Нахимов жалел, что Рейнеке не стал участником победы, и сокрушался: «Зачем судьба играет нами так своенравно, что мы при сильном желании быть вместе бываем всегда разлучены»161.
За сражение Л.П. Гейден представил Нахимова к награждению следующим чином и орденом Св. Георгия IV класса; он писал в представлении о Нахимове: «Находился при управлении парусов и командовал орудиями на баке, действовал с отличною храбростию и был причиною двухкратного потушения пожара, начавшегося было от попавших в корабль брандскугелей...» Николай I поставил резолюцию: «Дать». 14 декабря П.С. Нахимова произвели в капитан-лейтенанты, а 16 декабря удостоили орденом Св. Георгия IV степени1.
В письме М.Ф. Рейнеке Нахимов тщательно изложил обстоятельства Наваринского сражения. Этот факт свидетельствует как о его интересе к вопросу, так и об осведомленности. Очевидно, между Нахимовым и Лазаревым существовали достаточно доверительные отношения, позволявшие лейтенанту пользоваться документами штаба Гейдена. Отсюда, с изучения и анализа сражения, началась выработка будущего флотоводца. Однако сначала ему предстояло освоить предшествующий этап.
Новый чин открывал офицеру путь к командованию судами. Вскоре Нахимову предстояло стать тем, кого на корабле считали вторым после Бога.
На капитанском мостике
С 27 октября 1827 года по 4 апреля 1828 года «Азов» оставался на Мальте, затем до 27 июля Нахимов ходил на корабле по Средиземному и Эгейскому морям162 163. Началась Русско-турецкая война 1828 — 1829 годов. Корабль «Иезекииль» 21 апреля 1828 года взял турецкий корвет «Нассаби сабах» («Восточная звезда»), направлявшийся с больными и ранеными турками и 11 греческими детьми из Корона в Александрию. Командир корабля, отправив большинство турок на берег, послал корвет на остров Эгина. Рапортовавший об этом 17 мая 1828 года Гейден считал, что ввиду известий о переходе русских войск через Прут имеет право задержать корвет, сдав остававшихся на нем турок грекам для обмена на пленных. 7 августа Николай I утвердил захват корвета, указал переименовать его в «Наварин» и причислить к Балтийскому флоту164.
Не получив еще этой резолюции, Гейден рапортовал о том, что трофейный корвет «Восточная звезда», построенный из дуба с медными креплениями, вооруженный 16 18-фунтовыми каронадами и 4 12-фунтовыми пушками английского литья, способен прослужить 25 лет, и направил его для ремонта на Мальту. Командиром вице-адмирал назначил капитан-лейтенанта Нахимова, «как такого офицера, который по известному мне усердию и способности к морской службе вскоре доведет оный до лучшего военного порядка и сделает его, так сказать, украшением вверенной мне эскадры». Император 5 сентября утвердил назначение Нахимова и название корвета «Наварин»1.
Ранее комиссия, направленная Гейденом на корвет, обнаружила в трюмах страшную грязь и скопление мышей, летучих тараканов и прочей живности. Первый русский экипаж во главе с лейтенантом Бо-диско и члены комиссии оказались на карантинном положении во избежание распространения заразы165 166.
Любопытно, что руководителем комиссии и временным командиром «Наварина» оказался тот самый капитан-лейтенант И.И. Кадьян, от которого Лазарев освободился в ходе плавания «Крейсера». Так как его отношение к команде не раз вызывало возмущение экипажа, командованию пришлось назначить жестокосердого моряка историографом эскадры, чтобы исключить его столкновения с матросами. Только на время капитан-лейтенанту поручили ответственное и опасное командование.
0 том, в каком состоянии русские моряки нашли корвет, сам Кадьян писал в историческом журнале эскадры:
«Комиссии до рассортировки всех вещей и материалов, очистки корвета от груза и выкурки египетских гадов предписано быть на карантинном постановлении. Благоразумная мера необходимости, ибо там, где находилось более 600 человек, и кои собрали после убитых и умерших все то, что без разбору собрать могли, там, где для стоку нечистоты в трюм сделаны были нарочитые в палубе отверстия — там, среди неслыханной нечистоты витали неимоверные сонмы гадов, там нетрудно было заключить, что в вещах, особенно в трюме находящихся, кроется та ужасная тлетворная сила яда, обычная измаилянам, и от коего среди ужаснейших мук погибло бесчисленное множество несчастных жертв, а потому всякое сей комиссии сообщение с эскадрою и берегом строго запрещено»167.
Комиссия начала работу 20 мая. Корвет поставили у островка Порос, где турки освобождали корабль от всего лишнего и сжигали зараженное. 3 июня над корветом подняли русский флаг, гюйс и вымпел. После возвращения на борт окуренных и очищенных водой вещей корвет отправился с кораблем «Александр Невский» из Пороса на Мальту168. Работы на корвете начали еще в июле. Требовалось переоборудовать судно по русским требованиям, очистить его от грязи, укомплектовать личным составом. Первоначально занимался этим Кадьян, пока не получил повеление Гейдена: «По прибытии капитан-лейтенанта Нахимова благоволите, в. в. б-ие, корвет «Восточная звезда» со всеми находящимися на оном материалами сдать на законном основании капитан-лейтенанту Нахимову и по смене за общим подписанием мне рапортовать, а сами имеете на корвете «Гремящем» возвратиться и вступить в прежнюю должность историографа»1.
15 августа Нахимов принял корвет. 7 ноября Император утвердил назначение Нахимова и переименование корвета169 170. В ноябре Нахимов, как и командиры других стоявших на ремонте судов, получил приказ поторопиться и по готовности следовать в порт Порос в Архипелаге. Именно туда перешла эскадра Гейдена, которая в ноябре перебазировалась с Мальты для блокады Дарданелл. 23 февраля 1829 года прибыл и преображенный «Наварин». Вот что свидетельствует исторический журнал русской эскадры:
«23-го числа прибыл на сей рейд переделанный и перевооруженный у турок в ужаснейшей степени отвратительной нечистоты и беспорядка содержимый корвет «Наварин», ныне могущий быть образцовым в каждом лучшем европейском флоте, и е. с-во по осмотре оного отдал по эскадре следующий приказ: «Осмотрев сего числа прибывший из Мальты под командой 23-го флотского экипажа капитан-лейтенанта Нахимова корвет «Наварин» и найдя оный достойным для продолжения службы е.и.в. по всем частям в отличном и примерном состоянии, долгом моим поставляю за все сие объявить ему, г. Нахимову, пред лицом вверенной мне эскадры совершенную мою благодарность. Нижним же чинам, на сем корвете находящимся, за понесенные ими труды жалую не в зачет по чарке вина или джину со запискою отпущенного количества в расход»171.
Итак, стараниями Нахимова и команды «Наварин» был превращен в образцовый. Здесь моряк получил опыт кораблестроения, так пригодившийся ему при дальнейшем командовании кораблями.
А.П. Рыкачев вспоминал:
«Вскоре после сражения я видел Нахимова командиром призового корвета «Наварин», вооруженного им в Мальте со всевозможною мор-скою роскошью и щегольством на удивление англичан, знатоков морского дела. В глазах наших, тогда его сослуживцев, он был труженик неутомимый. Я твердо помню общий тогда голос, что Павел Степанович служит 24 часа в сутки. Никогда товарищи не упрекали его в желании выслужиться тем, а веровали в его призвание и преданность самому делу. Подчиненные его всегда видели, что он работает более их, а потому исполняли тяжелую работу без ропота и с уверенностью, что все, что следует им или в чем можно сделать облегчение, командиром не будет забыто»1.
8 апреля 1829 года, преследуя цель блокировать Дарданеллы, Гейден выступил в море и вернулся 1 мая. С эскадрой шел и «Наварин». В июне флагман вновь вывел с Пороса корабли для блокады Дарданелл и Смирны, чтобы не пропустить туда конвой, который, по слухам, готовили в Александрии. Эскадра из кораблей «Азов», «Иезекииль», «Князь Владимир», фрегатов «Ольга», «Александра» и корвета «Наварин» вышла в район между материком и островами Архипелага; здесь к ней должен был присоединиться с кораблями «Фершампенуаз», «Великий князь Михаил», «Александр Невский», фрегатом «Княгиня Аович» и бригом «Охта» контр-адмирал П.И. Рикорд, оставив корабль «Царь Константин», фрегат «Мария» и бриг «Телемак» для блокады Дарданелл. В этом месте русские корабли могли перехватить конвой и истребить, не позволив спастись в Смирнском заливе или проливе. Пользуясь хорошими ветрами, моряки занимались учениями, заслужив благодарность адмирала. Гейден послал на разведку «Наварин». Моряки корвета, подходя под самые крепости и гавани Родоса, судов не обнаружили. Нахимов прибыл с известием, что моряки с перехваченных лодок не слышали о подготовке конвоя в Александрии. 29 июня корвет направился с эскадрой в Порос, а затем в Наполи-ди-Романья по делам Греции172 173.
