В начале 1697 г. в зимний поход против камчадалов выступил на оленях сам В. Атласов с отрядом в 125 человек, наполовину русских, наполовину юкагиров. Он прошел по восточному берегу Пенжинской губы до 60° с.ш. и повернул на восток «через высокую гору» (южная часть Корякского нагорья), к устью одной из рек, впадающих в Олюторский залив Берингова моря, где обложил ясаком (олюторских) коряков. Группу людей под начальством Л. Морозно В. Атласов послал на юг вдоль Тихоокеанского берега Камчатки, сам вернулся к Охотскому морю и двинулся вдоль западного берега полуострова. Часть юкагиров из его отряда восстала. Более 30 русских, в том числе сам командир, были ранены, пятеро убиты. Тогда В. Атласов вызвал к себе людей Л. Морозно и с их помощью отбился от восставших.

Соединенный отряд пошел вверх по р. Тигиль до Срединного хребта, перевалил его и проник на р. Камчатку в районе Ключевской Сопки. По сообщению В. Атласова, камчадалы, с которыми он здесь впервые встретился, «одежду носят соболью, и лисью, и оленью, а пушат то платье собаками. А юрты у них зимние земляные, а летние на столбах вышиною от земли сажени по три, намощено досками и покрыто еловым корьем, а ходят в те юрты по лестницам. И юрты от юрт поблизку, а в одном месте юрт ста [сотни] по два и по три и по четыре. А питаются рыбою и зверем; а едят рыбу сырую, мерзлую. А в зиму рыбу запасают сырую: кладут в ямы и засыпают землею, и та рыба изноет. И тое рыбу вынимая, кладут в колоды, наливают водою, и разжегши каменья, кладут в те колоды и воду нагревают, и ту рыбу с той водой размешивают, и пьют. А от тое рыбы исходит смрадный дух… А ружья у них — луки усовые китовые, стрелы каменные и костяные, а железа у них не родится».

Жители рассказали В. Атласову, что с той же р. Камчатки к ним приходят другие камчадалы, убивают их и грабят, и предлагали вместе с русскими пойти на них и «смирить, чтобы они жили в совете». Люди В. Атласова и камчадалы сели в струги и поплыли вниз по р. Камчатке, долина которой была тогда густо населена: «А как плыли по Камчатке — по обе стороны реки иноземцев гораздо много, посады великие». Через три дня союзники подошли к острогам камчадалов, отказавшихся платить ясак; там стояло более 400 юрт. «И он-де Володимер с служилыми людьми их, камчадалов, громили и небольших людей побили и посады их выжгли». Вниз по р. Камчатке к морю Атласов послал на разведку одного казака, и тот насчитал от устья р. Еловки до моря — на участке около 150 км — 160 острогов. Атласов говорит, что в каждом остроге живут 150–200 человек в одной или двух зимних юртах. (Зимой камчадалы жили в больших родовых землянках.) «Летние юрты около острогов на столбах — у всякого человека своя юрта». Долина нижней Камчатки во время похода была сравнительно густо населена: расстояние от одного великого «посада» до другого часто составляло меньше 1 км. В низовьях Камчатки жило, по самому скромному подсчету, около 25 тыс. человек[40]. «А от устья идти верх по Камчатке-реке неделю, есть гора — подобна хлебному скирду, велика и гораздо высока, а другая близ ее ж — подобна сенному стогу и высока гораздо: из нее днем идет дым, а ночью искры и зарево». Это первое известие о двух крупнейших вулканах Камчатки — Ключевской Сопке и Толбачике — и вообще о камчатских вулканах. Собрав сведения о низовьях р. Камчатки, Атласов повернул обратно. За перевалом через Срединный хребет он начал преследовать оленных коряков, которые угнали его оленей, и застиг их у самого Охотского моря. «И бились день и ночь, и… их коряков человек ста с полторы убили, и олени отбили, и тем питались. А иные коряки разбежались по лесам». Тогда Атласов снова повернул на юг и шел шесть недель вдоль западного берега Камчатки, собирая со встречных камчадалов ясак «ласкою и приветом». Еще дальше на юге русские встретили первых «курильских мужиков [айны) — шесть острогов, а людей в них многое число…». Казаки взяли один острог «и курилов человек шестьдесят, которые были в остроге и противились — нобили всех», но других не трогали: оказалось, что у айнов «никакого живота [имущества] нет и ясак взять нечего; а соболей и лисиц в их земле гораздо много, только они их не промышляют, потому что от них соболи и лисицы никуда нейдут», т. е. их некому продавать.

Атласов находился всего в 100 км от южной оконечности Камчатки. Но, по словам камчадалов, дальше к югу «по рекам людей есть гораздо много», а у русских порох и свинец были на исходе. И отряд вернулся в Анадырский острог, а оттуда поздней весной 1700 г. — в Якутск. За пять лет (1695–1700) В. Атласов прошел больше 11 тыс. км.

В Верхнекамчатском острожке В. Атласов оставил 15 казаков во главе с Потопом Серюковым, человеком осторожным и не жадным, который мирно торговал с камчадалами и не собирал ясака. Он провел среди них три года, но после смены, на обратном пути в Анадырский острог, он и его люди были убиты восставшими коряками.

Сам В. Атласов из Якутска отправился с докладом в Москву. По пути, в Тобольске, свои материалы он показал С.У. Ремезову, составившему с его помощью один из детальных чертежей п-ова Камчатка. В Москве В. Атласов прожил с конца января по февраль 1701 г. и представил ряд «скасок», полностью или частично опубликованных несколько раз. Они содержали первые сведения о рельефе и климате Камчатки, о ее флоре и фауне, о морях, омывающих полуостров, и об их ледовом режиме. В «скасках» В. Атласов сообщил некоторые данные о Курильских о-вах, довольно обстоятельные известия о Японии и краткую информацию о «Большой Земле» (Северо-Западной Америке).

Он дал также детальную этнографическую характеристику населения Камчатки. «Человек малообразованный, он… обладал недюжинным умом и большой наблюдательностью, и показания его… [«скаски»]… заключают массу ценнейших этнографических и географических данных. Ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII веков… не дает таких содержательных отчетов» (Л. Берг).

В Москве В. Атласова назначили казачьим головой и снова послали па Камчатку. По дороге, на Ангаре, он захватил товары умершего русского купца. Если не знать всех обстоятельств, к этому случаю можно было бы применить слово «грабеж». Однако в действительности В. Атласов забрал товаров, составив их опись, только на 100 руб. — ровно на ту сумму, которая была предоставлена ему руководством Сибирского приказа в награду за поход па Камчатку. Наследники подали жалобу, и «камчатского Ермака», как назвал его А.С. Пушкин, после допроса под присмотром пристава направили на р. Лену для возвращения товаров, распроданных им с выгодой для себя. Через несколько лет, после благополучного завершения следствия, В. Атласову оставили тот же ранг казачьего головы.

В те времена еще несколько групп казаков и «охочих людей» проникли на Камчатку, построили там Большерецкий и Нижнекамчатский остроги, грабили и убивали камчадалов. В 1706 г. приказчик Василий Колесов послал в «Курильскую землю», т. е. южную часть Камчатки, Михаила Наседкина с 50 казаками для усмирения «немирных иноземцев». Тот двинулся на юг на собаках, но не дошел до «Носа земли», т. е. до мыса Лопатка, а послал туда разведчиков. Они сообщили, что на мысу, «за переливами» (проливами), видна в море земля, «а проведывать-де той земли не на чем, судов морских и судовых припасов нет, и взять негде».

Когда сведения о камчатских бесчинствах достигли Москвы, В. Атласова послали приказчиком на Камчатку: наводить там порядок и «прежние вины заслуживать». Ему предоставлялась полная власть над казаками. Под угрозой смертной казни ему велено действовать «против иноземцев лаской и приветом» и обид никому не чинить. Но В. Атласов не добрался еще и до Анадырского острога, как на него посыпались доносы: казаки жаловались на его самовластие и жестокость.