– Там дальше – горы, – сказала она.

Я увидела горы – они громоздились на краю земли, словно низкие тучи, подножия тонули в зелени, густой, точно шкура животного, вершины блестели в солнечном свете, и это была уже не соль – снег.

– Если хотите, можно посмотреть, что там, за горами, – сказала Диана.

Кожан взглянул на нее:

– Я могу увидеть свое племя?

Она сказала – да, если он примерно скажет, где его искать – в той стороне, где заходит солнце, или еще где-то? И что там поблизости – река или лес?

Он вытянул руку, указывая на что-то за стеной, – эти кочевые и впрямь нутром чуют, где восток, где запад; ведь в Домах тут не было окон и свет лился сверху, не меняясь ни утром, ни вечером.

– Нужно немножко изменить настройку, – сказала она. – Сейчас я покажу тебе.

Я и трижды вздохнуть не успела, как он уже сказал:

– Я понял.

Я подумала, ему, должно быть, ужас как неприятно, что его учит женщина, но по его лицу ничего нельзя было угадать.

Он положил пальцы на пульт, и перекрестье посреди экрана вновь поплыло над землей – вернее, земля поплыла под ним. Пронеслось море, серое и неспокойное; изрытое скалами побережье, опять степь – и я впервые увидела становище кочевых. Сначала оно казалось маленьким, точно горсть ярких ракушек, высыпанных на песок, но потом я поняла, что то, что я приняла за ракушки, на самом деле оказалось легкими круглыми Домами – чем-то они были похожи на купола Звездных Людей, только сделаны, разумеется, из другого материала. Похоже, то ли из войлока, то ли из тканых полотнищ – я не разглядела. Зато понятно было, что Дома эти можно передвигать сколько душе угодно – так уж они были устроены. Тут же неподалеку паслись животные – лошади, полным-полно лошадей, и несколько верховых пастухов носились вокруг стада, сбивая его плотнее.

Из круглых отверстий в круглых крышах валил дым – там горели очаги; снаружи, растянутые на шестах, сушились какие-то шкуры, хлопая на ветру. Я уж было подумала, что, может, то, что все время твердили Звездные Люди, и не такая уж чушь – становище кочевых, которыми у нас пугали детей, оказалось совсем нестрашным, похожим на наше.

 – Ну вот, – довольно сказала Диана и, обернувшись к Кожану, спросила:

– Это и есть твое племя?

– Да, – коротко ответил он.

– Похоже, они не собираются сниматься с места.

– Нет, – ответил он. Похоже, он был не из разговорчивых.

Я подумала, что, кроме тех пастухов, в становище не видно взрослых мужчин – женщины порою мелькали между круглыми стенами, появлялись из-за полога своего Дома, что-то несли или возились у открытых очагов.

Я сказала Диане:

– Спросите его, где их мужчины.

Она удивилась.

– Почему бы тебе самой…

– Я не спрошу, а он не ответит. А вы спросите.

Она пожала плечами, но все же спросила.

Он сказал:

– Охотятся.

Я видела вдали, за круглыми крышами, клубы поднятой пыли – что-то там происходило такое, потом пыль чуть улеглась, несколько верховых вырвались из нее; а там, на земле, по-прежнему скрытые бурой пеленой, неподвижно лежали тела – человек двадцать, не меньше, но точнее определить было трудно, потому что они были свалены в бесформенную груду.

Я схватила Диану за руку:

– Посмотрите что там такое!

И тут кочевой сделал что-то, отчего изображение резко метнулось в сторону и расплылось – теперь в перекрестье медленно катились серые валы и пенные гребни на них заворачивались внутрь, потом обрушивались обратно в воду.

– Сорвалось, – сказал он, – я еще не очень хорошо…

– Ничего, – успокоила она, – это бывает.

Я уже обернулась к Диане, чтобы сказать ей все, что я по этому поводу думаю, но встретилась взглядом с кочевым – он смотрел мне прямо в глаза и усмехался. Рука его, лежащая на пульте, чуть заметно шевельнулась, и я поняла, что он меня прикончит прежде, чем я успею сказать хоть что-нибудь. В конце концов, подумала я, это не мое дело – она должна была видеть то же, что и я. Хотя в глубине души я отлично понимала, что ничего она не видела – иначе заставила бы его передвинуть туда этот свой небесный глаз. Не то, чтобы они были подслеповаты, Звездные Люди, но глаз их схватывал все слишком медленно.

Море все проплывало в перекрестье – сверху видно было, что у берега вода бурого оттенка из-за взбаламученного ила, сам берег здесь был обрывистый, пласты красноватой глины выворачивались наружу, словно вспоротое брюхо животного. А небесный глаз мчался все дальше, туман перетекал над волнами, точно молоко, а одно туманное пятно, мелькнувшее внизу, у края видимости, было особенно плотным.

Я сказала:

– Пусть остановит.

Он посмотрел на меня с усмешкой, и впервые ответил, обращаясь прямо ко мне:

– Не могу.

– Тогда остановите вы, – сказала я Диане.

– Нет, – возразил Кожан, – я сам.

Он, вроде, попытался замедлить полет небесного глаза, но на деле разогнал его еще больше, так что волны внизу слились в сплошные серые полосы. Он явно старался увести небесный глаз от своей стоянки, но, похоже, до Дианы это так и не дошло – она полагала, что причина всех этих чудовищных прыжков просто в неумении управлять полетом, но я отлично видела, что это одно сплошное притворство.

– Там, вроде, был Город Мертвых, – пояснила я, – помните, я вам говорила? Только он очень далеко ушел.

– Должно быть, это какой-то оптический эффект, – сказала она. – Ну, обман зрения. Туман порою собирается плотными сгустками.

– Тогда ночью это тоже был обман зрения?

Она пожала плечами:

– Возможно.

И повернулась к кочевому:

– Ты что-нибудь видел?

– Ничего, – спокойно ответил он.

– Он вообще ничего не видит, – ядовито сказала я, – так уж он устроен.

У кочевых глаза как у хищной птицы; говорят, они способны различать звезды среди бела дня.

Я подумала, что если Диана оказалась такой уж доверчивой, то, может, Улисс меня выслушает – меня не столько тревожило появление Города Мертвых, хоть это и правда дурной знак, сколько непонятное избиение на стоянке кочевых. А потому я спросила Звездную Женщину:

– А где Улисс?

Она ответила:

– Они с Лагранжем поехали на стоянку кочевников. Взяли с собой Барсука.

– Поехали? Зачем?

– Для переговоров.

 – Вы с ума сошли! Можете с ними попрощаться! И с этим вашим Барсуком тоже. Никто из них не вернется!

Она мягко сказала, обернувшись к кочевому:

– Кожан обещал, что их хорошо примут.

Он спокойно кивнул, глядя ей в глаза.

– Давно они поехали?

– С утра, – сказала она. – К вечеру они будут на месте, а завтра вернутся. К концу дня.

И, глядя на меня, добавила:

– Мы поддерживаем с ними связь. Там все в порядке.

– С той вашей… экспедицией вы тоже поддерживали связь.

– Да, – сказала она, – да, но… там могло случиться все, что угодно. Они же были в заброшенном городе – там остались подземные пустоты, какое-нибудь здание могло обрушиться и похоронить их… А здесь – ты же сама видела; здесь нечего опасаться.

Я только покачала головой. Что тут поделаешь – здесь не поможет ни небесный глаз, ни эта их дальняя связь. Они видели лишь то, что хотели, эти Звездные Люди, им ничего нельзя было втолковать, но дело даже не в этом; может, будь у них и впрямь дурные намерения, все было бы проще – беда в том, что они действительно не хотели никому ничего плохого; и, тем не менее, опасность распространялась вокруг них, словно круги от камня, брошенного в воду. Меня вдруг прошиб озноб, несмотря на тепло невидимого очага. Видно, Диана все же что-то заметила, потому что успокаивающе сказала:

– Они вернутся. Все будет хорошо. Вот увидишь.

Тогда я ей не поверила, но они и вправду вернулись. На закате следующего дня, как обещали.

Они вернулись на закате следующего дня, а еще через несколько дней летающая лодка прибыла к нам, и Лагранж самым торжественным образом пригласил старейшин к себе; мол, раз уж Звездные Люди гостили у нас, то и наши должны посетить Дом пришлых. Полагаю, старейшины отвертелись бы от такой чести, если бы могли; побратимы побратимами, но мало кому хотелось оказаться за непроницаемой стеной чужого поселения. Но деваться было некуда; вежливость обязывала, и десять самых уважаемых наших людей с утра собрались в путь – на лошадях, понятное дело (Лагранж предложил пригнать за ними мобиль, но они отказались), не взяв с собой ни женщин, ни детей. Я-то находилась там с самого утра и могла наблюдать за всеми приготовлениями, но близко меня никто не подпустил – Звездные Люди управлялись сами. Лошади летающим лодкам не чета – и когда наши прибыли, все давно было готово – столы, накрытые на площади перед самым большим Домом, были обильно уставлены чудной пищей Звездных, которая сама по себе становилась горячей или холодной; а чашки и блюда казались такими хрупкими, что их страшно было взять в руки – но только казались. Ножей не было, потому что все, что лежало на блюдах, уже было нарезано кусками правильной формы; а вместо непривычных табуреток со спинками на твердое покрытие пола навалили груды подушек. Я издали смотрела, как все рассаживались по местам – думаю, устрой Звездные Люди это пиршество в одном из своих Домов, нашим было бы неуютно, но под открытым небом, которое раскинулось над чужим становищем, точно огромный синий шатер, они чувствовали себя свободно. Стояла поздняя весна, и можно было видеть, как там, в вышине, в золотых потоках света, точно пылинки, пляшущие в солнечном луче, парят, трепеща крыльями, жаворонки.