появления в Сибири военного диктатора с такими громкими титулами не мог не заставить главарей южной контрреволюции высказать свое отношение к нему.
16 января 1919 г. в белогвардейских газетах Юга был опубликован текст двух телеграмм Деникина. Первая из них адресована просто «адмиралу Колчаку». В ней говорится, что генерал Деникин принимает на себя высшее командование всеми вооруженными силами Юга России, рассматривая это как «драгоценный залог успеха патриотической идеи, проводимой на Востоке адмиралом Колчаком, а на Юге генералом Деникиным» 178. Вторая телеграмма адресована находящемуся в Париже бывшему царскому министру иностранных дел Сазонову, подвизавшемуся в столицах капиталистических государств Европы в качестве некоего представителя контрреволюционных группировок России. В этой телеграмме, которую Деникин просил официально вручить правительствам союзных держав, говорилось, что он — генерал Деникин, как главнокомандующий вооруженными силами на Юге, «вполне согласен с адмиралом Колчаком в признании чрезвычайного значения сочетания действий армий Востока и Юга России в их усилиях достижения общей цели» 179.
Прошло два месяца со дня провозглашения диктатуры верховного, а ни на йоту не продвинулось решение вопроса о взаимоотношениях между названными двумя главными претендентами на всероссийскую власть. Такая игра в прятки по важнейшему для контрреволюции вопросу объединения сил не могла, конечно, продолжаться без конца. Поэтому было вполне естественно появление в тех же южнорусских белогвардейских газетах заявления за подписью начальника политической канцелярии Деникина генерала Чайковского. После довольно пространных рассуждений общего характера заявление это заканчивалось следующими словами: «...из всего приведенного следует, что подчиненной зависимости между генералом Деникиным и адмиралом Колчаком не существует. Между высшим командованием армий Юга России и правительством адмирала Колчака расхождений быть не может. В самом тесном содружестве Юга и Востока России залог воскрешения общей Родины» 180.
И чтобы окончательно поставить, как говорится, все точки над «и», на следующий же день в тех же газетах было опубликовано еще одно «извещение во избежание различных толков». В нем тот же Чайковский писал, что, по имеющимся сведениям, адмирал Колчак разделяет необходимость объединения с южным русским правительством и его армией. Ввиду этого, а также исходя из общего стремления к борьбе с большевиками за восстановление единой неделимой России, «главнокомандующий генерал Деникин признал адмирала Колчака носителем верховной власти в Сибири и на Дальневосточной окраине».
Нет надобности комментировать приведенные документы. Деникин и стоявшие за его спиной контрреволюционные силы совершенно недвусмысленно, четко и ясно заявили: «Вы, адмирал Колчак, признаете генерала Деникина главнокомандующим и носителем высшей власти на Юге России... Мы — носители этой самой признаваемой вами в нашем лице высшей власти на Юге — признаем и вас носителем высшей власти, но только там у вас — в Сибири и на Дальневосточной окраине». Если так можно выразиться, первый раунд соперников закончился вничью.
Второй период отношений между ними характеризуется все возрастающим обменом разного рода информацией, посланиями, письмами и т. д. Связь по радио поддерживается через Иркутск, Шанхай, Константинополь с регулярной передачей информационных сводок Омска. Раз в месяц Омск направляет Деникину своих офицеров для связи. Они везут с собою всевозможные материалы о политическом и военном положении на Востоке, копии приказов и распоряжений колчаковского военного ведомства, газеты и пр. Деникин проявляет меньшую активность. Прибытие в феврале 1919 г. в Омск брата Деникина с личным письмом на имя Колчака следует прежде всего расценивать как продолжение главкомом Юга своей старой дипломатической линии: признавая «важность сочетания действий армий Востока и Юга России в их усилиях достижения общей цели», в то же время сохранить полностью за собою свободу действий.
Так оно продолжалось вплоть до конца мая 1919 г., когда был опубликован приказ Деникина за № 45, начинающийся высокопарными словами о том, что «Юг России освобожден и русская армия неудержимо двигается к сердцу России». Добавив еще несколько обычных лживых фраз о любви к родине и необходимости жертв для ее спасения, Деникин закончил приказ заявлением: исходя из главного убеждения, что спасение в единой верховной власти и нераздельно с нею в едином верховном командовании, он подчиняется Колчаку как верховному правителю русского государства и верховному главнокомандующему русскими армиями 181. 20 июня 1919 г. приказ был опубликован в колчакии, а еще через несколько дней последовал указ Колчака о назначении Деникина заместителем верховного.
Понадобилось почти семь месяцев на бесконечные закулисные переговоры, на повторные нажимы со стороны Антанты, на придумывание всевозможных политических и военных комбинаций — словом, на то, чтобы наконец произошел взаимный обмен любезностями: генерал признает верховное командование адмирала, а за это адмирал назначает генерала своим заместителем. Не преувеличивая практического значения упомянутых документов и не вдаваясь в подробности борьбы, которая шла столько времени вокруг вопроса признания Деникиным Колчака, мы приводим эти впервые публикуемые архивные материалы в обоснование следующего выдвигаемого нами тезиса. К началу наступления Колчака к Волге, т. е. к марту 1919 г., не могло быть и речи о том, что Колчак и его ставка могут просто послать Деникину оперативный приказ или даже общую военностратегическую директиву с изложением конкретного плана, в котором Деникину предписывалось бы выполнить определенные, установленные для него верховным задачи.
Вторым участником первого комбинированного похода обычно называют генерала Юденича. О положении его накануне похода можно судить по докладу, посланному им Колчаку 21 января 1919 г. 182. «Открывается возможность,— говорится в этом документе, — образования нового фронта для действий против большевиков, базируясь на Финляндию и Прибалтийские губернии. Реальная сила, которой располагаю в настоящее время: Северный корпус (3 тыс.) и 3—4 тыс. офицеров, находящихся в Финляндии и Скандинавии. Я рассчитываю также на некоторое число — до 30 тыс. — военнопленных офицеров и солдат. Без помощи Антанты обойтись нельзя, и в этом смысле я вел переговоры с союзниками, но положительного ответа не имеется. Необходима помощь вооружением, снаряжением, техническими средствами, финансами и продовольствием не только на армию, но и на Петроград. Благоволите поддержать мое ходатайство перед Антантой» 183.
Надо подчеркнуть: тон доклада Юденича существенно отличается от заявлений Деникина. В то время как Деникин держит себя независимо и твердо отстаивает свою позицию, Юденич просит Колчака поддержать его перед союзниками. Тем самым он безоговорочно признает авторитет омского верховного не только для себя, но и перед Антантой. «Покорность» Юденича объясняется весьма просто: не было у него своей надежной территории для мобилизации и формирования армии, не было у него необходимых для этого материальных средств, нет даже хлеба. «Необходимо, — говорится в том же докладе, — воздействие союзников на Финляндию, дабы она не препятствовала нашим начинаниям и вновь открыла границы русским беженцам, главным образом офицерам» 184. То же в отношении Эстонии и Латвии 48.
В общем кольце окружавших в то время молодую Советскую республику фронтов армия Юденича занимала весьма важный участок. Она угрожала непосредственно Петрограду и находилась ближе к Москве, чем все остальные белогвардейские группировки. В несравнимо более выгодных условиях, чем Колчак, Деникин и др., находился Юденич в деле снабжения его Антантой всем необходимым: военные корабли ее господствовали на Балтийском море, морские пути открывали неограниченные возможности надежного и быстрого подвоза. Юденич мог стать весьма серьезным и опасным противником, но сделать этого Антанте не удалось. Из опубликованных уже документов известно, что в апреле 1919 г., т. е. в момент, когда наступление армий Колчака от Урала к Волге достигло своей кульминационной точки, армия Юденича насчитывала всего около 5 тыс. человек, увеличившись, таким образом, с января 1919 г. всего на 2 тыс. солдат.
