Особенно трудными становились условия проживания крестьян в лесах, когда проводились фашистские блокады. Тогда фашисты производили обстрел леса, землянок, шалашей, и население вынуждено было вести бродячий образ жизни, уходя от преследования вражеских автоматчиков. Чтобы представить зверства, которые обрушивали гитлеровцы на укрывавшееся в лесу население, достаточно ознакомиться со следующим фактом, установленным на открытом судебном процессе над группой бывших фашистских полицаев, орудовавших в Хойникском районе Полесской области. Однажды банда карателей налетела на лесной лагерь мирных жителей. В смертельном страхе перед вооруженными головорезами люди разбежались. Только около одной из землянок, уткнувшись лицом в землю и затаив дыхание, лежала пятилетняя девочка. Ее тут же пристрелил один из фашистских палачей.

Люди лишены были возможности пользоваться даже своими временными лесными жилищами. Вот как передает подобное состояние колхозник дер. Жи-вунь Люанского района А. И. Сулим. «Заберешься в чащу,— вспоминает он,— нарубишь еловых лапок, для того чтобы постлать их на снег, сверху поставишь две сошки, прикроешь ветвями и сидишь, как заяц, под кустом, старательно прислушиваясь к каждому шороху в лесу, и когда услышишь немецкое слово, бежишь, куда глаза глядят. Послушаешь, послушаешь, не слышно чужого разговора, снова тихонько нарубишь еловых лапок, выльешь из обуви воду, достанешь из узелка сухарь, размочишь по кусочкам и дашь детям, сам и так обойдешься» *.

Многим крестьянам Белоруссии приходилось укрываться от врага в болотах. «Днем бегаешь по воде, вымокнешь,— говорит колхозник дер. Старосек Лю-банского района И. Д. Синицкий,— но когда спишь ночью, вода на одежде обмерзнет, а утром ломаешь на ней лед» Г

Очень тяжело переносили блокады крестьяне, имевшие малолетних детей. Жительница дер. Живунь Лю-банского района Е: П. Ясюченя, не имея лошади и будучи единственным взрослым членом семьи, возила своих детей по лесу на салазках. Люди боялись, чтобы дети не выдали места их укрытия своим плачем и криком. Встречались такие случаи, когда застигнутые врасплох женщины, не помня себя, убегали от напавших на них карателей и даже бросали своих детей. Колхозники рассказывают, как после окончания блокад дети радовались тому, что можно свободно разговаривать в полный голос, что не надо бояться и говорить шепотом.

Немецко-фашистские оккупанты лишили белорусских крестьян одежды и обуви. Они принимали все меры к тому, чтобы как можно больше награбить здесь различного имущества, в том числе одежды, и увезти все это в Германию. В городах Белоруссии кое-какие товары появлялись на черном рынке, но крестьяне не могли воспользоваться и этой возможностью.

Там, где позволяли условия, у крестьян возрождалось домашнее ткачество. Они производили одежду из холста и других материалов. Но и этих материалов не было. Посевная площадь льна в целом по Белоруссии сократилась тогда в 6 раз. О шерсти не могло быть и речи. Гитлеровские грабители в Белоруссии уничтожили, отобрали и угнали 78 процентов овец.

В белорусской деревне под властью оккупантов повсеместно возродились лапти, от которых крестьян избавила Советская власть.

Различные сельскохозяйственные продукты увозились в Германию, а белорусские крестьяне не имели даже соли. На торговлю солью оккупанты установили свою государственную монополию и различные ограничения, а также ввели налог на соль. Более того, основные запасы соли, оказавшиеся в их руках, оккупанты сконцентрировали исключительно в своих торгово-заготовительных пунктах, где белорусский крестьянин мог ее приобрести в очень небольшом количестве за сельскохозяйственную продукцию. Это был один из методов ограбления гитлеровцами белорусского крестьянства, ибо по сравнению с солью устанавливались очень низкие цены на сельскохозяйственную продукцию. За 10 килограммов зерна, за килограмм мяса и жиров белорусский крестьянин получал на фашистском торгово-заготовительном пункте буквально граммы соли. «Немцы дразнились солью,— вспоминает колхозник дер. Владимировна Кличевского района Н. П. Кривошей.— За сданную шкуру или льноволокно давали горсточку соли» *.

Такие трудности приводили к тому, что крестьяне вынуждены были искать какие-то заменители столовой соли. В пищу стали широко применяться минеральные (калийные) удобрения. Такие калийные удобрения, как сильвинит, калийная соль, хлористый калий, крестьяне находили на складах в колхозах, совхозах, на железнодорожных станциях, куда они были завезены в большом количестве еще до войны.

Необходимо отметить, что широкие масштабы употребления в пищу минеральных удобрений вызывали недовольство со стороны оккупантов. Их очень беспокоило, что такой вид сопротивления белорусского крестьянства экономической политике иноземных поработителей подрывает монополию на соль, установленную фашистскими главарями, и ведет к сокращению дохода Германии в «Остланде». Поэтому гитлеровские оккупационные власти выступали даже в своих газетах с призывом к населению Белоруссии не употреблять в пищу минеральные удобрения, а покупать соль. Недостаток соли стал буквально бичом для населения.

Ограбленное и разоренное крестьянство Белоруссии очень часто лишено было нормальных условий для приготовления пищи даже из тех продуктов, которые удавалось сохранить от фашистских грабителей. Пожары, перемещения погорельцев и беженцев в другие населенные пункты, скученность людей, живущих несколькими семьями в одном доме, проживание в холодных постройках и землянках — все это очень отрицательно сказывалось на питании.

В результате фашистских карательных экспедиций и блокад белорусские крестьяне нередко вообще лишались каких бы то ни было запасов зерна и оставались без хлеба. Во многих случаях они вынуждены были, как и в дореволюционные годы, добавлять в муку при выпечке хлеба самые различные примеси. В ржаную муку подмешивали не только картофель, но и картофельную кожуру, а также мякину. В качестве примесей употреблялись дикие растения, головки клевера, липовый цвет, желуди, вереск, трава, древесная кора и даже болотный мох. Все это высушивали, перемалывали и подсыпали в ржаную муку. Корреспондент газеты «Известия», который побывал в Белорусском Полесье в тылу врага осенью 1943 г., писал: «Мякина, желуди, головки клевера, кожуру от картофеля— вот что составляет сейчас хлеб белорусского крестьянина»

Положение многократно ухудшилось во время вынужденного пребывания населения в лесах, Там еще труднее было обеспечить себя продуктами, еще сложнее было приготовить пищу или испечь хлеб. Нередко не хватало воды.

Из-за недостатка посуды пищу иногда варили в немецких касках или гильзах от снарядов.

В лесных условиях белорусские крестьяне вынуждены были широко употреблять в пищу различные дикие лесные растения. Тяжелые условия фашистской оккупации вынуждали крестьян питаться и такими растениями, которые население Белоруссии в прошлом употребляло в пищу только во времена сильных голодовок.

«Дети лазали по деревьям, — рассказывает И. А. Агипович,— и собирали яйца всех без разбора птиц. Эти яйца пекли и варили. Мяса не было. В суп клали молодых птенцов... Употребляли конину. Резали лошадей, которые собирались уже подыхать»^{188 189}. Об употреблении конины и вороньего мяса рассказывают многие колхозники, вспоминая о тяжелых временах своей лесной жизни.

Но ни с чем не сравнимыми, невиданными но своим трудностям становились условия питания лесных жителей во время немецко-фашистских блокад, прочесов и обстрелов. Тогда уничтожались даже те скудные запасы, которые еще имели у себя жители лесных лагерей. «С нами из еды было только килограммов 10 сухарей и килограммов 5 толокна,— вспоминает колхозница дер. Малые Асётки Россонского района Витебской области М. Г. Фенченко.— Остановимся, размочим сухарь в снегу, погрызем его и идем дальше. По нашим следам шли немцы, но подоспевшая метель заметала наши следы» К