С клыкасто-лохматым брехливым

Быстро отыщут глубокое узкое

И в рыхло-сыром раскопают укромное,

А рыже-хвостатая, тявкая, выскочит,

А молодой наш, метко стреляющий,

Остроконечную сразу же выпустит

И угодит прямо в то, чем глядят.

А затем спустит с рыжей

Красивое, мягкое.

И это красивое мне принесет,

То я обменяю пушистое мягкое

На то удивительно сладкое белое,

Которое возят красноголовые, —

Вот что случится,

если хвостатая

Влезет туда,

где кудахчут по-глупому,

Едва лишь снесут

кругло-белое хрупкое!

(красноголовые (кызылбаши) — это персы. Когда-то сахар попа-

дал на Кавказ из Ирана)

* * *

Прошло четыре года.

Тузаров отстроил новый дом на отцовском пепелище и надвинул шапку на

брови — женился. И желали им с Нальжан дружными быть, как волос с медом

сцепившись, нажить столько добра, чтоб даже «дымоходная труба у них из доб-

ротного была серебра». А отдельно Нальжан желали, чтоб шитье ее по швам не

поролось, чтоб весела была (наша пелуанша), как козочка, ласкова, как овечка,

плодовита, как курица, щедра, как земля, а сердце чтоб, как огонь, горячее у нее

было.

Сана жила с ними и все ждала своего Кубати. Куанч остался в емузовском

доме, стучал там молотом по наковальне.

У Канболета выросла красивая окладистая бородка, которую Нальжан ему

аккуратно подстригала. На пирушке, устроенной, согласно обычаю, в честь реше-

ния отпустить бороду, присутствовал Джабаги Казаноков. Приезжал и Нартшу. А

упрямец Кубати пока не появлялся.

Уже и Нальжан была согласна отдать за него племянницу: Канболет уломал

ее с трудом. Первое время она протестовала:

— Я согласна, тха, сыном его назвать, но не кинжал простолюдина должен

разрезать шнуровку, которая стягивает коншибу моей племянницы!

Канболет встречался с каном, спрашивал, когда же у парня перестанут че-

саться подошвы и он вернется в дом Емуза, принадлежащий теперь «одному Ку-

бати». Говорил Канболет и о девушке.

Парень хмурил брови, топорщил черные, свисающие по уголкам твердого

рта, усы и бубнил что-то насчет того, что, мол, «из милости данное — впрок не

идет», зная преотлично, как Тузаров, да и Нальжан к нему относятся.

В одной из стычек погиб Нартшу, и тогда Кубати имеете с Жарычей, кото-

рому пуля изуродовала ногу, осел наконец у себя в усадьбе и с упоением отдался

почетному ремеслу кузнеца-оружейника.

Жарыча ходил за домашним скотом. Он сально постарел и сильно хромал,

но никогда не расставался с оружием.

Так и прошло четыре года.

ЧАСТЬ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ

ХАБАР ВОСЕМНАДЦАТЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ,

выражающий удовлетворение по поводу бесспорности

народной пословицы:

«Кузнец ушел — то, что сковал,

оставил.

Мудрец ушел — то, что сказал, оставил».

Весной 1711 года князь Александр Бекович Черкасский, капитан русской

гвардии, личный друг и советник Петра Первого, ехал по восточным делам в Ка-

барду. С важной миссией ехал.

«Великий государь указал послать для своих, великого государя, нужней-

ших дел на Терек Александра Бековича Черкасского; а от Москвы до Казани и до

Астрахани, и до Тереку, и от Тереку назад до Москвы дати ему сухим путем 30

подвод ямских, а водяным путем против подвод суды с кормшики и гребцы».

Солидно ехал, внушительно. А перед его поездкой «Татархану князю, и

братьям ево, и прочим владельцам, и всему народу тому» (кабардинскому) Петр

послал свое «милостивое слово»:

«Доносил нам, великому государю, брат ваш князь Александр, который в

службе нашей обретается, что вы имеете желание под нашу, царского величества,

высокодержавную руку поддатись и тем себя и подданных ваших из-под ига ту-

рецкого и хана крымского освободити, яко же и ныне писала к нему мать его, что

крымцы вам неприятели, и частые брани между вами случаются, и что конечно

желаете быти у нас, в. г. в подданстве.

Также из ваших стран писали к подданному нашему царю Арчилу Вахтан-

геевичу Меретинскому, что они постановили служить нам, в. г., а с крымцами та-

кож де завоевались и дабы вам ведомость о том дать; и мы, в. г. наше ц. в., то ваше

желание приемлем милостиво и изволяем вас к себе в подданство и оборону при-

нята. Только желаем дабы вы показали к нам ныне свою службу и верность про-

тив салтана турского и хана крымского, которые против нас войну всчали, наруша

мир неправедно против данных многих обещаний. И ежели будете у нас в поддан-

стве, то не токмо с вас никаких податей требовать не будем, но и погодное вам жа-

лование давать определим, как то получает от нас подданной наш Аюка-хан и как

вы прежде сего бывали у предков наших в подданстве и получали у них жалова-

нье; и укажем вам вспомогать ему, Аюке-хану, с калмыки и донским и яицким и

гребенским казаком, о чем о всем ссылаемся на словесный приказ, от нас данной

брату вашему, которому в том верьте.

Дан в Москве лета 1711 марта в 4 день, государствования нашего 29 году».

* * *

В честь важного гостя кабардинские «владельцы» устроили большое празд-

нество со скачками, джигитовкой, стрельбой и обильными возлияниями (не без

некоторых отступлений от религиозных запретов).

Были и ссоры, были и взаимные упреки между «владельцами»: каждый

стремился оказаться на видном месте и требовал пристального внимания к любо-

му своему высказыванию.

Проявляя завидную выносливость и мужественную стойкость, Александр

(или Девлет-Гирей, в бытность свою младенческую, дохристианскую) старался не

оставлять без ответа ни один из сотен вопросов. Вопросы умные, вопросы труд-

ные, каверзные, вопросы неприятные, глупые и совсем дурацкие...

— Почему белый царь не дает нам ружей и пушек?

(У него их для своего войска пока не хватает).

— Будут ли русские насильно обращать нас в свою веру?

(Не будут).

— А если в войне с турками у царя начнутся неудачи, не откажется ли он

снова от нас? Не бросит ли в беде?

(Он никогда и не отказывался, а тем паче теперь и в будущем особливо).

— Будут ли русские выдавать нам наших беглых унаутов и пшитлей?

(Договоримся).

— Сколько ясырей потребует от нас русский царь?

(Нисколько не потребует).

— Почему ты не женился на дочери русского царя?

— Сколько лошадей в царских табунах?

(Ровно столько, сколько необходимо для войсковой конницы, но не для тор-

говли).

— Правда ли, что Петр съедает цельного быка за одни присест?

(Он воздержан в еде, как наши кабардинские джигиты).

...Так, или примерно так происходил обмен вопросами и ответами между

представителями кабардинской знати и представителем русского самодержца.

Миссия Черкасского была утомительной, но не очень трудной в смысле дос-

тижения главной цели. Партия сторонников Ислам-бека Мисостова оказалась ма-

лочисленной и остерегалась выступать во весь голос. Преимуществом Александра

было еще и то обстоятельство, что он, встретившись со своей матерью, узнал име-

на, привычки и притязания всех князей, настроенных в пользу союза с Турцией и