Потому-то, может, нынче немного стыдно

проходной весны, робких выкриков про свое,

тех ее стихов, где во мгле ни души не видно,

и так манят те, где вдруг различишь ее.

Или в час, как стихнет друг твой зеленоглазый,

ощутишь, раскрыв про них, котов, ширпотреб,

как она боролась с пресной английской фразой,

соль души пуская в уплату за черный хлеб,

и кольнет, как вспомнишь, насколько ей было дело

до чужой любви, как ждала она вечных строк

от невечных чувств, и то изменить хотела,

что и Бог, поди, уже изменить не мог.

Телефонный номер не обведешь каймою,

но в узле сознания вычеркнут абонент.

Если что и можно тщиться забрать с собою

из того, что стало грудой цветов и лент,

то способность думать не только о том, что вечно

или символично, а прежде - о всех о нас,

кто пока что смертен; а память умрет, конечно,

и слова умрут, если их не сказать сейчас.