили так, что они заменяют нам лодки. Я возьму одного из них, и таким способом мы переправимся через реку. Я должна составить тебе компанию по причине, которую сейчас тебе сообщу. Дело в том, что этих баранов охраняют малютки сильваны, которые начинают уже бегать за пастушками и нимфами. Я переправлюсь первая и в ожидании позабавлю двух юных фавнов, которые примутся меня преследовать — только из желания порезвиться, так как они меня знают и им известно, что я принадлежу к штату Венеры. В худшем случае я отделаюсь двумя поцелуями, а тем временем переправишься на другой берег ты.

— До сих пор мне все ясно, — ответила Психея. — Но как подойду я к баранам? Знают ли они меня? Известно ли им, что я принадлежу к штату Венеры?

— Ты наберешь их шерсть в колючих кустах, — ответила служанка. — Они оставляют ее там, когда она выросла и начинает выпадать; вся наша округа полна ею.

Как они сговорились, так и вышло на деле, только вместо двух поцелуев пришлось дать четыре.

Пока наша пастушка и ее приятельница выполняли свой замысел, Венера попросила двух богинь разузнать о намерениях ее сына.

— Когда слушаешь его, — сказала она, — кажется, что он сильно разгневан на Психею, однако он тайком оказывает ей помощь: по крайней мере, он дает повод так думать. Вы обе — мои подруги. Отвлеките его от этой любви, напомните ему о сыновних обязанностях, скажите, что он вредит себе. Вам он откроется скорее, чем матери.

Юнона и Церера обещали постараться. Они пошли навестить больного, но он не поддался им и по возможности постарался скрыть от них свои истинные намерения. Однако богини все-таки смогли сделать вывод, что страсть еще владеет его сердцем. Он даже пожаловался на то, что им хотят управлять, как ребенком. Он — ребенок? Можно ли забывать, что он сокрушал геркулесов и что их сердца служили ему волчками.

— И после этого, — добавил он, — меня считают мальчишкой, с которого довольно игрушек и бабочек, меня, кто распределяет блага, по сравнению с коими все остальное — игра в куклы! Мне, поженившему стольких, нельзя жениться!

Богини посочувствовали ему и вернулись к Венере, чтобы рассказать, как они выполнили свое посольство.

— Мы советуем тебе, как подруги, дать ему полную волю — он уже взрослый.

— Пусть женится на Гебе[66], пусть выберет любую Музу, любую Грацию — я согласна, — ответила Венера.