Западная, т.е. европейская, Россия подобна одной большой строительной площадке. Каждая отрасль управления имеет свой пятилетний план, который в ходе соревнования выполняется досрочно. Деньги здесь никакой роли не играют. Коллективизация сельского хозяйства идет вперед ошеломляюще быстро. Тот, кто не хочет вступать [в колхозы] добровольно, облагается налогом со стороны сельской общины. Для коллективных сельскохозяйственных предприятий строятся новые хозяйственные дворы, отвечающие современным требованиям. В первую очередь планируется производство свинины, которое даст экономический эффект уже в будущем году. Цель — механизация сельского хозяйства. Производство необходимых для этого машин уже идет полным ходом.
Вера в создание современной экономики как в промышленности, так и в сельском хозяйстве для осуществления демпинга на мировом рынке после удовлетворения собственных огромных потребностей стала подобно религиозному безумию колоссальной движущей силой. Поскольку государство осуществляет производство при самой мизерной заработной плате и без всяких накладных расходов, оно способно выпускать продукцию но недостижимой для нас дешевой цене. При этом здесь осознают большой износ машинного парка вследствие неквалифицированного обслуживания оборудования и из-за недостатков на новых, наиболее современных заводах и фабриках. Сдельная оплата труда — вот тот козырь, вот та система, которая самым ловким образом полностью совпадает с коммунистическими идеями! Только тот, кто работает, имеет право жить, а кто работает хорошо — право па лучшую жизнь. Тот же, кто не работает, безжалостно обречен на голод. Безработных нет; наоборот, несмотря на широчайшее привлечение к труду женщин, ощущается большая нехватка рабочей силы на промышленных предприятиях. Красная Армия — это ядро государственного организма; она любимица коммунистической партии и вместе с тем — трамплин для прыжка на высшие посты в государстве. Соответствующая пропаганда ведется невероятно искусно и эффективно.
Для более подробного описания нет времени. <...>
Лиза Кейтель — матери
Берлин
5 марта 1932 г.
<... > Надеюсь, вы у себя дома политических дебатов не ведете. В четверг у нас в гостях была г-жа Элизабет Шснхайнц. Она была невероятно мила до тех пор, пока в конце вечера мы не заговорили о выборах. Она восторженная поклонница Гутенберга, а я так просто ненавижу этого склеротичного типа, заносчивого лжеца. Сама я наверняка буду голосовать за нашего доброго Гинденбурга66. Он обеспечит спокойствие и порядок. А если к власти придут правые общественные силы, без сомнения, начнется гражданская война. Кстати, Гитлер67 оказался очень смышленым: согласился вместе со всеми выбирать Пшденбурга! Гутенберг торпедировал одно единственно возможное решение: чтобы все партии единогласно избрали Гинденбурга. Это произвело бы на заграницу большое впечатление! <...>
Лиза Кейтель — матери
Берлин
13 марта 1932 г.
<...> Вот и наступил наконец этот знаменитый день — день выборов! Что принесет он нам? <...> Речь старого Гинденбурга, которую он подготовил сам, весьма впечатляет. Он с настоящим возмущением говорил о всяких лживых измышлениях. Из Магдебурга сегодня утром пришел слух, будто Пшденбурга хватил апоплексический удар, и Гитлера срочно призвали к его одру. К сожалению, слух этот очень характерен для глубокого морального падения нашего народа.
Лиза Кейтель — матери
Берлин
без датьР
<...> Ты, может быть, думаешь, что правительство правых сумеет как-то изменить положение? Сделать это может только один немецкий народ. Самое нелепое: мы имеем министров лишь из правых. Но вся ярость обращается на бедного Брюнин-га, который действительно привел нас к этому. Выборы президента — сущий обезьяний театр! <...> Как бы теперь не возникли беспорядки из-за этих идиотов-нацистов! <...>
Вильгельм Кейтель — отцу
Берлин
10.7.1932 г.
<...> Мы, т.е. мой отдел, не принимаем никакого участия во всяческих проблемах, которые все сильнее стремится раз-избран. После смерти Гинденбурга в августе 1934 г. провозгласил себя «фюрером и рейхсканцлером Великогерманского рейха».
** Судя по содержанию, письмо явно написано в день второго тура президентских выборов, который состоялся 10.4.1932 г. и принес победу Пщденбургу.
решить правительство своим новым курсом68, — например, «добровольная трудовая повинность», военизированное воспитание молодежи, программа создания новых рабочих мест и т.д. Все это заставляет меня участвовать в частых совещаниях в других имперских министерствах и стоит много времени. Женевские переговоры69 будут отложены, однако без всякого реального успеха. Для нас положение — тяжелое, ибо мы в свое время, в начале переговоров, дали уговорить себя не ставить немедленно на повестку дня вопрос о равноправии [Германии в вооружениях], а наверстать упущенное весьма затруднительно. <...>
Лиза Кейтель — матери
Берлин
27 августа [19J32 г.
<...> Что же все-таки решит рейхстаг насчет правительства?70 Я питаю к нацистам мало доверия. Они уже сейчас пытаются навести свой порядок. «День “Стального шлема”»71 наверняка будет стоить какой-то крови. Будем надеяться, что весь этот маскарад с военной формой — все равно какой! — будет вскоре запрещен. <...>
Вильгельм Кейтель — отцу
Берлин
28.8.1932г.
<...> Насколько этим летом интересна и богата внешнеполитическая жизнь Германии, настолько же обширны и те проблемы и их предварительные разработки, которыми занимаемся мы. Завершение Женевской конференции насчет равноправия [Германии в вооружениях], «президентский кабинет», претензии СА72 по отношению к вооруженным силам, вопрос о Пруссии — все это, естествешю, вызывает сопутствующие явления в работе всех министерств и ведет к тому, что министр рейхсвера73 и мы оказываемся в центре всех этих дел, и о том знает весь мир. <...>
Лиза Кейтель — матери
Берлин
26 марта 1933 г.
<...> Самая нацисткой никогда не стану, но, услышав выступление Вгглера, его правительствешюе заявление в Потсдаме, безгранично восхищена им как личностью. Ведь этот человек может стать нашим Муссолини! <...>
Вильгельм Кейтель — отцу
Берлин
1 мая 1933 г.
Сегодняшний праздник «Национального труда» стал и для меня выходным днем, когда я могу отдохнуть от огромного бремени бурно сменяющихся внутригерманских событий, к которым мы никоим образом нс относимся безучастно. В то время как, с одной стороны, нам во внешнеполитическом отношении, особенно в Женеве74, приходится сражаться на самом тяжелом редуте, внутриполитические условия со страшной силой давят на нашу свободу вооружаться. Военные соединения, вполне понятно, пытаются игнорировать все ограничения [по Версальскому договору] <... >
Нас обвиняют в бездеятельности и робости — разумеется, по причине незнания фактов, — и мы находимся в тяжелом положении: как бы не потерять доверия к вооруженным силам и их руководству. Во вторник после Пасхи я просидел больше трех часов у Бломберга75, чтобы доложить оценку этого положения со всеми его прямыми и косвенными последствиями.
Могу себе представить, с какими смешанными чувствами ты воспринимаешь сегодняшний праздник. Но все же следует сказать: для крупных городов, например для Берлина, празднование 1 Мая означает фактическую победу над Красным Интернационалом, и народ верит в это. <...>
Лиза Кейтель — матери
Берлин
