На 1850 год для защиты Охотска направляется гарнизон в полтораста солдат. Линейные батальоны, расположенные в Восточной Сибири, передвигаются к верховьям Амура, чтобы в случае надобности быть переброшенными к Охотскому побережью.
Муравьев настойчиво требовал укрепления обороны Восточной Сибири, но в присылке войск правительство ему отказало. В конечном итоге удалось добиться лишь разрешения укомплектовать вооруженные силы Восточной Сибири за счет приписанных к нерчинскнм серебряным рудникам крепостных рабочих и .крестьян горного ведомства. Многие из них являлись прямыми потомками сосланных на каторжные работы участников Пугачевско* «о восстания.
Положение нерчннских крепостных рабочих отличалось от положения каторжан только одним — более тяжелыми условиями жизни. Самый большой срок работы для преступника составлял двадцать лет. Приписной же крестьянин, «забритый» на заводскую работу, нес ее наравне с каторжанином, но не двадцать, а тридцать пять-сорок и более лет, то есть до конца своей жизни. Дети и внуки его, начиная с двенадцатилетиего возраста, также обязаны были отрабатывать по тридцать пять- сорок лет без малейшей надежды на освобождение, на облегчение своей участи.
За четырнадцать-пятнадцать часов работы горняк получал деньгами и хлебом менее двух рублен в месяц. Обреченный на голодное существование, он залезал в казенные и частные долги. Не удивительно, что человек, закрепощенный на всю жизнь, шел па преступление, чтобы попасть на каторгу, то есть на срочную работу, за которой хоть слегка виднелась надежда на исход — отбыть каторгу и стать вольным поселенцем.
Муравьеву удалось убедить правительство в необходимости отказаться от применения малопроизводительного крепостного труда в Нерчинске. Крестьяне были обращены в казачье сословие, и из двадцати девяти тысяч новых казаков Муравьев сформировал двенадцать батальонов — силу, способную защищать Восточную Сибирь от вооруженного нападения извне.
«Начали их стричь, брить, бить и поворачивать направо и налево»,23 — вспоминал позднее амурский казак Р. К. Богданов о перемене положения государственных крепостных крестьян.
Так в 1851 году создавалось забайкальское казачье войско. Образованы были пешие батальоны — те самые, которые впоследствии участвовали в обороне Приамурья от англо-французов, расчищали тайгу, строили первые города края — Николаевск, Благовещенск, Хабаровск. Владивосток.
В итоге большой работы по подготовке вооруженных сил в конце 1853 года Муравьев мог донести правительству, что Восточная Сибирь обладает «значительными военными средствами. Там, в Забайкальской области, находятся под ружьем около 16-ти тысяч человек пехоты и слишком 5 тысяч человек кавалерии; из этого числа 13 тысяч пехоты и кавалерии с 20-ю орудиями артиллерии могут легко и свободно быть двинуты за границу, и, в случае потребности, последняя цифра может быт», увеличена и до 16-ти тысяч человек».24
Правда, вновь созданные части испытывали острый недостаток в оружии. Тунгусский, например, пятисотенный полк имел на вооружении только луки и копья. Не-хйатпло ружей н крайне мало было штуцеров во многих батальонах. Но реальная сила, могущая защищать восточные районы страны, все же была создана.
В то время, как в Восточной Сибири сколачивались и обучались новые воинские части, Невельской расставлял по морским берегам первые русские военные посты— Петровский, Николаевский, в заливах Де-Кастри и Хаджи (ныне Советская гавань). Но силы этих постов были крайне незначительны. В Петровском имелось двадцать пять солдат, вооруженных одними кремневыми ружьями: В Николаевске-на-Амуре находилось тридцать солдат и две небольшие пушки, причем одна имела только видимость: из нее нельзя было стрелять. Мариинский пост охранялся восемью солдатами, Де-Кастри и Хаджи, переименованный в Императорскую гавань, имели «гарнизоны» по десять человек.
.Летом 1853 года был выставлен, военный пост в южной части острова Сахалина — в заливе Анива и вслед за ним второй —. у устья реки Кусунай.
Это было особенно важно в .связи с безобразиями, чинившимися в Охотском море американскими китобоями, и стремлением США захватить базы для.своих судов на Сахалине и Охотском побережье. Русский посол в Японии адмирал Путятин письмом от 17 августа 1854 года, напоминал Муравьеву об американской угрозе . Сахалину/ . .... .: .
Путь американским авантюристам был прегражден постами, выставленными Невельским.. А у них — часовых России на Тихом океане — оказалось много доброволь- 25 пых нодчасков. Нивхи и орочи, эвенки и айны имели «говорящую бумагу» — извещение Невельского:
«От имени Российского правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что так как прибрежье этого залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалин, составляют Российские владения, то никакие здесь ■самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим инородцам, не могут быть допускаемы»/
Чувствуя за собой большую свою отчизну, горстки русских людей, разбросанных на необозримых просторах Дальнего Востока, самоотверженно несли тихоокеанскую вахту родины. Но слишком незначительны были их силы!
В 1853 году в подкрепление русским постам на Сахалине, как сообщает Невельской,'• «командиру транспорта «Байкал», поручику корпуса штурманов Семенову, приказано было... крейсировать в Татарском заливе/до исхода августа, с целью наблюдения за ожидавшеюся з этом заливе американскою эскадрою»/25
.. Подобные же меры по охране края от американцев предпринимались и в 1854 году. Офицерам Орлову, Ботинку, командиру транспорта «Иртыш» и -капитану корабля «Николай» было предписано «строго наблюдать за действиями иностранных судов, плавающих в Татарском заливе, и действиями, могущей явиться в оный, военной американской эскадры». С этой же целью вблизи Сахалина крейсировал военный транспорт «Байкал».
Под нажимом Муравьева царское правительство с началом русско-турецкой войны приняло решение о перс-броске по Амуру части вооруженных сил Восточной Сибири на -морское побережье.
с ■ - - ■ ■■ --■ ' ’
725 \Г. Невельской, стр. 110—111.
. Г.‘ ЛсНСЛМ’КОМ.' стр. 23$.
Па берегу Шилкл — крупного судоходного притока Амура — началась усиленная подготовка к «сплаву* войск и снаряжения. Заблаговременно, еще до разрешения правительства, по распоряжению Муравьева здесь были заложены баркасы и пароход. В 1853 году эти работы развернулись полным ходом — достраивались баржи. готовились лодки, сбивались плоты.
Весной 1854 года Шилкинский завод закончил постройку шестндесятисильного парохода, который назвали «Аргунью». Руководил строительством корабельный инженер Шарубнн. Паровая машина изготовлялась здесь же в Забайкалье на Петровском железоделательном заводе. Так впервые на Дальнем Востоке начинались закладываться основы пароходостроения. В следующем году со стапелей в Сретенске сошел пароход «Шилка».
Для первого амурского сплава было подвезено двадцать пять тысяч пудов боевого снаряжения, включая сюда и артиллерию и продовольствие.
14 (26) мая 1854 года тронулась по реке не виданная еше в этих краях флотилия. Ее возглавлял вооруженный пароход «Аргунь» под русским военно-морским флагом. Это было началом регулярных плаваний по амурскому бассейну. Семьдесят пять барж и плотов растянулись длинной цепыо по течению Шилки. Через четыре дня — 18 (30) мая — сплавлявшиеся части прошли в амурские воды и поплыли вниз по Амуру.
«Вся Сибирь встрепенулась при вести об открытии плавания по Амуру, которого она ожидала более 160 лет», — говорит Невельской.
