Было использовано множество других способов поднять авторитет Коммунистической партии и ее ленинского Центрального Комитета в глазах народа. На всех заборах огромными буквами писали: СЛАВА КПСС! Было решено переписать Конституцию и вписать в нее особую статью о том, что партия – наш рулевой. Композиторы строчили песни о родной партии, поэты – стихи, высоколобые профессора переписывали учебники: все наши великие победы – результат плодотворной деятельности коллективного разума партии!
И тут кто-то вспомнил о Жукове. Мысль была простой и гениальной: пусть величайший полководец всех времен и народов выскажется! Пусть сообщит народу, кто привел страну к победе над Гитлером! Пусть расскажет о роли Центрального Комитета Коммунистической партии в руководстве войной и армией!
Несколько осложняло ситуацию одно обстоятельство: пока сообразили, пока хватились, Жуков уже умер.
2
Но нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики. Не беда, что Жуков умер. Не беда, что его мемуары вышли при жизни и разошлись по стране. Не беда, что уже переведены на все мыслимые языки и изданы во многих странах. Мемуары решили подновить в соответствии с требованиями текущего момента.
Было высказано предположение, что Жуков понимал роль Центрального Комитета. Раз так, то, ясное дело, свои взгляды на сей счет где-то изложил письменно. Не мог не изложить! Просто прохвосты-цензоры вырезали из первоначальной рукописи гениальные соображения великого стратега!
А если хорошенько порыться в архивах Жукова? Если восстановить первоначальный текст и отпечатать второе издание? Так и поступили. Обратились к дочери величайшего полководца Марии Георгиевне: нет ли чего о роли Центрального Комитета?
Мария Георгиевна по амбарам помела, по сусекам поскребла и – о, чудо! – тут же нашла именно то, что требовали. С этого, собственно, и начался бесконечный процесс чудесного самосовершенствования «Воспоминаний и размышлений».
Мемуары Жукова были борзо переписаны на новый лад, и было объявлено, что первое издание – неправильное, а вот теперь-то справедливость наконец восторжествовала: найдено все, что было вырезано цензурой, и первоначальный текст восстановлен. Так родилось второе издание.
Давайте же обратимся к «подлинным взглядам великого русского полководца», которые дочь стратега сумела разыскать и сохранить для потомков. Давайте же оценим степень подлости главного идеолога Советского Союза Михаила Андреевича Суслова и других конъюнктурных писак из ЦК, которые «резали по живому», «выбрасывали из мемуаров самое-самое…» В первом издании книги Жукова были такие строки:
В конце 20-х годов вышел в свет серьезный труд Б. М. Шапошникова «Мозг армии», в котором был проанализирован большой исторический материал, всесторонне обрисована роль Генерального штаба, разработаны некоторые важные положения по военной стратегии (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 100).
Что тут можно возразить? Ничего не возразишь. В конце 1960-х фраза звучала безукоризненно. В первом издании живой Жуков полностью соглашался с Шапошниковым и ему не возражал. Но покойный Жуков пошел другим путем – он счел необходимым опровергнуть и Шапошникова, и самого себя. Во втором издании мемуаров Жукова фраза про книгу Шапошникова получила такое развитие:
Дело прошлое, но тогда, как и сейчас, считаю, что название книги «Мозг армии» применительно к Красной Армии неверно. «Мозгом» Красной Армии с первых дней ее существования является ЦК ВКП(б) (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1975. Т. 1. С. 110).
В любой армии штаб – это мозговой центр. Но у нас, оказывается, – особый путь. У нас Центральный Комитет мыслит, а безмозглая армия только выполняет команды. Это заявление Жукова – оскорбление Генеральному штабу и всей Красной Армии. Выходит, у нашей армии собственных мозгов нет. Безмозглая она.
Но если Центральный Комитет мыслит вместо Генерального штаба, то кому и зачем Генеральный штаб нужен?
Заявление покойного Жукова повторено во всех последующих изданиях. Это и есть то «самое-самое», что по приказу злодея Суслова беспощадно «резали по живому» конъюнктурщики из Центрального Комитета. Это и есть те самые «подлинные взгляды великого русского полководца», которые сохранила для грядущих поколений сообразительная дочь Мария Георгиевна.
3
Что же получается? Получается, что главный идеолог Центрального Комитета Коммунистической партии М. А. Суслов и его подручные конъюнктурные писаки из того же Центрального Комитета в 1969 году, в момент выхода первого издания мемуаров Жукова, роли Центрального Комитета не понимали. Мало того, они ее отрицали, они свирепо «резали по живому». И только Жуков все понимал! И писал в своих рукописях! Но по приказу свирепого злодея Суслова эта проникновенная правда, эти простые, но мудрые слова, это «самое-самое» было из мемуаров Жукова безжалостно вырвано.
Но через шесть лет, в 1975 году, тот же самый Суслов перестроился-перековался, роль Центрального Комитета уяснил-осознал и разрешил храброй дочери Жукова правду-матку во второе издание вписать, привести текст книги в соответствие с «первоначальной рукописью» и «подлинными взглядами». А неутомимая дочь Мария Георгиевна продолжала поиск. И вот нашла более звучную, впечатляющую и убедительную фразу о роли Центрального Комитета.
Оказывается, что Жуков, для того чтобы донести великую правду о войне, взял себе в союзники не менее выдающегося полководца, тоже Маршала Советского Союза и тоже четырежды Героя Советского Союза, Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева Леонида Ильича. Мол, не я один так думаю – вот и товарищ Брежнев того же мнения. Вновь разысканная фраза Жукова звучала так:
Центральный Комитет, – отмечал Л. И. Брежнев, – был тем штабом, откуда осуществлялось высшее политическое и стратегическое руководство военными действиями (Военно-исторический журнал (далее – ВИЖ). 1978. № 4. С. 24).
При живом Жукове эту фразу явно цензура не пропустила. Но потом великая жуковская правда о войне все же восторжествовала, все же пробила себе дорогу к массам.
Но вот беда: через четыре года Брежнев вдруг вышел из моды. И храбрая дочь величайшего гения тут же потеряла эти красивые слова, которые совсем недавно были такими правильными, такими верными и актуальными. Что поделаешь? Они еще вчера были созвучными времени, а сейчас требуется другое. Конъюнктура иная. Более правдивая правда о войне нужна.
4
Существует достаточно свидетельств, что с августа 1939 года генералы и офицеры Генерального штаба Красной Армии работали по 15–16 часов в сутки без выходных и праздников, часто оставаясь на ночь в своих кабинетах. У кого был большой кабинет, тот мог отдыхать на диване. Офицерам рангом пониже рекомендовалось три варианта отдыха:
1. сидя на стуле и положа голову на стол;
2. лежа на столе;
3. лежа под столом.
Ближе к войне работа для всего состава Генерального штаба стала практически непрерывной, круглосуточной. Свидетельствует генерал-полковник Л. М. Сандалов:
Иван Васильевич Смородинов был назначен на этот пост с должности заместителя начальника Генерального штаба. Работал он, как мне рассказывали, не менее двадцати часов в сутки (Сандалов Л. М. На московском направлении. М.: Наука, 1970. С. 42).
Об этом говорит и сам Жуков:
Руководящий состав Наркомата и Генштаба, особенно маршал С. К. Тимошенко, в то время работали по 18–19 часов в сутки (Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. М.: АПН, 1969. С. 241).
Другими словами, еще до германского нападения Генеральный штаб РККА работал в режиме военного времени. Работать еще интенсивнее просто невозможно. В ходе войны рабочий ритм оставался таким же. Интересно, что и после войны до самой смерти Сталина работа Генерального штаба была столь же напряженной.
