Наш самолет подбросило вверх. Мы сделали разворот и со снижением стали уходить из зоны зенитного огня. Радист докладывает: «Истребители противника идут по курсу на высоте 4000 м». Приказываю набрать высоту. Штурман доложил, что видит сильные взрывы, горящие самолеты и пожары на аэродроме. Истребители противника в конце концов прекратили преследование. В строю все экипажи. Идем плотно, летчики демонстрируют свою выучку. Штурман подтверждает хорошие результаты нашего удара. Перешли на снижение. Пребывание на высоте до 6 тыс. м без кислородных приборов в течение 35–40 ми нут трудно. Меня беспокоило, выдержат ли китайские летчики. Но все обошлось благополучно. Посадка прошла организованно, самолеты зарулили на место стоянок. Летчики, возбужденные, радостные, спешат к моему самолету, поздравляют друг друга.
Начальник штаба С. П. Петухов сказал нам, что, по данным разведки, противнику нанесен большой ущерб. Уничтожено около 40 бомбардировщиков противника, погибло много японских летчиков, сгорели склады горючего. После краткого разбора по лета он поблагодарил всех за мужество и отвагу при выполнении боевой задачи. Я крепко пожал руку своему заместителю в полете Ван Ли — это был отличный летчик, опытный командир и организатор.
В декабре мой отряд нанес сильный бомбардировочный удар по скоплению транспортных и боевых кораблей противника на р. Янцзы. Было потоплено три корабля, некоторые суда получи ли сильные повреждения, уничтожено много живой силы и боевой техники.
В январе и феврале 1938 г. китайское командование усиленно вводило в строй новые аэродромы, особенно на центральном фронте. В районе Ханькоу была создана авиационная база, на которой сосредоточилось более 100 самолетов, в том числе группа из 31 бомбардировщика под командованием капитана Полы ни на. В районе Наньчана на двух аэродромах базировалось до 85–90 самолетов — бомбардировщики М. Г. Мачина и истребители А. С. Благовещенского. Расширение аэродромной сети давало больший простор для маневра, особенно истребительной авиации.
Вследствие усилившихся боевых действий китайских частей активность японской авиации упала. Японское командование было вынуждено менять тактику, ввело ночные полеты, но они мало помогали.
…Перед нами была поставлена задача — двумя девятками
СБ произвести бомбардировку аэродрома Шанхая. Командиром группы был назначен П. Муравьев. Я командовал второй девяткой самолетов, ведомых китайскими летчиками. Для дозаправки горючим на обратном пути был определен аэродром Вэньчжоу.
Бомбардировочные удары по аэродромам Шанхая и Тайбэя, нанесенные почти одновременно, должны были сыграть большую роль в замыслах китайского командования — ослабить японскую авиацию и нанести ущерб военным объектам противника. Но главное состояло в политическом значении этих ударов. Необходимо было поднять боевой дух армии и народа, показать, что китайская авиация расширяет фронт боевых действий ударами по тыловым объектам противника.
Полет проходил на высоте 4500 м. Вблизи аэродрома мы проделали противозенитный маневр со снижением до 400 м, перестроившись в боевой порядок «правый пеленг». Затем был нанесен прицельный бомбовый удар по японским самолетам, стоявшим на бетонных полосах и площадках у ангаров.
Только после сброса бомб и ухода от цели наших самолетов зенитная артиллерия японцев открыла сильный огонь. С резким снижением мы ушли в сторону моря. Истребители противника в воздухе так и не появились. На аэродроме Вэньчжоу мы произвели посадку и немедленно приступили к заправке самолетов. Я подошел к Муравьеву, обменялся с ним мнениями о полете и договорился о перелете в Наньчан. Со своим звеном он должен был взлететь последним, поэтому попросил на всякий случаи обеспечить ему ночную посадку на аэродроме Наньчана.
Звенья моей девятки, выдерживая короткие интервалы, благополучно приземлились на базе. Зарулив на свою стоянку, я вышел из самолета. Встретивший нас Петухов сказал, что задание выполнено успешно. Как всегда, китайская разведка до нашего возвращения уже передала информацию о налете. Мы просили подготовить ночную посадку для задержавшихся в Вэньчжоу самолетов. Но вследствие крайне слабой оперативности, знаки ночной посадки были выложены с опозданием, один наш экипаж не вышел на аэродром и погиб. Его гибель острой болью отозвалась в наших сердцах.
На второй день после налета на Шанхай к нам приехали П.В. Рычагов и А.Г. Рытов. Рычагов, коротко проанализировав боевую деятельность бомбардировщиков, рассказал о воздушных боях истребителей и сделал вывод о том, что советские летчики отлично проявили себя в боях против японцев.
— Правда, нас еще мало, — говорил Рычагов. — Ожидается новое пополнение летчиков-добровольцев. Мы будем наращивать удары по противнику. Некоторые организационные неполадки, возникающие на первых порах, необходимо быстро устранять.
Короче говоря, задача остается та же: летать, бить захватчиков на земле и в воздухе, оказывать всемерную помощь китайскому народу.
VI
Продолжались напряженные боевые полеты. За счет интенсивности боевых вылетов и применения искусных тактических маневров нам удавалось несколько компенсировать количественное превосходство японской авиации, сдерживать ее наступательный порыв, а на отдельных направлениях совместно с на земными войсками даже приостанавливать наступление японских войск.
На наньчанской базе заканчивалась летная подготовка группы китайских летчиков и техников. Формировались новые авиационные части и соединения. Поступавшие из Советского Союза самолеты СБ передавались китайскому командованию на комплектование. Десятки раз мне приходилось водить китайских летчиков в бой. Из-за отсутствия радио на самолетах бывали случаи, когда возникали неувязки в управлении группой, при противозенитном маневре нарушалось огневое взаимодействие в бою. От излишних потерь спасало превосходство наших самолетов СБ в высоте и скорости над японскими истребителями И-96, которые действовали только до 3000–3500 м. В боевых вылетах совместно с китайскими летчиками мы стремились использовать, псе формы тактического маневра: внезапность, заход с солнечной стороны и др.
Наступил конец мая 1938 г. Война принимала затяжной характер. Однако даже в период оперативного затишья на суше боевые действия в воздухе велись непрерывно. Помощь китайскому народу из Советского Союза продолжала поступать. При бывали новые группы летчиков и других военных специалистов, шли новые партии самолетов: истребители И-16, И-15бис, скоростные бомбардировщики СБ. Близилось окончание нашей командировки. Группа из шести экипажей получила приказ воз вращаться на Родину. Ресурс двигателей был значительно пере расходован. Требовались замена моторов и ремонт некоторых узлов и агрегатов самолета. Сборы были недолгими. Распрощались с товарищами и рано утром 29 мая 1938 г. были в Ханькоу. Однако в тот день вылететь дальше по маршруту на Сиань мы не смогли. Началась боевая тревога. Мы наблюдали ожесточенный воздушный бой. Наши летчики преградили путь японским асам.
…В Сиани мы не успели закончить заправку, как снова была объявлена воздушная тревога. Вылетели в Ланьчжоу. Чем ближе к горам, тем хуже погода. Появились облака. Скалы встали на нашем пути. Мы потеряли друг друга из виду. Я дал команду штурману возвращаться в Сиань. Подошли к аэродрому. На него сели еще два самолета. Наш экипаж был третьим, потом приземлился Немошкал. До самой темноты дожидались мы своих товарищей. Поздно вечером нам сообщили, что в районе Баоцзи два самолета столкнулись с горой и все летчики погибли. Гибель наших боевых друзей потрясла нас.
На следующий день мы были в Ланьчжоу и сдали свои самолеты в ремонт. После замены моторов их вернули в боевой строй. Здесь мы встретили летчиков-добровольцев, прибывших нам на смену. Мы поделились с ними опытом, накопленным в воздушных боях с японскими захватчиками, рассказали о реши тельных и смелых действиях наших воздушных асов.
…В один из июньских дней 1938 г. мы приехали в родную Москву. Нас тепло встретили представители Политуправления армии и после оформления материалов о командировке пригласили на беседу к начальнику ВВС, где нам вручили награды.
