Разногласия возникли по другому вопросу—по плану ведения войны против Советов. Одна из групп (генералы Дитерихс, Голицын, Каппель, Бангерский и др.) отстаивала необходимость отказа от крупных стратегических операций до того, пока Российская армия не букет вполне организована, снабжена, вооружена и обучена и пока не будут созданы такие же армии Деникиным, Юденичем и др. и не представится возможности установить какой-то общий, согласованный в основном план действий всех группировок, расположенных на разных окраинах Советской республики — вдали друг от круга. До этого (доказывали названные белогвардейские генералы в спорах с приверженцами другого плана) Колчаку следует придерживаться оборонительного чарактера действий, что, конечно, не исключает отдельных частных операций с ограниченной целью. Члены агорой группы (наштаверх Лебедев, командующие армиями Гайда, Ханжин, Сахаров и др.) придерживались крутой точки зрения: действовать надо немедленно, без шдержки и решительно, чтобы использовать отмеченные выше преимущества и неготовность советских вооруженных сил. Борьба между группами оказала решающее влияние на ход войны.

Нельзя сказать, что Колчак и его окружение не понимали социально-политического содержания граждан-' кой войны и не делали соответствующих выводов. Прежде всего это выражалось в попытках создать свою классовую армию, а если это не удастся, то создать

ИЗ

внутри армии крепкое в политическом отношении ядро из классово родственных элементов населения. Организационно дело свелось к решению иметь при корпусах егерские или штурмовые бригады-полки, а в дивизиях — егерские батальоны. И в том и в другом случаях все зависело от достаточного наличия надежных для контрреволюции солдат. На их отыскание и на обработку колеблющихся элементов из числа призванного крестьянского населения и были сосредоточены усилия белогвардейского командования и привлеченных гражданских ведомств (министерства внутренних дел, просвещения, земледелия и т. д.).

Представляя 3 апреля 1919 г. колчаковскому совету министров проект закона об очередном призыве (родившихся в 1897—1898 гг.) ¹³⁴, военный министр генерал Степанов докладывал, что предыдущая мобилизация, предусматривавшая призыв только лиц, имеющих образование не ниже среднего, жестоко провалилась: вместо ожидавшихся по расчетам 30—40 тыс. человек было принято только 10—12 тыс. Одна из основных причин провала — призывники скрывают свое образование. Подчеркнув «полное нежелание интеллигенции и имущих классов, несмотря на свою заинтересованность в скорейшей ликвидации большевиков, пойти навстречу начертаниям правительства», проект предусматривал: а) призыв городского населения в возрасте от 18 до 35 лет, имеющего образование не ниже начального или городского училища, а также «занимающихся интеллигентным трудом независимо от образовательного ценза»; б) призыв повсеместно восемнадцатилетних, занимающихся интеллигентным трудом, даже если они имеют только домашнее образование.

Высказывая уверенность, что это будет молодой, сильный и политически здоровый контингент, Степанов заявил: «Не приходится сомневаться, что новобранцы 1897 г. не заражены большевизмом. Часть из них уже исправно служит, а с приходом интеллигенции 1900— 1901 гг. рождения сама армия обезопасит их против антиправительственной пропаганды» ¹³⁵.

Все последующие распоряжения Колчака о призы-иах и мобилизациях базировались на том же. Так, по указу от 2 сентября 1919 г., объявившему всеобщий призыв населения (в возрасте от 18 до 43 лет), явке подлежали: а) все имеющие образовательный ценз, а из не имеющих все работающие и служащие в государственных, общественных, сословных, кооперативных и торгово-промышленных предприятиях, заведениях "и учреждениях, за исключением лиц, «занятых физическим трудом»⁴¹; б) лица, отвечающие определенным требованиям по своему имущественному положению *.

Освобождались от призыва: 1) рабочие и мастеровые заводов, фабрик, мастерских и ремесленных предприятий**; 2) служащие, рабочие, мастеровые продовольственных организаций, путей сообщения, каменноугольной промышленности и ряда ведомств (тюремного, почты и телеграфа, милиции, лесничества и т. д.). Заканчивался указ предупреждением, что за подстрекательство к неявке и за неявку виновные отвечают по военно-полевому суду вплоть до смертной казни.

Указы предусматривали, что лица нерусской национальности, ранее входившей в состав Российской империи (поляки, латыши, эстонцы и т. д.), могут быть освобождены от службы в Российской армии при условии поступления их в свои национальные войсковые чалить интеллигентные силы в составе отдельных частей, но использовать их как руководителей, а не рядовых». Расчеты руководителей колчакии оказались верными. За год с лишним существования Российской армии было всего несколько мятежей (1 ноября 1918 г. в Томске; 1—2 марта 1919 г. там же; 13 марта 1919 г. новобранцев в Тюмени; восстание двух полков в июле 1919 г. в Красноярске). Нес эти восстания были быстро и жестоко подавлены местными же белогвардейскими силами.

* Земледельцы, имеющие не менее 50 десятин земли своей или нреидующие не менее 100 десятин; владельцы недвижимого иму-пистпа стоимостью не менее 50 тыс. рублей (по страховой оценке нс ранее 1917 г.); лица, выбравшие промысловые свидетельства и вообще уплачивающие личный промысловый налог; обладающие капиталом не менее 100 тыс. рублей, даже если имущество их оста-чпг|, в другом месте. Указ особо предписывал приемочным комис-гппм руководствоваться не расписанием болезней и телесных недо-1 пиков, а «собственными здравыми соображениями».

** Как отмечают белогвардейские документы, многие из подлежащих призыву лиц «обзавелись справками, что они тоже рабо-'нп , и на этом основании требуют своего освобождения, хотя из-

.....ню, что они никогда рабочими не были до появления указа о

itjMi iiJBC...». (ЦГАОР, ф, 260, оп. 2, д. 10, л. 22.) ¹³⁶ сти, если таковые с разрешения властей формируются. Мы не останавливаемся на этих формированиях, так как, за исключением поляков, они были малочисленны и заметной роли в армии Колчака не играли ¹³⁷. Мы также не останавливаемся здесь на формированиях за счет привлечения военнопленных первой мировой войны, так как формирования эти не входили в состав армии Колчака, а наравне с прочими иностранными войсками подчинялись непосредственно упомянутому выше французскому генералу Жанену, официально именовавшемуся главнокомандующим союзными войсками в Сибири.

Отдельно необходимо остановиться на вопросе о казачьих войсках ¹³⁸ колчакии, в числе которых оренбургские и уральские действовали на фронте против Красной Арими как самостоятельные армии. Говоря о последних, надо иметь в виду, что речь не идет об армиях в обычном понимании этого слова, обозначающего временное оперативное объединение общевойсковых соединений — единиц стратегического расчета под одним общим командованием. По времени своего возникновения и по мотивам своего формирования Уральская и Оренбургская отдельные казачьи армии относятся к отмеченному выше периоду, когда возникавшие в ходе борьбы на местах правительства стремились прежде всего создать свое собственное войско. Но в отношении принципов организации и классовой принадлежности личного состава названные армии имели свои особенности.

Они возникли как армии казачьи, образовавшиеся по территориальному и сословному признаку на базе бывших Оренбургского и Уральского казачьих войск. Организаторы армий полагали, что лучшая гарантия против проникновения идей Октября и классовой борьбы в массы казачества — всячески возбуждать и под-

И5

держивать кастовый дух и былые традиции войска как военно-сословной организации, сильной и сплоченной тем, что она крепко держится за дарованные царем вольности ,и привилегии и благодаря этому политически замкнута и изолирована от масс окружающего его населения. Именно этим объясняется то обстоятельство, что в относящихся к 1918 г. документах с расписанием войск названных казачьих армий ¹³⁹ наряду с перечислением полков и дивизий приводятся всегда списки самостоятельных дружин, сотен и команд, организовавшихся по признаку отдельных казачьих станиц, отделов и округов.