Он продолжал сурово выговаривать технику, связь с которым возникла благодаря командной клавише:
– Мы крайне ограничены в применении мер против данного противника, любезнейший, или вы не верите? Думаете, я ошибаюсь? Но я знаю, кто проник в терапевтическую камеру бедняги Глока, так что mach’ shnell[36]! «И постарайтесь добиться успеха», – мысленно добавил он, отпуская командную клавишу, и задумчиво подошел к камере, чтобы взглянуть на своего протеже и оценить проблему Глока собственными глазами.
«Не следует ли мне, – думал он, следя за перекошенным лицом юноши, – уничтожить враждебный аудиосигнал, успешно блокирующий упорядоченный процесс внутри камеры? Или хотя бы переадресовать его так, чтобы получал его я, а не Глок?»
Впрочем, Айнему показалось, что посторонний сигнал уже выполнил свою задачу – лицо Грега Глока застыло в гримасе мучительного волнения. Всякие замыслы Глока относительно оружия противодействия Бертольду давным-давно испарились. «Zum Teufel»[37], – решил фон Айнем в приступе лихорадочного разочарования, терзаясь мыслью о том, что упустил важнейший момент. И снова он прислушался к преследующему Грегори Глока деструктивному голосу. Вот оно, преступное воздействие, оказываемое Джейми Вайссом, в каком бы уголке галактики он со своей сворой угодничающих подхалимов ни находился.
Слышит ли его сейчас Глок? И способен ли он слышать хоть что-то, кроме этого проклятого голоса?
Чтобы узнать это, он осторожно обратился к Глоку через обычное встроенное в камеру перефазирующее время устройство:
– Грег! Kannst hären[38]? – Он прислушался, подождал и вскоре услышал, как его слова воспроизводятся в камере с надлежащей скоростью. Губы Глока шевельнулись, и, к облегчению доктора, передатчик в камере донес до него слова юноши.
– Да, слышу, герр фон Айнем. – В голосе чувствовалась озабоченность – Грег Глок слышал, но, похоже, не в силах был справиться с ситуацией. – Я, кажется, спал или… что-то в этом роде. Проклятье! – Глок шумно откашлялся. – Чем… э-э… могу служить, сэр?
– Кто досаждает вам, Грег? Этот раздражающий голос, препятствующий всем вашим попыткам выполнять свои задачи?
– Ах да. По-моему… – Грег молчал почти минуту, затем продолжил на манер заводной механической игрушки: – Кажется, он представился малышом Чарли Фолкса по имени Марта. Да, точно! Мальчишка старины Чарли Фолкса…
– Das kann nicht sein, – прорычал фон Айнем. – Просто не может быть! Ни у кого не может быть малыша по имени Марта, das weis’ Ich ja[39]. – Он погрузился в угрюмую задумчивость. «Заговор, – решил он. – Причем успешный. Наша единственная надежда – гомотропное оружие, прослеживающее источник этой трансляции. Надеюсь, оно уже действует».
Фон Айнем, нахмурясь, вернулся к командной клавише и нажал ее.
– Слушаю, герр доктор.
– Как там дела с гомотропным детонатором?
– Запущен, сэр, – бодро отрапортовал техник. – Согласно вашему приказу пущен в ход до получения звуковых отпечатков… Надеюсь, сэр, тот, кого вы ищете, не пользуется вашим расположением, – добавил он вполголоса.
– Этого не может быть, – повторил фон Айнем и, довольный, отпустил клавишу. Но тут ему в голову пришла другая (менее приятная) мысль. Прежде чем достичь цели, гомотропный детонатор запросто мог выдать собственное местоположение. Если включено необходимое отслеживающее оборудование, то детонатор облегчит противнику задачу, сообщив ему (или им обоим), куда ушел сигнал, обозначенный «малыш старины Чарли Фолкса по имени Марта»… ушел и нанес масштабный ущерб фон Айнему и ТХЛ в целом.
– Эх, сюда бы герра Ферри, – угрюмо проворчал доктор, касаясь наполненного ядом фальшивого зуба, смонтированного слева на челюсти среди коренных, и гадая, скоро ли обстоятельства потребуют от него покончить с собой.
Как раз в эту минуту Теодорих Ферри усердно готовился к давно задуманному путешествию через «Телпор» на Китовую Пасть. Важнейшее предприятие, поскольку с его помощью он воплотит последний этап своего плана. Это будет миг, когда тиски истории сомкнутся на нелюдях вроде Рахмаэля бен Аппельбаума и его подружки мисс Холм, не говоря уж о Глэйзер-Холлидее, который вполне мог быть к тому времени покойником… если можно так выразиться.
«Что за бесполезный индивид этот Мэтсон, – размышлял фон Айнем, – жалкий слюнтяй с претенциозной фамилией». Его радость при одной только мысли о ликвидации Глэйзер-Холлидея (неважно, задумана она или уже осуществлена) каждый раз казалась безграничной, а в душе воцарялся теплый солнечный день.
С другой стороны… Что, если Вайсс и Лупов сумеют обнаружить обратный след гомотропного детонатора? Эта мысль рождала в нем беспокойство, не способствующее хорошему настроению. Оно не уйдет, пока не проявится успешное действие детонатора.
Оставалось только ждать. И не терять надежды, что путешествие герра Ферри на Китовую Пасть оправдает все цели. Которых у этой «прогулки» великое множество.
– Знаешь что? – загнусавил у него в ухе датчик, отслеживающий поступающие в терапевтическую камеру Глока аудиосигналы. – Мы тут с ребятами на днях увлеклись занимательной игрой, она может заинтересовать и тебя. Называется «существизмы». Слыхал о такой?
– Нет, – коротко отозвался Глок, и фон Айнем услышал его ответ.
– Объясняю суть. Я даю тебе пример, а ты потом можешь придумать еще несколько своих. Например: «Надежды шерстяной промышленности побиты молью». Ха-ха-ха! Побиты молью – сечешь?
– М-м-м, – раздраженно промычал Глок.
– А теперь, старина Глок, – пропел голос, – как насчет собственного существизма?
Глок чертыхнулся, затем помолчал. Очевидно, направлял свои мысли в желаемое русло.
Необходимо прекратить это, понял фон Айнем. И как можно скорее.
Иначе путешествие Тео Ферри на Китовую Пасть окажется под угрозой.
Доктор не мог бы сказать почему, ибо догадка пряталась в подсознании. Но он чувствовал ее железную логику: его оценка грозившей всем им опасности, несомненно, была точной.
– Вам известно, кто я такой, мисс, – коротко представился Теодорих Ферри чрезмерно ухоженной молодой секретарше в вечернем платье без лифа и с темно-красными розами «Звезда Голландии», вплетенными в густые светлые волосы. – Вам также известно, что, согласно правилам ООН, эта станция «Телпора» отключена – впрочем, разве не бывает исключений? – Он не сводил с нее глаз; какие бы то ни было нарушения плана недопустимы. Тем более сейчас, когда обе стороны увлечены потасовкой на дальнем портале «Телпора». Ферри сознавал, что ни у него, ни у ООН почти не осталось возможностей, и надеялся, что его анализ ресурсов ООН безупречен.
В любом случае необходимо придерживаться основной программы. Отступление на этой стадии грозило погубить все ранее достигнутое.
– Да, мистер Ферри, – отозвалась миловидная секретарша с ярко подсвеченными наклейками стриптизерши на сосках полных грудей. – Но только, на мой взгляд, причин для тревоги нет. Почему бы вам не присесть и не позволить прислуге подавать вам чашечку теплого чая с мятой?
– Благодарю, – сказал Ферри и прошел в дальний конец комнаты ожидания станции «Телпора» к мягкому удобному дивану.
Смакуя возбуждающий чай (привозной, марсианский, обладающий свойствами афродизиака и прочих стимуляторов), Тео Ферри неохотно заполнил ряд сложных формуляров, бестолково гадая, зачем это нужно ему – лицу, владеющему всей планетой с ее потрохами. Тем не менее он следовал протоколу; возможно, в этом был смысл, к тому же он собрался путешествовать под псевдонимом, и сейчас его называли мистером Ферри в последний раз.
– Уколы, мистер Хеннен. – Рядом стояла пожилая строгая медсестра ТХЛ с внушительным шприцем наготове. – Будьте любезны, снимите верхнюю одежду. И оставьте в покое мятный чай. – Очевидно, она не узнала его, эта типичная чиновница, безоглядно поверившая прикрытию, представленному заполненными формулярами. «Хорошее предзнаменование», – подумал он, проникаясь к дружелюбием к медсестре.
