Вот что сам Ушаков» как всегда скромный, писал по этому поводу: «По продолжении пяти часов жестокого боя неприятель весьма разбит; три корабля и многие другие Защитою всего их флота едва спасены от наших рук и никак бы увести их не могли,
. да я прочие подверглись бы неминуемому .разбитию от нашего флота, если бы не укрыла их из нашего виду темнота ночная, при которой все они спаслись бегством, но не знаю, куды путь свои вэяти: в Синоп или к Румельским берегам14. Наш урон невелик: убитых .разных чинов 29 и раненых 68 человек, а на неприятельском флоте урону должно быть чрезвычайному».
Но эта первая одержанная Ушаковым блестящая победа — по его выражению, «генеральная баталия» —принесла вместе с тем большие неприятности победителю.
Действия передовых фрегатов заслужили полное одобрение Ушакова, и в своём рапорте Войновичу он прооил представить трёх офицеров к награждению орденом Георгия. Просил он также наград и для офицеров и матросов своего корабля «Св.
Павел», потому что, писал он: «Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей; они стреляли в неприятельские корабли не часто и с такою сноровкою, что казалось, каждый учится .
стрелять по цели... Прошу наградить команду, ибо всякая цх ко
мне доверенность совершает мок успехи; равно и в прошедшую кампанию одна только их ко мне доверенность спасла мой ко- 4? рабль от потопа, когда штормам носило его по морю...»
В этом рапорте весьма показательно то, что Ушаков не только не приписывал успеха сражения лично себе, но, объясняя его
мужественным поведением своих подчиненных, ни слова не ска- }
зал о своих действительных заслугах.
Тотчас же после сражения Войнович писал Ушакову: «Поздравляю тебя, батюшка Фёдор Фёдорович; сего числа поступил весьма храбро; дал ты Капитану Паше порядочный ужин. Мне всё видно было».
Это, однако, не помешало ему теперь ответить Ушакову дерзким письмом. Все обстоятельства боя, так объективно изложенные Ушаковым, ясно говорили о том, кто именно являлся виновником выигранной «баталии». Но Войнович, страх которого перед грозным капудан-пашой уже прошёл, желал приписать всю честь, славной победы себе и в этом смысле составил своё донесение Потёмкину. Больше того, извратив в реляции действительный ход боя, он не представил указанных Ушаковым лиц к наградам и обошёл молчанием самого Ушакова.
Возмущённый Ушаков в свою очередь подал главнокоман-дующему (рапорт с приложением нескольких записок Войновича. Этот материал достаточно освещал истинное положение дел и враждебное отношение Войновича к Ушакову. «С начала нашего знакомства, — заявлял в своём донесении от 11 июля 1788 г. Ушаков,—когда были ещё полковниками и оба под командою других, восчувствовал он (Войнович. — В. С.) некоторую отменную ко мне ненависть; все дела, за которые я иногда был похвален, не знаю причины отчего, отменно его беспокоят». Ушаков, в правдивости которого, конечно, не приходится сомневаться, указывал дальше на то, что Войнович свою реляцию о сражении «составил по собственным своим мыслям, не соображаясь с рапортами начальников эскадр», что он, будучи недоволен его, Ушакова, рапортом, преуменьшил действительное число неприятельских кораблей, принимавших участие в сражении, скрыл замечательные действия наших передовых судов и «реляциею своею,—продолжал Ушаков, — хотел отнять у нас честь и славу, которую отменным случаем заслужили. Вот, ваша светлость, вся важная причина и величайшая моя вина, если она так почтена быть может». В заключение Ушаков просил, как особой милости, увольнения от службы с пенсионом в размере полного жалованья, ибо он «пенсию кампаниями уже вдвое заслужил».
Но Потёмкин умел разбираться в делах и людях. Ответом на донесение Ушакова было отклонение его просьбы об отставке и награждение орденом Владимира 3-й степени. В своём донесении императрице о сражении при Фндониси Потёмкин назвал Ушакова «достойным, храбрым и искусным начальником».
Что касается Войновича, то, видя его малоспособностъ. неисполнительность и другие сомнительные качестза, Потёмкин вскоре же убрал его из Севастополя и перевёл в Херсон на место Мордвинова, отпущенного под каким-то благовидным предлогом в продолжительный отпуск. Начальником же севастопольского корабельного флота Потёмкин в 1790 г. назначил Ушакова, произведённого в этом году в контр-адмиралы.
Первая «генеральная баталия» на Чёрном море, выигранная Ушаковым, имела большое значение.
После победы Ушакова при Фидоннси турецкий Флот на Чёрном море уже не имел неоспоримого господства, и Крым не подвергался теперь непосредственной опасности от высадки турецкого десанта.
Кампания закончилась взятием в декабре Очакова. Таким образом, главная цель кампании 1788 г. была достигнуто.
5. КЕРЧЬ, ТБНДРА, КАЛИАКРИЯ
Война, которую России с 1788 г. пришлось вести на два Фронта, затягивалась.
Кампания 1789 г. прошла без столкновений на море, несмотря на горячее желание Порты как можно скорее взять обратно Очаков. Эта мощная крепость имела огромное -стратегическое значение: обладание ею открывало дорогу для дальнейшего
продвижения русской армии по берегам Черного моря. Воспрепятствовать этому турецкий флот не мог, так как был настолько потрепан Ушаковым при Фидониси, что на приведение его в боевую готовность требовался немалый срок. Встречаться же без должной подготовки с «Ушак-пашой», как прозвали турки Ушакова, моряки султана не решались. К тому же существовала ещё и другая причина, препятствовавшая тогда энергичным действиям Турции на Чёрном море: хотя русской эскадре и не пришлось на этот раз действовать* в Средиземном море, но зато там удалось организовать широкие корсарские операции. Отряды греческих и славянских моряков, снабжаемые русским правительством средствами борьбы и деньгами, образовали две сильные корсарские эскадры. Все суда носили русский военный флаг, их команды числились на русской службе, получали соответствующие чины и жалованье. На этих смелых моряков, страстно мечтавших о свержении турецкого ига, бьгла возложена задача уничтожить морскую торговлю Турции и мешать подвозу продовольствия в Константинополь. В марте 1789 г. обе эскадры уже появились у входа в Дарданеллы и приступили к намеченным действиям. Их быстроходные суда, появляясь повсюду, где только можно было нанести ущерб морской торговле Турции, уничтожали торговые суда, разоряли порты. Корсары не избегали столкновений и с посылаемыми для их поимки военными отрядами, зачастую нанося поражение значительно сильнейшему противнику.
В связи с этим Порта принуждена была посылать для охраны своих средиземноморских берегов и островов значительные отряды судов, чем достигалось ослабление турецких сил на Норном море.
По-другому сложилась обстановка на сухопутном театре войны. В июле Суворов разбил турок при Фокшанах, а в сентябре одержал знаменитую победу при Рьгмнике, за которую получил титул графа Рымникского. В том же месяце был взят де-Рибасом Гаджи бей, затем Потёмкин занял Кишинев, Аккерман, а в ноябре были заняты Бендеры. Таким образом, рус-
ская армия, завладев почти всей Бессарабией, немного не дошла до Дуная и до его считавшейся неприступной крепости Измаил.
Кампания 1790 г. носила уже иной характер. Она отмечена энергичными и победоносными действиями нашего флота, во главе которого теперь стоял Ушаков. В марте 1790 г. Потёмкин отправил бездарного Войновича командовать Каспийской флотилией и одновременно, идя навстречу общему желанию, назначил Ушакова главным начальником Черноморского флота. Потемкин предоставил Ушакову полную свободу действий, и это давало последнему возможность применить в широких масштабах накопленный им боевой опыт.
Немедленно же по назначении на новую должность Ушаков приступил к упорядочению общей подготовки флота. Он начал с тщательного подбора командиров, зарекомендовавших себя своей деятельностью. Теперь их было уже достаточно, и иностранные офицеры в Черноморском флоте почти исчезли. Затем Ушаков приступил к приведению в порядок материальной части флота. За недостатком рабочих рук большую часть работы приходилось выполнять самим морякам. Но это не задерживало работ: влияние Ушакова оказывалось на всём, и недостаток рабочих рук возмещался (рвением и горячим соревнованием. Благодаря этому все суда севастопольской эскадры вышлл на рейд в полной боевой готовности ещё до наступления мая, после чего началась практика команд во всевозможных экзерцицйях (упражнениях).
