Подошла Юлия Петровна с внуком. Белозеров наклонил голову, приложился к ее ручке и, взглянув на Павлика, вручил ему шоколадку.

- Иди вымойся, замарашка, - улыбнулся Рокоссовский, - а то, глядишь, облепят пчелы, да еще и покусают.

- Не облепят! Не облепят! - уплетая шоколадку, прыгая то на одной, то на другой ноге малыш.

Хозяйка дачи, взяв за руку внука, пошла накрывать на стол, а друзья прогуливались по участку. Сосны и ели, отличающиеся во все времена года своим зеленым постоянством, угрюмо молчали. Казалось, их занимали какие-то тайные глубокие думы.

Белозеров с любопытством посматривал на грядки с цветами и восхищался обилием роз. Здесь росли и турецкие гвоздики, и лилии, и каллы, и васильки, и душистый горошек, и георгины, и гладиолусы. В воздухе носился такой букет запахов, от которого приятно кружилась голова и появлялась какая-то особенная умиротворенность.

Друзья ходили по дорожкам, останавливались и рассказывали друг другу о том, что важного произошло в их жизни зн последние два десятка лет.

Через некоторое время они сидели в беседке, обвитой розами, за рюмкой коньяка и продолжали разговор.

- Вот ты говоришь, что твоя семья живет безбедно за счет американского родственника, - сказал Рокоссовский. -- Это что за такой покровитель?

- Понимаешь, Костя, где-то лет пять тому назад объявился родной брат матери моей жены, который в 20-х годах уехал из Западной Белоруссии в Америку. - Белозеров запнулся, кашлянул так, что по лесу пронеслось эхо и, покраснев, сердито произнес: - Проклятая тюрьма и плен дают о себе знать.

- Что-нибудь серьезное?

- Врачи рекомендуют беречься,—уклончиво ответил Белозеров..

- Ну, объявился американец, дальше что?

- О! Все очень просто. Почти каждый месяц он присылал нам посылки с дорогими отрезами на костюмы и пальто. Вначале я противился этим подачкам, потом вынужден был уступить жене и теще - делайте как хотите. Американские вещи вырывали у моих женщин из рук. У нас начали водиться деньги. Обставили квартиру, оделись сами, нарядили дочку. Кстати. - Белозеров достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. - Вот она наша дочурка, похожа на мать: Посмотри.

- Симпатичная, очаровательная девушка, — сказал Рокоссовский. Он с едва заметной улыбкой глянул на Белозерова: - В двух словах, кто он такой - ваш благодетель?

- Живет в Лос-Анджелесе. Все члены семьи имеют собственные дома, машины. Работает посредником между покупателями города и фермерами.

- Как ему понравилась наша Москва?

- Городом восхищался, но, когда заглядывал в магазины, морщился, жена качала головой, глядя на длинные очереди недовольных и плохо одетых людей, - ответил Андрей и, гулко кашлянув, произнес: - Вчера в аэропорту он мне заявил: «Я знал, что вы живете не роскошно, но в том, что вы нищие, я убедился только сейчас» . И вообще, насколько я понял , они были расстроены.

> - Чего же они так? - Рокоссовский потушил в пепельнице папиросу. - Разрешили приехать на Родину. Для пожилых людей это много значит.

- Хм! - покачал головой Белозеров. - Дело в том, что под различными предлогами на Родину их не пустили и они Радошко-вичи так и не увидели. Когда им об этом сказали, они не могли скрыть слез.

- Почему им запретили это сделать? - искренне удивился Рокоссовский.

- Наше любимое КГБ, - уткнув лицо в букет цветов, сказал Белозеров, - обязано ограждать советское общество от подрывных действий разведок империалистических государств, разного рода зарубежных антисоветских центров и иных враждебных элементов.

- А при чем тут эти старики, которые, может быть, перед кончиной приехали попрощаться со своей настоящей Родиной. - сказал Рокоссовский, печально улыбнувшись. - Под конец жизни человека тянет в те места, где он родился и где прошло его детство. - На лице Рокоссовского появилась досада. - Тем, кто далек от этого чувства, никогда не понять, что это такое... Жаль стариков.

- Я, думаю, в данном конкретном случае не захотели показывать нашу нищету.

- Как же американцы встретились со своими родственниками?

- Под неусыпным оком КГБ.

- Все же это любопытно.

- Дальше Минска гостей не пустили, и они вынуждены были для своих родственников накрыть столы в ресторане «Беларусь». Собралось на это пиршество более ста колхозников, которые впервые в своей жизни оказались в ресторане.

- Ты присутствовал?

- Да, - коротко ответил Белозеров и после недолгой паузы с иронией продолжил: - Я готов был провалиться сквозь землю от такого позора:

-Почему? — ■

- Костя! - Он минуту молчал е мрачным видом. - Ты не поверишь, как мне было тяжело наблюдать эту унизительную картину. Во-первых, почти половина обслуживающего персонала были гэбэшники. Я их физиономии за версту вижу. Во-вторых, я впервые осознал, что наш простой народ не знает элементарных культурных норм. А что удивительного? Когда живешь среди неприхотливых людей, то растворяешься в их среде и тебе кажется, что по-другому и быть не может.

- А что здесь плохого? - спросил маршал мягким и тихим голосом.

- Это другой вопрос, - ответил Белозеров, покосившись на Павлика, пытавшегося залезть на яблоню. - Как ты думаешь, я имею право поглядеть на себя со стороны?

- Конечно, имеешь.

- Так вот. Когда увидишь себя в непривычной ситуации, то оторопь берет - дикорастущие мы люди. Посмотрел бы ты, как наши колхозники вели себя за столом. Копошимся в темноте -вроде бы не отличаемся от других, а при свете мы выглядим по-другому. - Он замолчал и, хрипло откашлявшись, продолжил: - Я убедился в этом, когда закончился прием в ресторане. Несмотря на волевые жесты «официантов», гости в считанные минуты рассовали себе в торбы и Сумки все, что оставалось на столе.

- И правильно сделали, - улыбнулся Рокоссовский. - Не пропадать же добру. - Мне было не до смеха, Костя, — возразил Белозеров, подняв на маршала беспокойные глаза. - Я находился рядом с американцами и не знал, куда девать глаза, Мне казалось, что меня пригвоздили к позорному столбу.

- В чем эти люди провинились, что ты на них нападаешь?

- Я не на них нападаю! - сказал Белозеров, махнув рукой. --Мне претит эта наглая ложь о счастливой жизни!

- Твои доводы, Андрей, с первого взгляда, неоспоримые, но их можно опровергнуть, - сказал Рокоссовский, наливая в рюмки коньяк. - Я не стану этого делать. Но я уверен в одном— на крутых поворотах истории на наш народ можно положиться. Всеобщая беда прошедшей войны объединила всех -правых, виноватых, униженных и оскорбленных. Ты вспомни себя, как ты правдами и неправдами рвался на фронт.

Белозеров, облокотившись на стол, не спускал глаз со своего друга. Он давно не слышал его спокойного, уверенного голоса и теперь ловил каждое слово.

Рокоссовский умолк, погруженный в раздумья,

- Все это так, дорогой мой маршал, - произнес Белозеров и перевел взгляд на лес, словно там, в его дебрях, находились ответы на мучившие его вопросы.

- Ведь мы, Андрей, не были готовы к войне, - продолжал Рокоссовский утомленным голосом. - На мой взгляд, руководство страны совершило ряд политических ошибок, связанных с обороной. Генеральный штаб накануне войны проявил непростительную беспечность и бездеятельность. - Маршал был бледен. Короче говоря, мы отдали политическую и стратегическую инициативу В руки противника й своими неразумными действиями поощряли Германию к нападению.

- Но ведь мы победили.

- Да, победили, - сказал Рокоссовский, поднимая рюмку. -Армия, обессиленная от потерь и разрушений, потрясенная до основания первыми месяцами боев, выведенная из морального равновесия, была поддержана народом. Он своими неисчислимыми жертвами сумел восполнить то, чего не хватало для победы над фашизмом, и исправить все предвоенные ошибки. - Рокоссовский встал. — Я хочу поднять тост за величие духа нашего народа* за терпение И доброту.

- Я согласен, наш народ уникален и достоин другой жизни, -Белозеров опорожнил рюмку, взял из вазы конфету и после некоторого раздумья добавил: - Нет, Костя, нет и еще раз нет, не то общество мы построили, к какому первоначально стремились. Не все люди представляют, какой мы построили социализм.