Не только девушки могли полюбоваться превосходным видом на прерии, и главной тропой к вершине, но те, кто будут приближаться с западного направления или подниматься по тропе, также будут в состоянии насладиться превосходным представлением в виде двух раздетых и связанных девушек.

Они просто бросались в глаза.

- Как свободная женщина я не привыкла к тому, чтобы быть выставленной на всеобщее обозрение голой, - заявила Ивосо

- Так было решено, - пожал я плечами.

- Хси, конечно? – уточнила она.

- Да, - не стал я отрицать.

- Конечно, - с горечью в голосе проговорила она, следя, как я отматываю ещё один кусок верёвки.

- Превосходный вид, не так ли? - пренебрежительно прокомментировала Ивосо, бросив взгляд на окрестности.

- Да.

- И за что нам предоставлена такая экстраординарная привилегия, -поинтересовалась она, - почему, нам разрешают наслаждаться этим видом, этим свежим воздухом, почему нас освободили от наших мешков и наших пут в тюремном вигваме?

Я дважды обмотал верёвку вокруг её шеи и затем ещё трижды под её подбородком и вокруг столба, закладывая в глубокую зарубку в столбе, которая, как и та, что ниже служила, для предотвращения соскальзывания пут.

- Сегодня, вас будут судить, - наконец, сообщил я девушкам.

- Судить! – поражённо закричала Ивосо.

- Да, - подтвердил я, дёргая за концы верёвки и окончательно затягивая узел в зарубке столба.

Голова Ивосо, как и Блокету была теперь притянута назад к столбу, делая пленницу совершенно беспомощной.

- Но я же - животное, - закричала Блокету. - Я – всего лишь рабыня!

- Ты будешь освобождена, перед тем как встретишься с правосудием, - порадовал я её. - Ты сможешь, с полной ответственностью, беспомощностью и уязвимостью свободных женщин, выслушать свой приговор.

Блокету мучительно застонала, услышав такую новость.

Ивосо начала безумно извиваться в держащих её верёвках. Я полюбовался на это соблазнительное зрелище и сказал:

- Не советую дёргаться, свободная женщина, это не приведёт ни к чему хорошему.

Ивосо, глупо и бешено боролось с верёвками. Затем, видимо устав, уставилась на меня со страданием и ужасом, и прекратила свою борьбу. Конечно же, она осталась столь же беспомощной, как и была.

- Дайте мне кайилу, - отчаянно зашептала она. - Помогите мне бежать. Я сделаю вас богачом среди Жёлтых Ножей!

- А что на счёт её? - указал я на Блокету.

- Она - всего лишь рабыня, - отмахнулась Ивосо. - Оставьте её. Пусть предстанет перед судом.

Блокету жалко посмотрела на свою бывшую госпожу.

- Даже не смей открыть свой рот, рабыня, - зашипела на неё Ивосо.

- Простите меня, Госпожа, - пробормотала Блокету.

На шее девушки, притянутой к столбу верёвками, всё так же красовался ошейник Ивосо. Кувигнака не счёл нужным снимать это с неё.

Я с интересом посмотрел на Ивосо, которая стояла передо мной, привязанная к столбу, и абсолютно беспомощная, но с надеждой смотрящая на меня.

- Мне жаль тебя, но мои симпатии на стороне племени Кайил, - огорчил я девушку, и отвернулся, собираясь уходить.

- Воин, - заискивающе позвала Ивосо.

Я остановился от неожиданности.

- Пожалуйста, вернитесь, - попросила меня Ивосо.

Она назвала меня «Воин», хотя я всё ещё носил ошейник Кэнки, хотя я всё ещё был рабом. Значит, она хотела, таким образом, подольститься ко мне. Ивосо, насколько я уже знал, немногое делала бесцельно.

- Да? – обернулся я.

- Я привязана слишком туго, - пожаловалась она. - Разве Вы не можете ослабить мои верёвки, хотя бы на немного?

Я задумчиво смотрел на неё.

- Пожалуйста, пожалуйста, - заканючила она.

- Ты красива, - признал я.

- Связанная и раздетая, о прекрасный воин, и будучи действительно красивой, как я могла бы надеяться скрыть это от Вас? – поинтересовалась она, игриво.

- Это верно, - признал я.

- Пожалуйста, - дёрнулась она.

- Возможно, - сделал я вид, что задумался.

- Ой! – вскрикнула она, когда я присел у её ног.

- А-ай! – это я уже проявил внимание к её запястьям.

- О-у-у! – простонала она, от моей заботы о верёвке пересекавшей её живот.

- О-ох! – захрипела девушка, когда пришла очередь её шейной верёвки.

- О! О-о-о! – стонала Ивосо.

Закончив с верёвками, я отступи на шаг, чтобы полюбоваться выполненной работой.

- Но, Вы же, не ослабили мои путы! – возмутилась она.

- Нет, - сказал я. - Кажется, несомненно, по рассеянности, я затянул их.

Она сердито смотрела на меня, что теперь для неё сделать было не так-то просто, ибо её голова было туго притянута к столбу.

- Животное! Слин! – обозвала она меня.

Я пожал плечами, и, отвернувшись, сделал шаг прочь.

- О, Воин, Воин! - отчаянно и мягко позвала она.

- Да? – отозвался я, поворачиваясь и становясь в такое место, где она могла бы видеть меня, но не прямо, а прилагая усилия.

- Как проходит совет? - вдруг спросила она.

- Какой совет?

- Большой совет племени Кайила, всех оставшихся Кайила. Исбу, Касму, Исанна, Напоктан и Висмахи? – перечислила Ивосо.

- Совет?

- Тот, что проводится здесь, - сказала она.

- Откуда Ты узнала о совете?

- Но Вы же, сами упоминали об этом, - напомнила она, - в стойбище Жёлтых Ножей, в моём вигваме.

- О-о, - протянул я.

- Также, - с трудом улыбнулась она, - разве Вы не думаете, что я могла не увидеть все вигвамы, когда меня доставили к столбу?

- Я полагаю, что не имеет никакого значения то, что Ты знаешь об этом, -заметил я. - Ведь Ты - пленница. Главное, что это не известно ни Зверям, ни бледнолицым солдатам - вашим союзникам, ни Жёлтым Ножам, ни Киниямпи.

- Нет, - признала она, хитро улыбаясь, - ведь в этом случае, они могли бы взять Вас здесь врасплох, окружить Вас и блокировать в этом месте. Вы были бы, практически пойманы в ловушку, с мизерными шансами на спасение, на Скале Советов.

- Несомненно, хорошо, что наш сбор здесь, и этот совет, является наиболее охраняемой тайной, и что наши враги ничего не знают об этом.

- Да, - согласилась Ивосо, - иначе работа, начатая в летнем стойбище, могла бы быть практически завершенной здесь. Всё племя Кайил, практически было бы стёрто с лица Прерий.

- Но на наше счастье, у наших врагов не было возможности узнать, где мы находимся.

- Мы всё это время просидели с мешками на головах, - пожаловалась Ивосо. – Их снимали лишь иногда и нерегулярно, только чтобы засунуть еду в рот, и поднести деревянную миску с водой к нашим губам. Было трудно следить за временем.

- Понимаю, - кивнул я.

Мешок на одетый на голову рабыни, часто приводит к её временной и пространственной дезориентации. Это рассматривается мужчинами, как его ценное свойство. Некоторые работорговцы используют подобные мешки, чтобы значительно сократить время приручения девушки. У этих мешков, конечно, есть немало областей применения. Одна из них – это приучить девушку к мысли, что она беспомощна и зависима. Другая – для наказания.

Не могли бы Вы, прекрасный воин, сказать бедной свободной женщине, связанный так же беспомощно как рабыня, какой сегодня день?

- Я полагаю, что это не могло бы причинить вреда, - прикинул я.

- Пожалуйста, прекрасный воин, - льстиво запросила она.

- Сегодня - последний день Канвапегиви, - сообщил я.

- Ах! – ликующе воскликнула она.

Про себя я улыбнулся. Разве она всё ещё не видела пыль? Она уже явно просматривалась вдали, в западном направлении, и до неё было не больше четверти ана пути. Все передвижения белых наёмников и Жёлтых Ножей, с того времени, когда они форсировали Северную Кайилу несколько дней назад, находились под наблюдением нашими следопытов.

- Ты кажешься довольной, - отметил я.

- Это - ерунда, - ушла она от ответа.

Она что, действительно думала, что это было простой случайностью, что они с Блокету были привязаны к столбам этим утром, и что интересно, в последний день Канвапегиви?