16 мая 1933 г.
<...> Мы с большой заинтересованностью следим за политическими событиями. Что же произойдет теперь в Женеве после просто-таки феноменальной речи Гитлера76. Каждая речь этого человека — шедевр ораторского искусства. Она так ясна и целиком по делу, проникнута такими серьезными соображениями, которых от него никто и не ждал! Все это вызвало невероятный всплеск деятельности во всех министерствах. Вчера Вильгельм тоже произнес большую речь, адресованную всем руководителям нацистской партии и «Стального шлема». <...>
Лиза Кейтель — матери
Хёльмшероде
5 июля 1933 г.
<...> Сегодня вечером Вильгельм вернулся домой очень взволнованный большим слетом фюреров СА77. Он просто на глазах помолодел и полон энергии. У него состоялся долгий разговор с Гитлером, и он просто в восторге от фюрера. У Гитлера — необыкновенные глаза, а как он говорит! <...>
Лиза Кейтель — матери
Бремен
10 сентября 1935г.
<...>0 маневрах ты, верно, читала в газетах. Вильгельм очень удовлетворен, рассказывает много интересного о своей беседе с Гитлером и полемике с ним. А все-таки будущее и связанная с ним ответственность давят на Вильгельма! Его мучает мысль: оправдает ли он доверие армии? Необходимость вечно вести борьбу — нелегка. А должность его — неблагодарна78.
Часть и
ПЕРЕД ВОЙНОЙ
ВОСПОМИНАНИЯ ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА ВИЛЬГЕЛЬМА КЕЙТЕЛЯ 1933—1938
Писшо защитнику д-ру Отто Нельте 8.9.[19]46 г.
Я все-таки решил сначала рассмотреть период с 1933 до 1938 г., ибо он представляет предысторию моего служебного взлета и охватывает годы моей деятельности под началом Адольфа Гитлера. Полагаю, однако, что данные записки особенно актуальны в связи с крахом [нацистской Германии] и с моим низвержением в круг главных [немецких] военных преступников.
В последующем я намереваюсь дать описание событий 1919—1932 гг.79. Оно представляет собой беглый черновой набросок с не поддающимся здесь [в тюремных условиях] проверке текстом, а также не лишено литературных недостатков; у меня нс было необходимого времени для доработки. Потребуется и ряд дополнений.
Важные дополнения содержатся в материалах моего защитника д-ра Нельте.
В. Кейтель
* * *
Национал-социалистическую революцию (иначе говоря, переход власти 30 января 1933 г. из рук президента фон Гинденбурга в руки рейхсканцлера Гитлера) я и жена пережили во время моего отпуска для поправки здоровья, который я проводил в Чехословакии в санатории д-ра Гура, расположенном в Высоких Татрах, около г. Патранска Полянка.
Поздней осенью 1932 г. во время охоты в Пипшце у меня произошло воспаление вены правой голени, вызванное ношением обмоток. Несколько недель я не обращал на это никакого внимания, но с каждым днем мне становилось все хуже, так как я по давней привычке все-таки отправлялся пешком в министерство рейхсвера через Тиргартен (весь путь длиной 35—40 минут). Однако на службе (я занимал тогда должность начальника организационного отдела сухопутных войск — Т2) мне приходилось полулежать с поднятой вверх ногой. Когда же дело зашло слишком далеко, пришлось обратиться к военному врачу министерства80. Тот, к моему ужасу, потребовал немедленного постельного режима и полнейшего покоя. На следующий день я доложил начальству о своем нездоровье и, отказавшись от госпитализации, остался дома. Целыми днями лежал в шезлонге в гостиной и принимал подчинешгых для доклада. <...>
После мучительной реабилитаций, которая в декабре затянулась из-за рецидива тромбофлебита, врач порекомендовал мне вместе с женой пройти дополнительный курс лечения в санатории в Татрах. Оплата проезда и пособие на лечение (по 200 марок каждому) помогли нам оплатить дорогое лечение в
санатории д-ра fypa, бывшего военного врача австрийской армии, с которым я крепко сдружился. <...>
Во время пребывания в санатории «Татра-Вестерхайм», а также по дороге домой злобой дня был приход к власти в Германии национал-социалистов во главе с Гитлером. Меня, как немца, просто атаковали вопросами со всех сторон. Я отвечал, что считаю Гитлера тем «барабанщиком»81, который своим ораторским искусством добился величайшего успеха среди простого народа и пробудил его к активным действиям. Но вот годен ли он на роль рейхсканцлера — это казалось мне весьма сомнительным. Ведь к тому времени мы уже привыкли к сменявшим друг друга правительствам82.
Кресло министра рейхсвера теперь занял Бломберг83, который внезапно был отозван из Женевы, где он, начиная с 1921 г., возглавлял германскую делегацию на переговорах по разоружению. Как начальнику отдела Т2, мне пришлось по службе дважды посетить его для доклада о разработке моим отделом организационных вопросов отстаивавшейся нами военной реформы (ликвидация насчитывавшего [согласно ограничению Версальским договором. — Прим, пер.] 100 тыс. человек рейхсвера с 12-летним сроком действительной службы)84. Отдел
Т2 представлял собой как бы виутригсрманский орган по военным вопросам в составе нашей делегации в Женеве.
Темой повседневных переговоров в министерстве рейхсвера служила попытка начальника руководства сухопутных войск генерала фон Гаммерштейна85 не допустить назначения Бломберга на пост министра. Будучи тогда еще его вышестоящим начальником, Гаммерштейн перехватил Бломберга на вокзале (когда тот ранним утром 30 января 1933 г. прибыл в Берлин, чтобы отправиться к Гинденбургу и получить назначение на пост министра в коалиционном правительстве Гктлера. — Прим. пер.) и приказал тому как своему подчиненному немедленно отправиться не к президенту, а к нему лично в министерство.
Бломберг выполнить приказ Гаммерштейна отказался: ведь он вызван не к нему, а к фельдмаршалу фон Вшденбургу! Тогда Гаммерштейн сам направился к Гинденбургу с целью заявить ему, что считает Бломберга неподходящим для поста министра. Фельдмаршал резко поставил Гаммерштейна на место, бросив реплику: дело генерала — не политикой заниматься, а надлежаще исполнять свои прямые обязанности! Пшденбургу не очень-то понравились маневры осенью 1932 г.86.
Выбор, сделанный Бломбергом, был предопределен фон Рейхенау87 — начальником штаба его родного военного округа, а также сыном президента генералом Оскаром фон Гинденбур-гом88, который постоянно состоял при отце в должности своего рода начальника военной канцелярии.
Несмотря на расхождения между Бломбергом и Гаммер-пггейном, последний еще целый год, до весны [19]34 г., оставался начальником управления сухопутных войск. Сам же Гитлер тогда на армию никакого влияния не оказывал89.
Однако отставка Гаммерштейна отвечала желанию Гитлера, поскольку генерал до [19]33 г. открыто и резко, причем довольно часто, выступал против национал-социалистов, действуя в духе двух своих афоризмов, которые я лично слышал от него. Первый: «Vox populi — vox Rindvieh!»90, а второй: «Что значит вера? Ей место в церкви!»
Гаммерштейн, став генерал-полковником в отставке с правом ношения мундира офицера генерального штаба, прежде всего целиком и полностью устранился ото всех военных дел: ходил на охоту и рыбалку вместе со своими друзьями — силезскими магнатами.
Его преемником Бломберг и Гитлер желали видеть генерала фон Рейхенау: он был известен как национал-социалист, вхож в имперскую канцелярию как по служебным, так и личным делам, считаясь там своим человеком. Это вызывало неудовольствие тогдашнего майора Хоссбаха, 1-го военного адъютанта Пгглера, сохранившего при этом и должность начальника группы Р1 в управлении кадров сухопутных войск (генералы и старшие офицеры); таким образом, он оставался в подчинении начальника генштаба.
