– Только ради твоего болезненно ущемленного самолюбия, – разрешила Катя.

Зиганиди отошел. Нагибин покачал головой.

– Вы все свои негативные эмоции в свободное время на берегу выплескивайте, – посоветовал контр-адмирал.

– Мы так и делаем, Федор Ильич, – почти по-домашнему ответила Сабурова.

Вернулся Зиганиди, принес пластиковые стаканчики, позаимствованные из-под большой пластиковой бутыли с пресной водой для экипажа сторожевика. Нагибин разлил ароматный кофе.

– Вы, как всегда, товарищ контр-адмирал, немного черного перца в кофе добавляете? – пригубила стаканчик Катя.

– Не только. Я еще неизменно варю его не на простой воде, а на минеральной. И сахар не кладу. Он только природный вкус перебивает.

– Ничего нет лучше, как пить кофе на свежем воздухе, – вздохнул Зиганиди. – Особенно если воздух морской.

– Вот и хорошо, что у вас отличное настроение, – подытожил светскую беседу контр-адмирал. – Вернемся к делу, из-за которого мы сейчас имеем возможность пить хороший кофе на средиземноморском ветру. К тому же под водой не только кофе пить невозможно.

Федор Ильич достал планшетник, вывел на него карту побережья, увеличил изображение. Головы боевых пловцов сблизились. Нагибин указал на красный крестик.

– Только перед выходом с базы мне это сбросили сирийские коллеги. Вот приблизительное место затопления «Вест Стар». Акватория тут мелкая, если судить по карте, глубина от двадцати до пятидесяти метров. Но есть и несколько впадин до сотни. Будем надеяться, что судно не угодило в одну из них.

– Никто до нас его не обследовал? – поинтересовался Саблин.

– Никто, – сказал Нагибин. – В сирийском руководстве решили, что не следует вводить в курс дела лишних людей из местных военных. Среди них найдется немало информаторов повстанцев. Срабатывают родственные связи, а они на Востоке куда сильнее, чем у нас. Даже наши сопровождающие не в курсе характера груза. Нам придется поднимать его и паковать в ящики своими силами. К тому же территория суши напротив места затопления контролируется повстанцами.

– Да уж, Восток с его гражданской войной, родственными связями и религиозными нюансами – дело тонкое, – заочно согласился с таким решением Саблин.

Координаты сторожевика на планшетнике показывали, что примерное место затопления «Вест Стар» совсем близко. От него боевых пловцов отделяло чуть больше кабельтова. Сторожевик сбавил ход. Сирийский военно-морской офицер подошел к Нагибину. Единственное, что было ему известно о «госте», что это высокопоставленный флотский из России.

– Готовить к спуску под воду беспилотник? – спросил он.

– Думаю, с этим можно подождать, – прищурился Федор Ильич. – Сколько времени вам понадобится на его развертывание?

– Полчаса. Не более, – доложил сириец.

– Тогда не спешите.

Нагибин смотрел за борт. Сторожевик шел самым малым ходом. Солнце стояло в зените, его лучи безжалостно жгли кожу.

– Вижу! – первой заметила затонувшее судно Катя, указала рукой. – Слева по борту.

Командир на мостике сторожевика тут же среагировал. Корабль отклонился влево. Теперь уже все могли видеть под водой верхушки труб «Вест Стар» – все остальное размывала водяная толща.

– Красиво лежит, – определил Виталий Саблин. – Словно его специально так поставили.

– Хорошо, что жертв не было, – произнес Николай. – Редкий случай. Капитан умело действовал. Всех эвакуировал.

– Не забывай о специалисте-химике, – напомнил Саблин. – Не факт, что она спаслась. Возможно, в первую очередь нам придется поднимать ее тело.

– Тогда появится определенная ясность, – вставила без особых эмоций Катя Сабурова.

Она, в обычной жизни чувственная и даже слегка сентиментальная, лишь только входила в работу – сразу же преображалась. Всякие «глупости» вроде жалости, сопереживания уходили на второй план. Главным становилась задача, ее выполнение.

Маневрируя, сторожевик сбросил ход, замер. Загремела якорная цепь.

– Ну вот мы и на месте, – с облегчением вздохнул Нагибин. – Хорошо, что глубина небольшая. Если глазомер меня не обманывает, то метров тридцать-сорок.

Вновь появился сирийский флотский офицер.

– Глубина тридцать шесть метров, – доложил он.

– Отлично. Благодарю, капитан-лейтенант.

Нагибин любил людей, которые успевали опередить его вопросы. С такими легко работать. Сириец прочувствовал это, широко улыбнулся, но не стал задерживаться, понимая, что русским надо поговорить без лишних «ушей и глаз».

– Товарищи офицеры, – обратился Нагибин к своим подчиненным – членам мобильной группы под командованием каплея Саблина. – Ваша первоочередная задача – обследовать затонувшее судно на предмет поднятия груза и попытаться понять природу взрыва. Если это только был взрыв.

– Есть сомнения? – спросил Саблин.

– Место сомнениям есть всегда, – ответил Нагибин. – В нашем распоряжении есть только показания некоторых членов команды «Вест Стар». Они сильно разнятся.

– На мой взгляд, совпадения случаются очень редко, – вставила Катя Сабурова. – Если судно с таким грузом затонуло, практически не отойдя от Сирии, значит, кому-то было нужно, чтобы груз оставался здесь.

– Возможно, ты и права. Готовьтесь к погружению.

– Есть готовиться к погружению, товарищ контр-адмирал, – негромко произнес Саблин.

В мобгруппе, которой руководил каплей Саблин – одной из лучших не только на Балтийском флоте, но и на других российских флотах, – имелись свои традиции. Командира за глаза, а временами и непосредственно в общении называли кличкой Боцман. Так уж сложилось. Кто и когда впервые назвал его именно так, уже стерлось из памяти. Эта уважительная кличка прилипла к Виталию, и он не обижался на нее. С какой стати обижаться? Ведь слово «боцман» тут же вызывает в памяти хороший флотский образ маримана с серебряной трубкой-свистком и команду «свистать всех наверх». Существовала еще одна традиция, связанная с тем, что в группе была и женщина – Катя. На совместном отдыхе, в компании, Сабурова никогда бы не позволила себе переодеваться на виду у мужчин, пусть это были бы даже самые близкие ей люди: Виталий Саблин с Николаем Зиганиди. Но когда дело касалось службы, все условности отбрасывались. Молодая красавица становилась таким же бойцом, как и ее товарищи. Подводные пловцы научились отключать в своих мыслях то, что диктовала им природа. Правда, потом, в свободное время, те самые мысли благополучно включались.

Катя не могла не нравиться мужчинам. И Виталий, и Николай временами на нее засматривались, даже пытались ухаживать. Но Сабурова никому из них не отдавала предпочтение. Ее отношение к товарищам оставалось ровным, как того и требовала служба. Нельзя, чтобы в мобгруппе копились взаимные обиды и недоговоренности. Нельзя, чтобы кто-то чувствовал себя ущемленным. Малейшее сомнение, возникшее в критический момент, способно привести к провалу.

Для боевых пловцов из Российской Федерации на сторожевике отвели отдельное помещение, где хранилось их снаряжение. При выходе с военно-морской базы они были представлены как нанятые страховой фирмой, где было застраховано судно «Вест Стар», латвийские аквалангисты, которым заказали определить характер повреждения судна. В курсе того, что это россияне, были лишь офицеры сторожевика.

Решено было идти под воду всем троим одновременно. Сабурова, Саблин и Зиганиди стояли на дощатом настиле, укрепленном за кормой сирийского сторожевика. Волны били в настил снизу, из широких щелей вырывались брызги. Контр-адмирал Нагибин наблюдал за погружением с кормы корабля. Саблин не спеша сел, опустил ласты в воду и, подняв большой палец кверху, ушел в глубину, практически не подняв брызг. Следом за ним погрузились и Сабурова с Зиганиди. Задача казалась простой. Солнце стоит в зените. Его лучи пробивают толщу воды до самого дна. Судно даже не лежит, а стоит на киле. Если бы это были учения, то Нагибин никогда бы не позволил себе так упрощать задачу.

Подводные бойцы сплылись и, идя рядом, устремились к затонувшему судну. Саблин проплыл вдоль борта. Ближе к корме, с правой стороны, отчетливо виднелась пробоина в районе силового отделения. Зиганиди был уже рядом. Сабурова держалась в отдалении. Хотя угрозы пока ниоткуда не просматривалось, Катя действовала по привычке, страховала товарищей.