- Разыщите начальника дивизии, приказал мне Лопухин, и передайте ему, что против нас несколько немецких баталионов. Их можно выбить из Каушена, но для этого нужно ввести в бой вторую бригаду и обе батареи.
Я поехал разыскивать Рауха, стараясь как можно скорее проскочить через сильно обстреливавшееся кар -тофельное поле. Мне удалось уже благополучно его миновать, как вдруг я почувствовал будто что-то обожгло меня над правым виском. Дотронувшись рукой до обожже-ного места, я увидел на пальцах кровь и понял, что ранен. Однако никакой боли я не чувствовал. Убедившись в том, что голова моя цела и что больше всего пострадала моя фуражка, из которой был вырван порядочный кусок материи, я продолжал свой путь. В трех верстах от Каушена я увидел стоявшие в резерве полки второй бригады, возле которых находился штаб дивизии.
- Что с вами? Вы ранены ? - спросил меня Раух, выслушав донесение и просьбу Лопухина.
- Немного оцарапан, ваше превосходительство, отвечал я, утирая платком обильно струившуюся кровь.
- Ну, так передайте генералу Лопухину, что я не нахожу нужным втягивать в бой вторую бригаду и приказываю прекратить бой и отходить.
Зная, что Лопухин не исполнит такого приказа, я взглянул на стоявшего рядом с Раухом полковника Богаевского. Африкан Петрович понял, о чем я хотел-бы его спросить, улыбнулся, пожал плечами и, отвернувшись, начал сбивать хлыстом головки придорожного бурьяна•
Я отдал честь Рауху, пришпорил коня и поска -кал на позицию.
Сознаюсь, что мне было очень неприятно думать о новой переправе через проклятое картофельное поле.
По дороге я окончательно убедился, что попавшая
!,ше в голову пуля только скользнула по черепу, не пробив кости. Однако весь мой носовой платок был пропитан кровью и нужно было заехать на перевязоч -ный пункт, чтобы остановить кровь и наложить повя -зку. Поздравив себя с таким удачным ранением, я собрался с духом и быстро проскочил картофельное поле, которое на этот раз обстреливалось гораздо слабее.
Лопухина я нашел уже в полуверсте от первого Каушенского дома, близь второго оврага, разделявшего деревню на две части. Он энергично распоряжался как своими, так и неподчиненными ему полками, офицеры которых охотно исполняли все его приказания,увлеченные его энергией и хладнокровием. За мое отсут -ствие цепи наши значительно продвинулись вперед.
Я передал командиру приказание начальника дивизии. Как я и ожидал, Лопухин не хотел и слышать об отступлении:
- Немцы уже дрогнули. Видите - мы заняли первую их позицию, и он указал на трупы немецких солдат , лежавшие по обе стороны шоссе. Кирпичев /командир конной батареи/ удачно обстрелял их резервы. Сейчас мы их собьем с второй позиции и бой будет выигран. Рауху я послал с Поповым /полковым адъютантом/ вто -рое донесение и нервы его успокоятся. Но на всякий случай запомните: вы меня еще не нажги и приказания Рауха не передали. Понимаете ?
Я молча приложил руку к козырьку.
Между тем сражение достигло высшего напряжения. Батарея полковника Кирпичева обнаружила немецкую и засыпала ее шрапнелью. Один из эскадронов нашего полка подошел на 600 шагов к флангу немецкой батареи и стал поражать ружейным огнем орудийную прислугу. Немецкие артиллеристы были вынуждены прекратить огонь и укрыться в окопах.
Место, на котором мы находились, было усеяно нашими и немецкими трупами. Я увидел среди них тело командира 5-го эскадрона улан - барона Каульбарса. Рядом с ним грузно осел в канаву, судорожно сжимая в одеревяневших руках бинокль, толстый немецкий капитан. А вокруг своих убитых начальников лежали десятки трупов солдат. с
- Ваше высокоблагородие, услышал я за собой топот штаб-трубача Букарева: только что убили корнета Лопухина. Приготовьте генерала. /Сын Лопухина был младшим офицером 6-го эскадрона./
Но мне не пришлось выполнить эту тяжелую обязанность : Лопухин сам нечаянно обнаружил труп своего
Ротмистр барон П.Н*ВРАНГЕЛЬ и полковник кн.ЭРИСТОВ на захваченной в Каушенском бою немецкой пушке.
ОЫН8. . . «
Из цепи прибежал посыльный с просьбой передать на батарею, чтобы она прекратила огонь по немецкой батарее, так как кавалергарды в пешем строю пошли на нее в атаку. Но атака эта не удалась. Немцы встретили кавалергардов убийственным огнем и, нанеся им большие потери, заставили отступить. Снова началось замешательство и Лопухин поспешил к цепям.
Прямо впереди нас был участок 6-го эскадрона нашего полка, понесшаго самые большие потери. В нескольких шагах от шоссе лежал тяжело раненый командир эскадрона ротмистр Крамарев. Лопухин подъехал к нему, сказал несколько подбадривающих слов и вдруг увидел безжизненное тело своего сына.
-Трубач, возьми коня, спокойным голосом обра -тился он к своему вестовому.
Спешившись, Лопухин подошел к убитому юноше, снял с себя фуражку, перекрестился, перекрестил и поцеловал сына и таким-же спокойным и лишь немного охрипшим голосом приказал подать себе коня. Ни один мускул не дрогнул на лице генерала, а между тем убитый был его единственным и горячо любимым сыном.••
Мы молча двинулись вперед.
Лопухин, как будто ничего не случилось, продолжал спокойно отдавать приказания, подбадривал раненых и возвращал на позицию уходивших под разными предлогами в тыл "потерявших сердце” людей.
Наша батарея снова стала бить по неприятель -ской, которая вскоре окончательно замолкла.
Но вот на правом фланге, перед фронтом этой батареи что то зашевелилось. Снова раздались крики прекратить огонь и эскадрон конногвардейцев понесся на вражеские орудия. Со всех сторон на присоедине -ние к нему поскакали одиночные всадники - офицеры других полков, жаждавшие принять участие в этой лихой атаке. Но эскадрону этому не суждено было овладеть неприятельскими пушками. Всего лишь 200 шагов оставалось ему проскакать до них, как вдруг блеснули две молнии и атакующая масса превратилась в ка -кую то кашу, в которой перемешались окровавленные кони и всадники. Двое, уцелевших от нашего убийст -венного огня, немцев - наводчиков бросились к своим орудиям и в упор дали по атакующим два выстрела ”на картечь”•
В тот же момент показался второй эскадрон, как ураган налетевший на батарею, и захватил эти пушки, которые нанесли нам такие ужасные потери. Это был
эскадрон барона Врангеля.
Бой стал стихать. Со всех сторон доносились стоны раненых. Перед взятой батареей лежали десятки изуродованных трупов офицеров и солдат, еще так недавно мечтавших о заветных ’’беленьких” /георгиевских/ крестиках и вместо них заслуживших другие - деревянные .
К семи часам вечера бой окончательно замер. Атака конногвардейцев была предпоследним его эпизодом. По настоянию Лопухина Раух ввел в бой вторую бригаду, после чего немцы, прикрываясь огнем двух свежих батарей, стали поспешно отходить на запад.
Как и предсказывал Лопухин, мы выиграли сражение.
Впоследствии выяснилось, что против наших 26 спешеных эскадронов /2000 винтовок/ у немцев под Ка-ушеном было 6 баталионов /7-й и 33-й ландверные полки /, т.е. [\$00 штыков.
Каушенский бой был выигран нами исключительно благодаря мужеству и распорядительности одного из бригадных командиров - генерала Лопухина. Но Лопухину при жизни не удалось пожать лавры этой победы.
Щедрые награды посыпались на участников Кау -шенского боя. Командиры Кавалергардского, Конного и Уланского полков - генералы Долгоруков, Скоропадский и Княжевич, командовавший авангардом полковник Арсеньев и командиры обеих конных батарей - полковники Кирпичев и князь Эристов, получили высшее боевое отличие - орден св.Георгия. Ротмистр барон Врангель получил две награды - орден св.Георгия и чин полковника. И даже отдавший приказ об отступлении генерал Раух был награжден золотой георгиевской саблей. А неисполнивший этого приказа и тем самым решивший участь боя генерал Лопухин - почему-то не попал в список награжденных.
