Тем временем англо-русские отношения испортились. Командующий английской эскадрой в Средиземном море Малькольм получил приказ не допустить приближения русских кораблей к Дарданеллам, ибо русские войска успешно продвигались к турецкой столице. Англичане опасались чрезмерного усиления России на Балканах в случае победы в войне с Турцией и взятия Константинополя. Гейден же, кончив дела в Греции, с эскадрой из кораблей «Азов», «Князь Владимир», «Иезекииль», фрегата «Княгиня Аович», корвета «Наварин» и брига «Ахиллес» поспешил к Дарданеллам. 2 сентября эскадра заняла позицию у входа в пролив, несмотря на угрозу британской блокады. В тот же день Гейден послал «Наварин» к Эносу, чтобы известить Дибича-Забалканского о прибытии кораблей. Он готовился взаимодействовать с армией при захвате проливов. Однако 5 сентября «Наварин» доставил известие о том, что 2 сентября подписан Андрианопольский мир, завершивший войну174.
Приказом от 17 сентября 1829 года граф Гейден разделил эскадру на две дивизии. Одна из них, в составе которой состоял «Наварин», под флагом контр-адмирала М.П. Лазарева должна была вернуться в Россию. Эскадра оставалась в Эгейском море, изредка покидая порт. 17 января 1830 года пять кораблей, три фрегата, корвет «Наварин» и бриг «Усердие» эскадры Лазарева вышли в море, 30 января прибыли на Мальту, после карантина вступили на рейд 13 февраля, 14 марта направились в Россию и 13 мая достигли Кронштадта. Вновь корвет посылали вперед, чтобы узнать, нет ли судов в Кронштадте и появился ли лед. Нахимов успешно выполнил поручение, доложив об обнаруженном на востоке ледовом покрове1.
Плавание оказалось во всех отношениях хорошей школой для Нахимова. Имея перед глазами как пример Лазарева и Гейдена, самостоятельно командуя судном, моряк обрел необходимый опыт. Контрадмирал Лазарев 20 июня 1830 года охарактеризовал Нахимова как отличного и совершенно знающего свое дело морского капитана. Капитан-лейтенант прекрасно изучил свой корвет; по его предложению в сентябре 1830 года «Наварин» поставили на ремонт и переоборудование, в ходе которого корпус обшили медью, укрепили ридерсами и применили другие усовершенствования175 176.
Старательность и умение молодого командира заметили. 1 июня 1830 года он был удостоен ордена Св. Анны II степени, 28 июня — высочайшего благоволения за примерное устройство «Наварина». 30 августа после посещения Императором судна последовало еще два благоволения: за общий порядок на корвете и за опрятность в одежде и подготовку экипажа. От благодарных греков за участие в истреблении турецкого флота при Наварине Нахимов в 1835 году получил орден Св. Спасителя177.
После ремонта «Наварин» 12 мая — 12 июля 1831 года занимал пост карантинной брандвахты на Кронштадтском рейде; с 12 июля по 9 сентября корвет ходил до Готланда и обратно, конвоировал прусские торговые суда в Либаву для эскадры вице-адмирала Ф.Ф. Беллинсгаузена и 8 октября вернулся в гавань178. Сам Нахимов сообщал Рейнеке в письме от 5 ноября 1831 года, что из-за неважного материального положения в отпуск не ездил и даже не мог в период эпидемии холеры получить известий из деревни179. Моряк отмечал: «Я время провожу весьма скучно, и к тому же горло и грудь разболелись жестоко, так что три недели не выхожу из дому...»180
Не был он доволен и службой, в черных тонах описывая кампанию 1830 года: «На четвертый день по выходе из доку вышел на рейд с неполной командой, без камбуза, парусов и прочего. Простоял на рейде полтора месяца без дела, и потом, когда открылась в Петербурге холера, вынужден был занять пост карантинной брандвахты по северо-восточную сторону военного угла для предохранения Кронштадта от оной. До шестисот судов стояло в карантине, можешь вообразить себе, каково мне было возиться с людьми, не имеющими ни малейшего понятия, что такое карантин. У меня было из 160 человек команды 40 человек холерных. 11 из них умерло. Таким образом провел я еще полтора месяца. После сего послали меня отвести в Аибаву конвой с провизией к эскадре. По возвращении моем простоял недели три на рейде и вернулся в гавань. Так кончил я свой скучный поход»1. Не вызывало энтузиазма и известие о назначении с экипажем на зиму в Копорье181 182. Видимо, под влиянием этой тоскливой жизни капитан-лейтенант писал другу: «Насчет слухов назначения моего на новостроящийся фрегат в Архангельск — несправедливо. По истине, я сим весьма доволен. Есть ли уж ты признаешься, что изленился, то совестно б было мне не сознаться, что я, по крайней мере, вдвое тебя ленивее, и очень рад, что судьба оставила меня в покое нынешний год»183.
Но из того же письма видно, что все, относящееся до морского дела, продолжало интересовать Нахимова. Он знает в подробностях о несчастьях с кораблями Балтийского флота, успел ознакомиться с построенными на Охте бригом, тендером и шхуной, высказал критические замечания по поводу приобретенного в США корвета «Князь Варшавский»184. В ведомости плавания судов Балтийского моря в кампанию 1831 года капитан над Кронштадтским портом контр-адмирал П.И. Сущов отмечал, имея в виду «Наварин»: «Корвет на волнении весьма покоен, лучший ход его пред прочими замечен в бейдевинд и, вообще, в качестве военного судна очень хорош...»185 Можно полагать, что хорошим состоянием судна и подготовкой команды можно объяснить тот факт, что в дни шторма, когда многие корабли и суда пострадали и лишились гребных судов, «Наварин», как скромно писал Нахимов, «благодаря судьбе, отстоялся на одном якоре и невредим»186.
27 января 1832 года в приказе и. о. начальника Главного морского штаба генерал-майора В.А. Перовского Нахимову было объявлено высочайшее благоволение «за отличное усердие» по прекращению холеры в Кронштадте1.
Старательностью, умением и другими качествами Нахимов настолько выделялся в массе флотских офицеров, что Император решил именно ему поручить особое задание — наблюдение за постройкой образцового фрегата.
Командир образцового фрегата
Спокойная служба не удовлетворяла моряка, и он был рад, получив новое назначение. 31 декабря 1831 года приказом начальника Морского штаба вице-адмирала А.С. Меншикова П.С. Нахимова определили командиром фрегата «Паллада» с переводом в 4-й флотский экипаж187 188. Очевидно, при назначении учли рвение моряка к совершенствованию корвета.
Кораблестроитель полковник В.Ф. Стоке заложил «Палладу» 2 ноября 1831 года на Охтенской верфи Санкт-Петербурга. Фрегат строили по доработанным чертежам английского 52-пушечного фрегата «Президент». Хотя его и отнесли к фрегатам 44-пушечного ранга, но размерения соответствовали фрегату 60-пушечному189.
«Паллада» имела особое назначение. Николай I хотел иметь образцовый фрегат. 15 апреля 1832 года он указал морскому министру строить судно с использованием усовершенствований, разработанных Комитетом по улучшению флота, в котором активно участвовал Лазарев М.П. Кораблестроитель 5-го класса И.А. Амосов, руководивший Охтенской верфью, в предписании Кораблестроительного и учетного комитета Нахимову поручал тому немедленно доставить ведомость о потребных для фрегата вещах, которые предстояло делать при Кронштадтском порте. Он писал: «Государю Императору угодно, чтобы фрегат «Паллада» отделан был с особым тщанием и с применением способов для удобнейшего и чистейшего вооружения оного...»190
Уже 20 мая капитан-лейтенант подготовил и представил в Кораблестроительный и учетный комитет требуемую ведомость. 27 мая комитет запросил от Нахимова некоторые уточнения но ведомости и потре-
_____
бовал объяснить, почему некоторые предметы, которые следовало делать в Кронштадте, заказаны на других заводах. 31 мая тот дал исчерпывающий ответ. В частности,- оказалось, что некоторые изделия были заказаны или уже изготавливали до предписания комитета1. 1 сентября 1832 года Нахимов рапортовал в Инспекторский департамент Главного морского штаба о спуске «Паллады»191 192.
