- И видно внушилъ ей Господь мысль великую:

Не долго думая, бросила она избенку отцовскую, продала, всю свою рухлядь, а на вырученныя деньги купила старую клячу, да боченокъ спирту, нащипала корпіи сколько могла и наполнила ею двѣ корзины; въ аптекѣ накупила разныхъ примочекъ, мазей, пластырей и другихъ необходимыхъ лекарствъ, достала у дядюшекъ старый матросскій бушлатъ, бѣлую фуражку и прочее, платье и, переодѣвшись, двинулась туда, гдѣ лилась уже кровь православныхъ въ защиту Русской земли!

Кончилась битва.

Усталая Дарьюшка, отправивъ послѣдняго раненаго, еле держась на ногахъ отъ усталости, но за то довольная успѣхомъ своего дѣла, собрала свой <Лазаретъ» въ корзины и двинулась далѣе, вслѣдъ за отступающими войсками къ Качскимъ высотамъ, и на другой день, снова возобновила свою дѣятельность

Вскорѣ узнала про Дарьюшку вся армія! Много потомъ еще присоединилось къ ней другихъ женщинъ и дѣвушекъ, и съ помощью ихъ еще усерднѣе заработала Дарыошка.

Узналъ объ ней въ далекомъ Питерѣ и Самъ Государь, и прислалъ ей медаль •золотую, а Сама Царица пожаловала ей золотой крестъ, съ надписью: «Севастополь», всѣ старослужащіе поднесли ей Икону Спасителя, какъ знакъ, во имя кого послужила она своимъ братьямъ.

Итакъ, читатель, надѣюсь не посѣтуете на меня за то, что я познакомилъ васъ съ первой сестрой милосердія.

III.

Дальнѣйшія событія.

Не наше дѣло судить, почему мы проиграли сраженіе при р. Альмѣ, но эта дорого стоющая побѣда дала возможность .укрѣпиться на нашихъ берегахъ.

Въ 7 часовъ вечера, по Севастополю. пронеслась смутная вѣсть объ отступленіи нашей арміи, а въ 9 часовъ вечера при-, скакалъ курьеръ къ адмиралу Корнилову съ печальною вѣстью, что сраженіе проиграно и войска наши отступаютъ.

Тогда адмиралъ Корниловъ, собралъ

на совѣщаніе другихъ адмираловъ и капитановъ кораблей и произнесъ имъ слѣдующую рѣчь;

— Армія наша дралась храбро, но потерпѣла пораженіе; непріятель идетъ на Севастополь: флотъ его можетъ сжечь въ бухтѣ наши карабли. Предлагаю! всему нашему флоту выйти въ море, напасть на. непріятельскій флотъ и стараться разбитъ его, а при неудачѣ, схватиться на абордажъ, т. е. сцѣпиться съ самыми сильными непріятельскими кораблями и взорваться на воздухъ! Этимъ мы спасемъ армію и Севастополь!

Но тутъ всталъ герой Синопа адмиралъ Нахимовъ, который въ своей рѣчи выразилъ невозможность борьбы 14-ти кораблей съ флотомъ въ десять разъ сильнѣйшимъ.

Послѣ Нахимова, говорилъ капитанъ. Зоринъ, выразившій необходимость затопить корабли на фарватерѣ, но Корниловъ не раздѣлялъ этого мнѣнія.

Объ этомъ совѣщаніи, было доложена главнокомандующему князю Меньшикову, который, согласившись съ послѣднимъ мнѣніемъ, пригласилъ Корнилова привести его въ исполненіе, т. е. преградить входъ въ рейдъ затопленными кораблями...

Тяжело было Еыслушать такое вызванное крайнею необходимостью приказаніе его свѣтлости, жаль ему было этихъ кораблей, съ которыми онъ молодецки еще недавно рыскалъ по волнамъ Чернаго моря, громя турецкій флотъ!

Жаль ему было разстаться съ этими грозными деревянными богатырями обреченными къ славной гибели, среди которыхъ былъ и славный герой Синопа корабль «Три Святителя». Жаль ему было настолько ихъ, что онъ рѣшился отвѣчать Главнокомандующему, что онъ, Вице-адмиралъ и генералъ-адъютантъ, не можетъ привести въ исполненіе эту мѣру, считая оную -самоубійствомъ.

— Ну такъ отправляйтесь въ Николаевъ, а я поручу это Станюковичу,—отвѣтилъ князь ¹).

Корниловъ остался и исполнилъ волю его свѣтлости.

Къ разсвѣту 11-го сентября входъ въ бухту, былъ загражденъ пятью затопленными кораблями и двумя фрегатами.

Дѣятельно начали готовиться Севастопольцы къ защитѣ. Подъ указаніемъ храб-р аго и искуснаго инженера Эдуарда Ивановича Тотлебена, принялись въ особенности укрѣплять южную сторону Севастополя.-День и ночь кипѣла работа, въ которой принимали дѣятельное участіе женщины и даже дѣти, таскавшія въ подолахъ своихъ рубашенокъ землю. Матросы волокомъ тащили снятыя съ потопленныхъ кораблей орудія и утверждали ихъ на батареяхъ, саперы прорѣзывали въ насыпяхъ амбразуры. Такъ росъ грозный Севастополь не по днямъ, а по часамъ, подобно мощному богатырю, готовый до послѣдняго издыханія отстаивать себя отъ иноземной вражеской силы!

О, еслибы всталъ изъ земли старый витязь Святославъ и взглянулъ на потомковъ своихъ славныхъ дружинниковъ... Онъ увидалъ бы, что и тысяча лѣтъ не измѣнила славянской удали!

За это время, пока укрѣплялась южная сторона Севастополя, французы и англичане хозяйничали по всему прпбрежію Чернаго моря.

Будемъ говорить короче.

На другой день послѣ того, когда наши суда были потоплены, французы съ удивленіемъ увидѣли* что бывшіе наканунѣ въ рейдѣ суда вдругъ исчезли и входъ черезъ него, повидимому, оставался свободнымъ... Но это имъ такъ казалось, потому что поверхъ воды выглядывали концы мачтъ затопленныхъ судовъ. Тогда только поняли изумленные враги, что тутъ,

во

невидимому, творится, что-то не совсѣмъ ладное.

Теперь французскій главнокомандующій предполагавшій атаковать сперва сѣверную сторону, измѣнилъ свой планъ и, давъ отдохнуть войскамъ на Бельбекѣ, направилъ ихъ черезъ Мекензіевъ лѣсъ и Черную рѣчку къ южной сторонѣ, которая въ то время была еще совсѣмъ не укрѣплена.

Французы заняли собою Федюхины горы, остановившись тамъ на бивуакахъ, а англичане заняли Балаклаву.

Но какъ они ее заняли?

Вотъ какъ: Подъ самой Балаклавой, англійскій авангардъ былъ встрѣченъ ружейнымъ огнемъ и гранатами. Англичане торопливо выстроились въ боевой порядокъ и въ тоже время 20 судовъ ²) ихъ вытянулись передъ Балаклавой— и съ моря и съ суши открылась канонада по городу.

Вся эта многотысячная армія громила хижины и развалины, и, замѣтя, что никто уже больше оттуда не стрѣляетъ, доблестные Джонъ-Були, съ громкимъ крикомъ ура бросились «въ штыки», безпрепят-

ственно вошли въ городъ и возстановили въ немъ свое побѣдоносное знамя!

Побѣда полная! Ура!... Но однако, гдѣ-же непріятель?

Пошли побѣдители искать «непріятеля», нашли и почесали только свои затылки...

Балаклавскимъ гарнизономъ оказался (замѣтьте, противъ нѣсколькихъ тысячъ арміи и флота)! 60 человѣкъ изнуренныхъ ранами и болѣзнями грековъ, 30 человѣкъ отставныхъ солдатъ и 4 полупудовыхъ мортирки вотъ и вся сила, которую побѣдила Британская армія!

— Неужели вы думали остановить собою цѣлую армію,—накинулся англійскій начальникъ на командующаго гарнизономъ капитана -Стамати.

— Мы думали и только думаемъ объ исполненіи своего долга!—отвѣтилъ капитанъ.

О такихъ «побѣдахъ» даже ивъ Лондонъ сообщать казалось было бы совѣстно, но телеграмма помчалась туда и возбудила восторгъ тамошней публики...

Наконецъ,. въ Севастополь для подкрѣпленія начали прибывать полки: Московскій, Бородинскій, сотня казаковъ и одна батарея.

Прибылъ и казачій, наказной атаманъ Хомутовъ съ отрядомъ изъ 17 дивизіи а

за нимъ пришли еще невиданные въ Севастополѣ странные пѣхотинцы, одѣтые въ рваные черкески, въ папахахъ, съ мрачными загорѣлыми усатыми лицами и съ накинутыми на плечи лохматыми бурками...

• Ни у кого изъ нихъ не было на ногахъ сапогъ, а ихъ замѣняли кожаные лапти, (постолы), прикрѣпленныя къ ногамъ сыромятными ремнями.

Пошли эти диковинные люди своею легкою не слышною поступью въ городъ и выстроились на площади.

Подъѣхалъ къ нимъ генералъ, поздоровался и крикнулъ:

— Полы завернуть!

— Авже ни якъ нэ можно Ваше Пар-васходытэлство!—отвѣтилъ нихъ предводитель, сѣдой какъ лунь старикъ.

— Это почему?

— Бо богацько ѣ такихъ, що зовсімъ безъ штанівъ... Дюже не прігоже будэ!— проговорилъ старшина, косясь на смотрѣвшую на его «війско» публику, среди которой преобладали дамы.