В Железноводске группа Нелюбина сделала исследование и описание семи новых родников, кроме трех известных. Причем анализы показали, что воды содержат в два раза больше углекислого газа и в десять раз больше железа, чем знаменитые карлсбадские. Это было настоящее открытие...
В Кисловодске Александр Петрович наткнулся в долине речки Березовки на новый углекислый источник, названный потом Нижним Березовским нарзаном...
Но самыми урожайными оказались Ессентуки. Первый же беглый осмотр долины Кислуши привел профессора к убеждению, что здесь таятся несметные богатства — об этом говорило обилие сероватого налета солей по краям травянистого болота.
Группа профессора поставила палатку на крутом берегу и занялась тщательными исследованиями. Неторопливо двигаясь вдоль подножия бугра и беря пробы из пахнущих сероводородом луж, нелюбинцы насчитали двадцать три выхода минеральной воды, восемнадцать из которых можно было отнести к чисто щелочным и пять к' сернощелочным.
Профессор торжествовал: ессентукские щелочные
воды действеннее заграничных! Такой клад, а русские ездят на лечение в Европу! А чтобы усилить источники, выходящие на поверхность слабой пульсирующей струей, надо устраивать каптажи — долбить землю, закладывать скважины, дебит возрастет в несколько раз. Одновременно Александр Петрович изучал и старинные способы лечения этими источниками: беседовал с ессен-тукскими казаками и горцами, собирал сухаревские прописи и рецепты полковых и семейных врачей...
Прощаясь с Конради, Нелюбин сказал: «Воды ваши, любезный коллега, имеют не только местное, но и общественное значение для всей России. На Кавказе каждая пядь земли полита кровью русских солдат, и полученные нами воды важны не только как средство залечивать раны кавказским героям, но и как могучее средство для проведения культуры в местную жизнь... Из этого и исходите в своей деятельности. И начальству вашему втолковывайте это же...»
Спустя два года, Конради получил из Петербурга от Нелюбина посылку, в ней оказалась объемистая в тяжелом зеленом переплете книга —«Полное историческое, физико-химическое и врачебное описание Кавказских минеральных вод». Подарок этот был бесценным— ведь теперь появилась практическое руководство для врачей на Водах. Конради был счастлив...
Ермолов остался доволен работой Бернардацци над усовершенствованием проекта Шарлемаия. Чайковский приступил к найму возчиков и мастеровых людей. Пер-вых-то легко было найти: заключил контракт с бештау-горскнми ногайцами, которые согласились за сравнительно невысокую плату доставлять на арбах строительные материалы, а вот вторых нанять не удалось.
Дело было в том, что Северный Кавказ интенсивно заселялся, строились не только крепости и редуты, но и крупные поселения. Из России на заработки сюда гужом повалили артели ремесленников со своим инструментом и приспособлениями. Зная, какую нужду испытывает Кавказ в мастеровых, артель брала лишь выгодные подряды. При заключении сделки артельный староста оговаривал дополнительную оплату: за пользование своим инструментом, за житье в своей палатке или сколоченном на скорую руку сарае, за простой.
Горячие Воды строила казна, а она тряслась над каждой копейкой. К тому же мастеровые не желали ехать на Подкумок, за сорок верст от тракта: место безлюдное, с харчами туго, немирные горцы рядом.
Чайковский надеялся теперь только на солдат — безотказную и, главное, почти даровую рабочую силу — казне по карману. Подал рапорт Ермолову и получил разрешение выделить pofy солдат из саперного батальона, которые были хорошо обучены строительному делу.
— Строить ресторацию будут солдаты,— сказал он архитекторам. Иоганн сморщился, запротестовал.
— Солдаты?.. Мы видели, как они ставили дом доктору Конради. Умеют орудовать топором да землю рыть. Дерево, земля — вот к чему они с детства приучены. А мы будем строить каменные капитальные здания. Это совершенно иная работа: обработка камня, кладка стен, штукатурка, отделка, стекло и кафель особой сноровки требуют. Кто будет обучать этому?
— Я, вы. И, пожалуйста, не думайте, что русский солдат не способен к такой работе,- спокойно ответил Чайковский.
— Мы, архитекторы, будем учить?.» Это не предусматривалось контрактом!
Иосиф ласково положил руку на плечо брата, смиряя его горячность:
— Ничего, научим...
На Горячие Воды прибыла рота солдат Кабардинского пехотного полка, рота по названию, а фактически два взвода, две рабочие команды во главе с поручиком Истоминым.
Согласно предписанию штаба Линии роту следовало разместить в Константиногорской крепости и подчинить по внутреннему распорядку новому коменданту майору Павлову. Павлов развел руками:
— А куда я их поселю?.. Казармы старые, разваливаются. У меня и своих-то девать некуда. Да и зачем мне ваши? Кормить, одевать и отвечать за них...
Все-таки Павлов отвел одну комнату в старой казарме, в которую с грехом пополам Истомин поместил одну рабочую команду, а для второй поставил три походные палатки, благо было лето, теплынь...
Чайковский распорядился обучить солдат добыче строительного материала. У южного подножия Машука братья Бернардацци нашли выходы на поверхность земли пластов легкого серого камня — травертина и создали там карьер, обучая солдат мастерству каменотесов. В другом месте нашли камень, годный для изготовления известки. Архитекторы показывали солдатам, каким образом выкладывается печь для обжига известняка, чтобы получилось равномерное прокаливание, иначе не выйдет мягкий, рассыпчатый и легко растворимый в воде материал, как гасить известь в ямах, доводя ее до нужных кондиций. Братьев не смущало, что ладони их рук покрылись волдырями, одежда испачкана, лицо — в поту. Раз нет у солдат необходимых навыков, так надо привить им, передать «секреты», с виду вроде бы немудрящие, но крайне важные для заготовки строительных материалов.
Бернардацци присматривались к солдатам, подмечая, кто сноровисто действует топором, пилой, кувалдой, у кого наметан глаз к линии, к правильным геометрическим формам, кому удается аккуратность обработки и кладки. Постепенно становилось ясно: этого можно
взять в каменщики и столяры, этому дать в руки кисть, а этот способен лишь копать землю, таскать камни. Выделенных в мастеровые они там же на месте начали обучать тонкостям ремесла...
Пробуя на крепость вытесанные бруски, архитекторы пришли к выводу, что камень слишком хрупок, при-
5 Заказ № 372 129
годен только для кладки стен, а для карнизов, требующих чистой обработки, не пойдет —нужен плотный, прочный камень. Чайковский, хорошо знавший окрестности, выехал вместе с Иосифом и командой солдат, и они нашли материал за сто с лишним верст от Горячих Вод —на речке Томузловке, близ Новоселицкого. Вот отсюда и пришлось возить крепкий брусчатник...
Строительная комиссия встретилась еще с одной трудностью: около Машука и Бештау совсем мало соснового леса для столярных работ. Чайковскому снова пришлось выезжать с командой солдат в верховья Малки и возить оттуда сосну и другие легкие для обработки породы деревьев...
5 июля 1824 года в торжественной обстановке, с богослужением, на самом бойком месте горячеводской долины состоялась закладка фундамента первого казенного каменного здания — ресторации...
Наступила осень. Пошли дожди. По утрам первые заморозки прихватывали ледком лужи. Поручик Истомин доложил Чайковскому:
— Солдаты жалуются, жить в палатках стало невмоготу, ночью очень холодно. Зима на носу. Что делать?
Петр Петрович размышлял: «Конечно, можно поселить в крепости нижних чинов, но их там как сельдей в бочке, так что это не выход из положения. Строить казарму для рабочей команды на Горячих Водах планом не предусмотрено. Что предпринять?
— Не говорили с солдатами? Солдаты — народ смышленый, из любого положения найдут выход,— сказал Чайковский.
— Нет, не спрашивал.
— Спросите.
На другой день Истомин доложил:
— Солдаты просят дозволения построить мазанушки у южного подножия Горячей горы, на берегу Подкумка. Говорят, место теплое, на солнышке. И близко к карьерам, рядом с работой. А то каждый день утром и вечером по четыре версты туда и обратно— ноги еле двигаются. В заготовительной команде все пожилые, по последнему году служат.
