Во время съемок в помещениях Дома радио было также определено расположение комнаты, в которой жили на казарменном положении Л. Маргулис и его коллеги-музыканты.

Ряд ценных замечаний для книги сделала заместитель директора Дома радио Елена Васильевна Кийко.

Мы признательны начальнику отдела радийного производства Игорю Гдальевичу Парнасу за разрешение осуществить фотосъемку на крыше Дома радио.

Особая благодарность заместителю художественного руководителя Санкт-Петербургской академической Филармонии им. Д. Д. Шостаковича, художественному руководителю Большого зала филармонии Ирине Яковлевне Родионовой за организацию встречи с Юрием Хатуевичем Темиркановым. Его вступительное слово задало тон всей книге.

Сильным эмоциональным моментом в работе над книгой было и общение со скрипачом, игравшим в Большом симфоническом оркестре Филармонии, — Львом Константиновичем Лейбенкрафтом, сыном скрипача Константина Александровича Лейбенкрафта (страница, посвященная его гибели, одна из самых трагичных в дневнике Маргулиса). Им были предоставлены для книги выдержки из писем, отправленных отцом из блокадного Ленинграда, и документы из семейного архива.

В архиве А. Н. Крюкова нашелся блокадный адрес Маргулиса. Дом сохранился, и дверь в коммунальную квартиру, где жил автор дневника, осталась та же, что в годы блокады, о чем свидетельствует фотография.

За осуществление всех современных фотосъемок выражаем благодарность художественному редактору Валерию Анатольевичу Гореликову.

Работа над этой книгой тоже напоминала репетицию — не оркестра, но — музыкального ансамбля. Первой скрипкой был, конечно же, автор дневника — Лев Маргулис. Мы надеемся, что исполненная нами пьеса запомнится читателям.

♦ОАО «Телерадиокомпания „Петербург“ (Радио „Петербург“)», Музею Дома радио и лично Ю. О. Радкевичу, Е. В. Кийко, Е. В. Ошевенской, Е. Н. Буш, М. С. Клыковой и И. Г. Парнасу;

♦Центральному государственному архиву литературы и искусства (ЦГАЛИ СПб) и лично Л. С. Георгиевской и А. К. Бонитенко;

♦О. Г. Прутт — директору народного музея «А музы не молчали…» Санкт-Петербургской средней школы № 235 им. Д. Д. Шостаковича;

♦И. Я. Родионовой — заместителю художественного руководителя Санкт-Петербургской академической Филармонии им. Д. Д. Шостаковича, художественному руководителю Большого зала филармонии;

♦композитору М. А. Ланда;

♦режиссеру А. В. Масловской;

♦Центральному государственному архиву кинофотофонодокументов (ЦГАКФФД СПб);

♦Объединенному межведомственному архиву культуры (СПб);

♦Отделу ЗАГС Кировского района Комитета по делам ЗАГС Правительства Санкт-Петербурга;

♦Заведующей музеем ТЮЗа Т. Ю. Данченко,

а также

♦Л. К. Лейбенкрафту и О. А. Улитиной, Н. Ж. Айдарову, М. Н. Румынской, А. Н. Чистикову, И. Д. Заморец и Г. Н. Ловчиковой.

Альбова Мария Михайловна (Муся) — жена Л. Маргулиса, флейтистка, работала в оркестре Театра оперы и балета им. С. М. Кирова (Кировский театр, Мариинский театр, Мариинка). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

За восемь дней до начала войны газета «Известия» опубликовала сообщение ТАСС, которое, возможно, имело своей целью снизить градус тревожных настроений в обществе: «По данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерении Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся от операций на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям <…>» (Известия. 1941, 14 июня). — /Комментарий А. С. Романова/.

В Сочи должны были пройти гастроли Кировского театра. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

Соломон и Люба — родственники М. Проживали на улице Марата. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

В выступлении народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова, в частности, говорилось: «Сегодня, в 4 утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек». Речь завершалась словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами» (Цит. по: Богданов И. А. Ленинградская блокада от А до Я. СПб., 2010. С. 13–14). — /Комментарий А. С. Романова/.

Первую попытку прорваться к Ленинграду немецкая авиация предприняла в ночь на 23 июня 1941 г. Первая воздушная тревога была объявлена в 1 час 45 минут, но ни один вражеский самолет не смог прорваться к городу (Буров А. В. Блокада день за днем. Л., 1979. С. 12). — /Комментарий А. С. Романова/.

Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР о мобилизации, первым днем мобилизации считалось 23 июня 1941 г. Мобилизации подлежали граждане, родившиеся с 1905 по 1918 г. включительно (Горьков Ю. А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941–1945). Цифры, документы. М., 2002. С. 492–493). — /Комментарий А. С. Романова/.

Имеется в виду Филиал Кировского театра, расположенный в помещении бывшего Народного дома (парк им. Ленина, д. 4, современный адрес: Александровский парк, д. 4, театр «Мюзик-холл»), М. играл в симфоническом оркестре Филиала. В июле 1941 г. Филиал был ликвидирован. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

В данном случае речь идет о сотрудниках, в предвоенные годы освобожденных от призыва в армию. Свидетельства об этом и понадобились с объявлением мобилизации. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

Шретер Александр Викторович (Саша) — режиссер. Работал в Филиале, затем в Кировском театре. Осенью 1941 г. участвовал в постановке оперных спектаклей. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

Сотрудница отдела кадров Филиала. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

Боярский Ф. Л. — директор Филиала. — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

Дочь М. (Сима, Симочка, Симуха). Предположительно, трех лет. Косвенным указанием на это является возраст дочери главного персонажа автобиографической пьесы «Голос осажденного города». — /Комментарий А. Н. Крюкова/.

Первая воздушная тревога была объявлена в ночь на 23 июня: со стороны Финляндии приближалась группа самолетов. До города они не долетели. Зенитная батарея, установленная в районе железнодорожной станции Дибуны, открыла огонь, подбила один из самолетов, другие повернули обратно. Случилось так, что мы (родители и я — двенадцатилетний школьник) в то лето отдыхали как раз в Дибунах. Помню, как среди ночи вдруг началась оглушительная пальба: стреляли зенитные орудия. Наш домик ходил ходуном, дребезжали стекла, с кухонных полок свалилось несколько кастрюль. Все перепугались. У меня от страха начало двоиться в глазах (никогда в дальнейшем это не повторялось). Прогремел взрыв: подбитый самолет сбросил бомбу, и наступила тишина. Некоторое время мы еще оставались на даче, но были начеку: заслышав гул самолетов, родители отправляли меня в погреб. (Позволю себе и далее иногда обращаться к собственной памяти и к моему блокадному дневнику. — А.К.). — /Комментарий А. Н. Крюкова/.