Бородатые приверженцы проводили мощную агитацию, распространяли свою литературу, читали в мечетях проповеди. В общем, «заражали» большое количество народа.

Однажды к нашим соседям, которые тоже считались членами бородатой секты, приехали гости из стран Африки. Нас, живущих в близлежащих, домах пригласили послушать, что говорят иностранцы. Женщин пригласили в один дом, мужчин в другой.

Мы собрались в тесной, пропахшей потом, комнате. Было очень жарко. В помещении собралось около 40 человек. Нам рассказывали о мусульманской религии люди, которые приняли ее только 2 года назад. Гости говорили о тех вещах, которым нас учили с рождения. О том, что надо совершать молитву 5 раз в день, поститься в священный месяц, давать милостыню и т. д.

Там присутствовала женщина, которая зашла вместе с нами послушать наставления. Она была одета в хиджаб. Говорила громче и больше остальных. Создалось впечатление, что она очень хочет привлечь всеобщее внимание. Она успела рассказать: какая она праведная мусульманка; о соблюдении всех предписанных канонов ее детьми; и что она живет в согласии с собой и с богом. Кто бы спорил. Обратив внимание на мою скромную персону, женщина очень заинтересовалась моей судьбой. Пришлось слушать нудную тетку не меньше получаса. В итоге она сделала вывод, что все мои беды, а именно, проблемы со здоровьем, из-за того, что я не ношу хиджаб.

Потом женщина стала настаивать, чтобы переводчица попросила иностранок убедить наших несговорчивых женщин надеть мусульманскую одежду, иначе для них не откроются врата рая. Но тетку, к всеобщему удовольствию, поставили на место, сказав, что главное, чтобы человек был истинно верующим в душе, а не на показ.

Через несколько часов мы разошлись. Ничего нового для себя на этом собрании я не услышала, и у меня не создалось впечатления, что нам хотят что-то навязать.

В сентябре 1999 года по приказу председателя правительства РФ в республику были введены войска.

Этому событию предшествовала попытка боевиков завоевать Северный Кавказ, а именно, установление ваххабизма в некоторых селах Дагестана. Еще были взрывы домов в городах России. Все это, конечно же, не было случайностью.

Федеральная власть три предыдущих года финансировала власть боевиков. Огромные денежные потоки поступали в республику, и не менее меньшие суммы оседали в столице России. Потом все наивно удивлялись: откуда у боевиков оружие и кто их финансирует.

Кому нужно было продолжение кровавой драмы? Жителям дома на Каширском шоссе, пострадавшим от взрыва, крестьянам из маленького дагестанского села, или нам живущим в состоянии войны, даже когда объявлено перемирие. Наверно, для тех, кому нужно продолжение цель оправдывает средства.

Когда отменили занятия в школах и университетах, люди потихоньку начали собирать пожитки, чтобы снова покинуть родные дома. Моя сессия прервалась едва начавшись.

Честно говоря, не хотелось верить ходившим в народе слухам, о начале боевых действий. Казалось, что наступать на одни и те же грабли могут только слепцы или безумцы. Мы все ждали, что будут переговоры. Разрушать было уже нечего, еще не успели оплакать родных, убитых на предыдущей бойне. Люди с таким трудом восстанавливали свои жилища. И вот снова начинается война.

Не скрою, большая часть населения Чечни предпочитала федеральную власть власти ваххабитов и не грезила независимостью. Люди очень надеялись, что эта смена власти пройдет для них не так болезненно, как раньше и правозащитники всего мира не позволят вновь бомбить мирное население. Но эта война, которую потом будут называть «вторая чеченская» окажется еще более беспощадной и циничной.

Мы не знали, что делать оставаться в городе и пережидать бомбежки в подвалах или выезжать в село к родственникам. Решение не заставило себя долго ждать.

Начались авиа обстрелы. Если раньше мне удавалось хоть как то контролировать себя, на этот раз я поняла, если не умру от снаряда, то у меня точно случится разрыв сердца. Каждый грохот вызывал нервное потрясение. Бесконечные вздрагивания и бешеное сердцебиение. Снова невыносимые ощущения, что вот-вот лопнет какая-то сильно натянутая струна внутри.

Нас было четверо: Зарган — жена отца, Артур, я и младшая сестренка Залина.

Когда начинался очередной налет, я пыталась всех затащить в подвал.

Мы все еще сомневались: выезжать из города или нет, и продолжали жить в ожидании. Отключили электричество, газ, перестала идти вода. Еду готовили на костре во дворе. Снова пытались оборудовать подвал под бомбоубежище. И опять этот зловещий запах керосинок и сырости. Подвал был очень маленьким, так что находиться в нем можно было только сидя или стоя. Если бы люди, строившие эти дома, знали, что подвалы в будущем будут иметь жизненно важное значение, наверняка делали бы их поглубже и пошире. Соседи шутили, что теперь будут строить дома не в высоту, а в глубину, в землю.

Так и проводили эти длинные, полные неопределенности дни, спускаясь и поднимаясь из подполья. В один из таких дней на рассвете раздался очень сильный взрыв. Я вскочила и начала стаскивать с кровать сестру. Она спросонья никак не могла понять чего я от нее хочу. Тогда надрываясь от крика, я заставила ее одеться и спуститься в подвал. Зарган заставить я не смогла, она предпочла остаться на поверхности. Истерика со мной все-таки случилась.

Все больше и больше жителей покидали город. От этого становилось еще страшнее. Наши соседи и знакомые собирали и грузили вещи, отправляли детей и женщин в села. Почему то сильно не хотелось, чтобы кто-то уезжал, казалось, если люди останутся в своих домах, то ничего не случится. Но надеяться на чудо было бесполезно.

Собрав одежду и погрузив то, что могло поместиться в автомобиль, мы выехали из города.

Как и в первую войну, решено было ехать в ст. Серноводскую к Раисе.

Так как ст. Серноводская граничила с Ингушетией, она была объявлена зоной беженцев, где, якобы, не будет боевых действий.

У Раисы уже был полон дом беженцев. Она по доброте душевной никому не могла отказать в приюте. К ней съезжались родственники и знакомые со всей республики.

Семья Раисы жила в трехкомнатной квартире, которая находилась в учительском доме. Еще на выделенном рядом участке был большой недостроенный дом, в котором было два корпуса с отдельными входами. И хоть дому требовался ремонт, и там не было мебели, он хорошо отапливался, и прожить в нем в холодное время можно было без особых проблем. Главное под домом был хороший, надежный подвал.

В квартире с семьей Раисы поселились мы, а дом полностью был занят другими родственниками.

Мне всегда нравилось бывать в Серноводской. И когда встал вопрос: куда ехать из города, я не сомневалась и приехала туда, где мне всегда были рады.

В общении не было недостатка. Для любого человека это очень важно — не быть одиноким в моменты отчаяния. Мы собирались большой компанией, пили чай, играли в карты, смотрели фильмы и много говорили. Говорили о разном, но основной темой оставалась война, которая в который раз нарушила все планы.

Так прошло около двух недель. К концу второй недели выяснилось, что зона беженцев превращается в зону боевых действий.

Бомбить Серноводскую начали поздно ночью. В тот момент я находилась в ванной с мыльной головой. Ураганный обстрел был такой силы, что я испугалась быть захороненной под руинами дома с пеной на голове. Дом так трясло, казалось, что его отрывало от земли. До сих пор удивляюсь, как стекла остались целы.

Я наспех ополоснула голову и в темноте, свет сразу же погас, натягивала на мокрое тело одежду. В квартире уже началась паника. Женщины плакали и причитали, прижимая к себе детей. Заурбек, младший из сыновей Раисы стал кричать, чтобы все легли на пол. В темноте не могли найти ни свечей, ни лампы. Кто-то искал документы, кто-то теплую одежду. Спотыкаясь, друг об друга, жители квартиры метались по комнатам. Сквозь этот шум и суету я слышала только один голос, который без умолку твердил: «Где моя сестра? Где моя сестра?». Это была Залина, она не знала, где я нахожусь. Выбежав из ванной, я на ощупь нашла ее в темноте и обняла, прижав к себе крепко. Я старалась успокоить ее, унять дрожь. Моя маленькая сестра впервые попала под бомбежку и это вызвало у нее шок. Я очень испугалась, с ней могла случиться истерика. Все плакали. В этот момент я почувствовала, что надо как-то удержать панику и именно я должна что-то сказать, чтобы все успокоились. Прочитав молитву, предложила всем присутствующим повторять за мной. Сначала начали хаотично, потом голоса зазвучали в унисон. Прерывались и вздрагивали, когда раздавался очередной взрыв. Ждали хотя бы пятиминутного затишья, чтобы успеть добежать из квартиры до подвала дома.